В статье рассмотрены методологические подходы к определению сущности процесса цифровизации экономики, содержанию понятия «цифровая экономика» и «цифровая трансформация экономических систем». Цель исследования состоит в выделении объективных факторов, описании закономерностей, определяющих качественное изменение региональных экономических систем России в условиях усиления санкционного давления. Рассмотрено основное направление создания цепочки цифровых ценностей в РЭС; перспективы изменения бизнес-моделей в процессе цифровизации региональной экономики и перехода ее на цифровое производство принципиально новых продуктов.

цифровая экономика, цифровизация, цифровизация региональных экономических систем, цифровая трансформация, региональная экономическая система.

The article discusses methodological approaches to determining the essence of the process of digitalization of the economy, the content of the concept of "digital economy" and "digital transformation of economic systems". The purpose of the study is to identify objective factors, to describe the patterns that determine the qualitative change in the regional economic systems of Russia in the conditions of increased sanctions pressure. The main direction of creating a chain of digital values in the RES is considered; prospects for changing business models in the process of digitalization of the regional economy and its transition to digital production of fundamentally new products.

digital economy, digitalization, digitalization of regional economic systems, digital transformation, regional economic system.

Введение

В современной библиографии продолжается работа по определению сущности понятия «цифровая экономика», «цифровизация», «цифровизация региональных экономических систем». Это закономерно, так как научная мысль стремится изучить закономерности быстро разворачивающего процесса, качественным образом изменяющего экономические системы разных уровней. Цифровизация начинает проникать во все сферы деятельности.

Научная проблематика

В зарубежной и отечественной литературе сложилось устойчивое стремление систематизировать уже имеющие определения научных понятий. Так, в статье Бухт Р., Хикс Р. (2018г.) дано обобщение существующих на тот период определений и понимания сущности цифровой экономики с момента публикации первого цитируемого труда по этой теме [4]. В той же статье авторами выделены три уровня функционирования цифровой экономики и дано ее определение как «часть общего объема производства, которая целиком или в основном произведена на базе цифровых технологий фирмами, бизнес-модель которых основывается на цифровых продуктах или услугах» [4].

В работе Кох Л.В., Кох Ю.В. проведен анализ существующих подходов к измерению цифровой экономики, проведена систематизации определений цифровой экономики в отечественных исследованиях [10]. В результате проведенного обзора авторы делают вывод, что: «Подходы российских ученых практически не отличается от подходов своих зарубежных коллег. Одни из них подразумевают под цифровой экономикой только ту часть экономики, которая основана на современных ИКТ. Другие рассматривают цифровую экономику достаточно широко, ассоциируя ее со всей экономикой государства» [10]. Сами авторы (Кох Л.В., Кох Ю.В.) предлагают ввести «в научный оборот кроме понятия «цифровая экономика», понятия «цифровизированная экономика». Они разделяют представление цифровой экономики в виде трехуровневой системы по определению Бухт Р., Хикс Р. [10]. «Первый уровень (сектор ИКТ) включает разработку программного обеспечения, информационные услуги, телекоммуникации и производство комплектующих, второй уровень (цифровая экономика) включает все виды деятельности, осуществление которых невозможно без использования информационно-коммуникационных технологий, третий уровень (цифровизированная экономика) – это вся остальная экономика государства. Отделив, таким образом, цифровую экономику от цифровизированной экономики, можно будет более точно измерять объемы цифровой экономики, существование которой непосредственно связано с ИКТ» [10].

В большинстве зарубежных и отечественных исследований, особенно до периода пандемии COVID-19 преобладало понимание цифровизации экономики как развития производства, основанного на цифровых технологиях. Обзор подобных определений представлен в статье Виноградова А.И. [6]. В рамках такого определения сущности цифровизации встает вопрос о границах третьей и четвертой промышленных революций. В 2020-2022гг. короновирусные ограничения резко ускорили процесс цифровизации всех общественных отношений и показали его качественные изменения, прежде всего, в масштабах и глубине использования возможностей среды Интернет и искусственного интеллекта.

В публикации «Цифровая экономика России» (25.01.2022г.) цифровая экономика определена как «система экономических, социальных и культурных отношений, основанных на использовании цифровых информационно-коммуникационных технологий» [18]. В статье дана фактически вся хронология событий, связанных с развитием цифровой экономики в России.

Ряд авторов, отмечая ограниченность понимания цифровой экономики только как технологической платформы, предлагает более широкий подход. Так, Белоусов Ю.В., Тимофеева О.И. определяют цифровую экономику «как хозяйственную деятельность людей, особенностью которой является воздействие человека как субъекта производства не на предметы труда и средства труда, а на системы управления средствами труда. Для нецифровой экономики характерно воздействие человека именно на предметы или средства труда. Цифровой сектор экономики – это, во-первых, производства, в которых человек воздействует на системы управления средствами труда, во-вторых, разработка и проектирование новых систем управления средствами труда» [2].

В рамках развития политэкономической теории и понимания сущности трансформационных процессов в обществе в целом складывается социолого-экономический подход к процессам цифровизации. То есть, «речь идет, прежде всего, о формировании качественно новых принципов организации отдельного бизнеса, экономики, а затем и общества в целом, обусловленных цифровизацией современных бизнес-процессов [14]. При этом ограниченность возможностей дальнейшего экстенсивного развития рынков и падение покупательского спроса ведут к тому, что основным конкурентным преимуществом сегодня становятся технологии, дающие возможность кардинальной экономии всех используемых бизнесом ресурсов. Именно поэтому главным содержательным отличием цифровой экономики становится экономия не на масштабе, а на ресурсах (всех без исключения), переход от продуктоориентированной к клиентоориентированной системе организации производства» [14].

Понимание структурных преобразований в ходе цифровизации отражено в многочисленных работах [3, 9, 13] и раскрывается в Программе развития цифровой экономики в Российской Федерации до 2035 года. Данный документ содержит ряд определений цифровизации не только как явления экономического, но общественного. Также в Программе обозначены инструменты развития, оценки, измерения процесса становления цифровой экономики России.

Широкое применение получило понятие «цифровая трансформация», раскрывающее процесс изменения экономических отношений, изменения структур объектов экономики. Наиболее часто цифровизация понимается как «улучшение существующих процессов путем внедрения информационных технологий, оптимизации и реинжиниринга, а также анализа данных для принятия решений. Цифровая трансформация как глубокая реорганизация бизнес-процессов с широким применением цифровых инструментов для их исполнения, которая приводит к существенному (в разы) улучшению их характеристик (сокращению времени выполнения, исчезновению целых групп подпроцессов, сокращению ресурсов, затрачиваемых на выполнение процессов) и/или появлению принципиально новых их качеств и свойств» [16].

В данных определениях прослеживается доминанта технологического подхода к пониманию сущности цифровой экономики, о чем отмечалось выше. И это закономерно, так как бизнесу, институциональным структурам экономики срочно нужны практические инструменты эффективных, быстрых преобразований. Эта потребность, в условиях усиления экономических санкций, давления на Россию в марте-мае 2022г., только растет.

Это находит отражение в принципиально новых работах по изменению самой экономической теории и методологии. Группа работ Кочеткова Е.П., Трачук А.В., Линдера Н.В., Тарасова И.В., Налбандян Г.Г., Ховалова Т.В., Кондратюк Т.В., Попова Н.А., Шеве Г., Хюзиг С., Гумерова Г.И., Шаймиева Э.Ш. посвящена изучению новых моделей организации цифрового производства, изменению методологии и инструментария менеджмента.

Авторы указанных работ отмечают, что «некоторые экономические законы перестали работать в условиях цифровизации. Весь теоретический базовый корпус экономики и менеджмента был сформирован в прошлом столетии в условиях предыдущей технологической революции и ориентирован в том числе на теоретическое обоснование закономерностей развития и функционирования индустриальных капиталоемких компаний с линейными бизнес-моделями (конечно, этими вопросами экономическая наука не ограничивалась). Сетевая революция разрушила основные допущения, которые легли в основу эффекта масштаба, цепочек создания ценности и модель пяти конкурентных сил Майкла Портера [Moazed, Johnson, 2016; Макафи, Бриньолфсон, 2019; Блуммарт и др., 2019]. Основные допущения непреложных законов, на основе которых выстраивались бизнес-стратегия и экономическая теория, оказались устаревающими по мере развития технологий» [11].

На уровне предприятий, фирм, организаций рядом ученых предлагается новая методология с использованием платформенной модели бизнеса. Аргументация основана на специфике издержек платформенных компаний: «издержки платформ, в отличие от линейного бизнеса, по мере роста и развития платформ обычно сокращаются и не имеют обратного эффекта. С развитием платформы, если она переходит критическую массу (когда ценность использования платформы для агентов превышает издержки на подключение к ней), издержки логарифмически выравниваются» [11]. Причины в том, что «во-первых, особая структура издержек платформенного бизнеса позволяет ему не иметь огромных физических активов и обеспечивать более высокую прибыль от инвестиций по сравнению с линейным бизнесом. Во-вторых, цифровая инфраструктура приводит к низким предельным трансформационным издержкам. В-третьих, сетевые эффекты увеличивают прибыль с ростом масштаба: прибыль растет быстрее, чем издержки. В-четвертых, рост прибыли обеспечивается не за счет снижения издержек на единицу продукции, а за счет персонализации, кастомизации продукции, роста скорости предоставления продукции потребителю» [11].

На уровне глобальных экономических процессов ученые также выделяют ряд новых знаковых явлений: «Мировая экономика в данный момент переживает период необратимой трансформации. Связано это с тем, что мир сейчас стоит на пороге очередной промышленной революции, которая сотрет привычные технологические границы, реформирует устоявшиеся технологические и производственные цепочки. Новая промышленная революция будет характеризоваться слиянием технологий и стиранием границ между цифровой, производственной и биологической сферами. Все больше будет набирать обороты цифровизация различных сфер жизнедеятельности, что найдет свое отражение в появлении «умных» городов, снижении роли посредников в экономике, возрастании конкуренции между цифровыми платформами и классическим банкингом и т.д. Возникнет абсолютно новый тип промышленного производства, который будет основываться на так называемых больших данных и соответствующей аналитике, полной автоматизации производства, технологиях дополненной реальности, интернете вещей и многом другом» [19].

В данный период происходит научное осмысление того, что конкретно означают указанные глобальные тренды для экономики России. Без этого понимания в рамках национальной экономики сложно говорить о развитии региональных экономик страны. В обсуждениях на экономических форумах, встречах, дискуссионных площадках 2021-2022гг. отмечается, что ключевым фактором является человек, человеческий капитал наполненный новым пониманием, в частности необходим «рост интеллектуальной емкости человеческого капитала; тотальная интеллектуализация населения России; формирование навыков управления технологиями», в том числе технологиями адаптации экономических систем к новым условиям, новыми технологиями принятия решений и пр. [7, 19, 21].

Результаты исследования

Выделим две методологические позиции, сложившиеся в определении сущности цифровой экономики:

• первая делает акцент на технологии, на новом виде экономической активности, где в качестве ключевого фактора производства идет использование информации и знаний;
• вторая позиция отражает более глубокое социально-экономическое понимание процесса, рассматривая его как трансформацию всех общественных отношений. Трансформация эта носит революционный характер, то есть качественные глубокие изменения имеют цивилизационный масштаб и меняют системобразующие отношения экономической деятельности. Четвертая промышленная революция (Индустрия 4.0) – это производство, основанное на массовом внедрении информационных технологий, масштабной автоматизации бизнес-процессов и распространении искусственного интеллекта. Четвертая промышленная революция имеет принципиальные отличия в новых технологиях, «которые объединяют физический, цифровой и биологический миры, влияет на все отрасли и бросает вызов представлениям о том, что значит быть человеком» [20].

В рамках данного подхода необходимо выделить, понять, изучить новые объективные закономерности, которые в текущий момент разворачиваются, начинают действовать. И эти закономерности не ограничены только экономическими отношениями, бизнесом, сменой типа хозяйственной деятельности и, следовательно, требуют междисциплинарного подхода.

Применительно к сложным региональным экономическим системам необходимо раскрыть, какие структурные изменения происходят в ней по объективным причинам процесса цифровизации.

Для понимания данной перестройки структуры РЭС в научной библиографии в последние годы введены понятия «цифровизация национальной экономики», «цифровая трансформация РЭС», «цифровизация региональной экономики».

Выделяя факторы цифровой трансформации РЭС, исследователи отмечают, что «основу бизнеса в условиях цифровой экономики составляют данные, вокруг которых выстраиваются все бизнес-процессы и на основе которых формируются новые бизнес-модели и экосистемы, предполагающие взаимодействие экономических агентов в киберпространстве. Но кроме данных существует еще один фактор, который обуславливает специфические экономические эффекты для цифрового бизнеса, – сетевая революция, приведшая к кардинальной экономической и социальной трансформации. Сетевые эффекты – базис нового цифрового бизнеса, основанного на платформенной бизнес-модели [Попов, 2019]» [11].

Закономерно, что «свойства экономики на макроуровне определяются свойствами базовых элементов (продуктов и услуг), вокруг жизненного цикла которых она строится и из которых состоит. Следовательно, при изменении того, вокруг чего строятся отношения – продуктов и услуг, речь идет о полноценной трансформации, о переходе от существующего технологического и социально-экономического уклада к новому. Если имеет место только совершенствование процессов взаимодействия поставщиков и потребителей с использованием средств автоматизации (электронной торговли, электронных платежей, госуслуг в электронном виде и пр.) без изменения объекта этих отношений, то можно говорить лишь о развитии в рамках парадигмы «традиционной» экономики, с соответствующими ограничениями» [8].

Все исследователи согласны, что цифровизация национальной экономики должна базироваться на цифровой трансформации региональных экономик. Этот процесс уже стал объектом исследования ряда научных работ [1, 5, 14, 17].

Под цифровизацией региональной экономики понимается преобразование бизнес-моделей и всей системы взаимоотношений производителей, потребителей и органов государственной власти в регионе. «Ключевым аспектом новой цифровой региональной бизнес-модели должна стать особая роль поставщиков информации, так как именно вовремя собранная и правильно обработанная информация о рынке, о потребностях и желаниях потребителей, об использовании новых технологий конкурентами и бизнес-партнерами, о значимых информационных поводах и событиях является источником создания новых потребительских ценностей в условиях цифровизации экономических процессов [1].

Бекбергеневой Д.Е. предложена модель процесса цифровой трансформации региональной экономики [1]. Модель представляет собой логическую схему пяти этапов работ в цикле управления, «позволяющих спроектировать, организовать и масштабировать необходимые цифровые преобразования с учетом имеющихся у регионов начальных позитивных решений, потенциала развития и используемых сквозных технологий» [1]. Несомненно, это интересный авторский подход, позволяющий перейти в практическую плоскость изучения проблемы в сфере регионального менеджмента. Но остается неизученной проблема трансформации (сущности, направлений, закономерностей) самого объекта управления – РЭС.

Ранее уже отмечалось [12], что возможности методологии общей теории систем и, в частности, ее параметрического варианта, позволяют описать качественно и количественно РЭС; затем создать ее модель и заложить параметры управления, позволяющие достигать устойчивости и роста. То есть, региональная экономическая система реализует отношение включения всех видов ресурсов данной территории и внешнего окружения в процесс (производства) создания продуктов с заранее определенными свойствами. Качественные изменения системобразующего отношения экономической деятельности в ходе четвертой промышленной революции приводят к обновлению системно значимых свойств региональной экономики. Эти системные свойства – цифровая ценность продуктов РЭС как для населения региона, так и других РЭС.

Методология исследования должна опираться на новое понимание цифрового производства как основы цифровой экономики. «В цифровой экономике основной объект производственных и социально-экономических отношений – интегрированные продукты-сервисы, так называемые продуктово-сервисные системы (Product-Service Systems – PSS), существующие одновременно в виде материальных элементов и взаимодействующих математических/программных моделей этих элементов, т. е. в виде киберфизических систем («умных» PSS). Термин «цифровая» в определении экономики нового производственного уклада происходит от наличия киберкомпонентов в продукте-сервисе. Основная бизнес-модель для «умных» PSS – предоставление потребителю по требованию функций системы без перехода права собственности на физические компоненты системы» [8].

Заключение

Таким образом, развитие региональных экономических систем закономерно будет идти по глобальной модели создания киберфизического (умного) продукта-сервиса. Основные характеристики данной модели производства исследователи формулируют следующим образом:

• «предоставление потребителю функций продукта, а не самого продукта;
• оплата по фактическому использованию функций или даже по результатам использования функций;
• возможность глубокой кастомизации продукта-сервиса на всем его жизненном цикле за счет сочетания принципов модульности и программной определяемости (наличия цифрового двойника физических компонентов продукта) и постоянной вовлеченности потребителя в дизайн и ре-дизайн продукта;
• измеримый и управляемый уровень сервиса за счет использования развитых средств телеметрии и автоматизации управления» [8].

Это полностью меняет подход к управлению РЭС: уходит на второй план проблема географической пространственной дифференциации; качественно изменятся подход к оценке ресурсного потенциала, так как физическое обладание каким-либо природным или иным материальны ресурсом уже будет недостаточно и фактически – малозначимо для PSS. Это детерминировано тем, что добавленная стоимость создается межотраслевой кооперационной цепочкой, в которую входит и потребитель, и задачей является предоставление функции продукта и/или результатов использования этой функции, а не продажа продукта.

Для регионов, которые первыми создадут  киберфизические PSS не только в сфере информационно-коммуникационных технологий, но и в промышленности – это будет прорывом их экономического и социального роста.

Санкционное давление на экономику России в текущем 2022г. только ускоряет этот революционный процесс качественного преобразования РЭС.

Оценка степени и глубины цифровой трансформации конкретной РЭС уже не может проводиться по старой системе критериев, типа количество населения, подключенного к Интернету, ЭДО в госуправлении и т.п. Необходимо использовать качественные показатели, которые характеризуют способность РЭС перейти на производство цифровых ценностей. А это, такие показатели как использование в экономической деятельности региона технологии виртуальная и дополненная реальность (VR/AR), Биг дата и в целом искусственный интеллект.

Список литературы

1. Бекбергенева, Д.Е. Модель процесса цифровизации региональной экономики // Вестник Самарского муниципального института управления. 2020. №4. С.17-22.
2. Белоусов, Ю.В., Тимофеева, О.И. Методология определения цифровой экономики. Мир новой экономики. 2019. 13(4):79-89. [Электронный ресурс]. Режим доступа: https://doi.org/10.26794/2220-6469-2019-13-4-79-89.
3. Букреев, С.А. Стратегирование структурных преобразований в экономике регионов России: новые тенденции и направления совершенствования. [Электронный ресурс]. Режим доступа: https://docviewer.yandex.ru/view /121332298.
4. Бухт, Р., Хикс, Р. Определение, концепция и измерение цифровой экономики // Вестник международных организаций. 2018. Т. 13. № 2. С. 143–172 (на русском и английском языках). DOI: 10.17323/1996-7845-2018-02-07.
5. Вилькен, В.В. Управление региональным развитием в условиях цифровой экономики: дис.… канд. экон. наук: 08.00.05 / В. В. Вилькен. М., 2019. 242 с.
6. Виноградов, А.И. Сущность цифровой экономики и ее воздействие на процессы управления в регионе. [Электронный ресурс]. Режим доступа: https://cyberleninka.ru/article/n/suschnost-tsifrovoy-ekonomiki-i-ee-vozdeystvie-na-protsessy-upravleniya-v-regione/viewer.
7. Вызовы XXI века: как меняет мир четвертая промышленная революция. [Электронный ресурс]. Режим доступа: https://forumspb.com/news/news/vyzovy-xxi-veka-kak-menyaet-mir-chetvertaya-promyshlennaya-revolyutsiya/.
8. Герасимов, А. Цифровое производство цифровых продуктов в цифровой экономике. Корпоративные информационные системы, [Тема номера], Connect WIT 2018 №1-2. [Электронный ресурс]. Режим доступа: https://www.connect-wit.ru/tsifrovaya-ekonomika-chto-novogo.html.
9. Дохолян, С.В., Петросянц, В.З., Садыкова, А.М. Особенности структурных преобразований в трансформационной экономике. [Электронный ресурс]. Режим доступа: https://cyberleninka.ru/article/n/osobennostistrukturnyh-preobrazovaniy-v-transformatsionnoy-ekonomike.
10. Кох, Л.В., Кох, Ю.В. Анализ существующих подходов к измерению цифровой экономики // Научно-технические ведомости СПбГПУ. Экономические науки. 2019. Т. 12, № 4. С. 78–89. DOI: 10.18721/JE.12407.
11. Кочетков, Е.П. Цифровая трансформация экономики и технологические революции: вызовы для текущей парадигмы менеджмента и антикризисного управления // Стратегические решения и риск-менеджмент. 2019. Т. 10. № 4. С. 330–341.DOI: 10.17747/2618-947X-2019-4-330-341.
12. Кочеткова, Т.С. Применение процессного подхода к управлению региональным развитием в условиях цифровизации // Современные инновационные технологии и проблемы устойчивого развития в условиях цифровой экономики: сб. ст. XV междунар. науч.-практ. конф. (Минск, 24 июня 2021 года) / Минский филиал РЭУ им. Г. В. Плеханова; редкол.: А. Б. Елисеев, И. А. Маньковский (гл. ред.) [и др.]. – Минск : БГАТУ, 2021. – 200 с.
13. Кушнарев, А.А. Структурные преобразования экономики как особый объект управления. [Электронный ресурс]. Режим доступа: https://cyberleninka.ru/article/n/strukturnye-preobrazovaniyaekonomiki-kak-osobyy-obekt-upravleniya.
14. Садовая, Е.С., Сауткина, В.А., Зенков, А.Р. Формирование новой социальной реальности: технологические вызовы. – М.: ИМЭМО РАН, 2019. – 190 с.
15. Санкции поменяли географию конкурентных преимуществ российских регионов. [Электронный ресурс]. Режим доступа: https://www.ng.ru/economics/2022-04-21/1_8424_sanctions.html.
16. Стратегия цифровой трансформации: написать, чтобы выполнить / под ред. Е. Г. Потаповой, П. М. Потеева, М. С. Шклярук. – М.:РАНХиГС, 2021. – 184 с.
17. Цифровая трансформация экономики: государство, бизнес, общество: Монография / колл. авторов: под науч. ред. Н. П. Кононковой. – М.: ТЕИС, 2019. – 160 с.
18. Цифровая экономика России. [Электронный ресурс]. Режим доступа: https://www.tadviser.ru/index.php/Статья:Цифровая_экономика_России.
19. Что такое индустрия 4.0 и что нужно о ней знать. [Электронный ресурс]. Режим доступа: https://trends.rbc.ru/trends/industry/5e740c5b9a79470c22dd13e7.
20. Чулок, А. Четыре промышленные революции. [Электронный ресурс]. Режим доступа: https://postnauka.ru/wtf/155993.
21. Экономика знаний и новая парадигма развития человеческого капитала. [Электронный ресурс]. Режим доступа: https://forumspb.com/news/news/ekonomika-znanij-i-novaja-paradigma-razvitija-chelovecheskogo-kapitala/.
22. Эксперты назвали самые уязвимые регионы в санкционный кризис. Успешные промышленные центры окажутся в зоне риска. [Электронный ресурс]. Режим доступа: https://www.rbc.ru/economics/21/04/2022/625fe5be9a79470dc4d53c55.

References

1. Bekbergeneva, D.E. Model of the process of digitalization of the regional economy [Model’ protsessa tsifrovizatsii regional’noy ekonomiki]// Bulletin of the Samara Municipal Institute of Management. 2020. No. 4. pp.17-22.
2. Belousov, Yu.V., Timofeeva, O.I. Methodology for determining the digital economy. The world of the new economy [Metodologiya opredeleniya tsifrovoy ekonomiki]. 2019. 13(4):79-89. Access mode: https://doi.org/10.26794/2220-6469-2019-13-4-79-89
3. Bukreev, S.A. Strategizing structural transformations in the economy of Russian regions: new trends and areas of improvement. [Strategirovaniye strukturnykh preobrazovaniy v ekonomike regionov Rossii: novyye tendentsii i napravleniya sovershenstvovaniya]. Access mode: https://docviewer.yandex.ru/view /121332298.
4. Bukht, R., Hicks, R. Definition, concept and measurement of the digital economy [Opredeleniye, kontseptsiya i izmereniye tsifrovoy ekonomiki]// Bulletin of International Organizations. 2018. Vol. 13. No. 2. pp. 143-172 (in Russian and English). DOI: 10.17323/1996-7845-2018-02-07.
5. Vilken, V.V. Regional development management in the digital economy [Upravleniye regional’nym razvitiyem v usloviyakh tsifrovoy ekonomiki]: dis…. Candidate of Economic Sciences: 08.00.05 / V. V. Vilken. M., 2019. 242 p.
6. Vinogradov, A.I. The essence of the digital economy and its impact on management processes in the region. [Sushchnost’ tsifrovoy ekonomiki i yeye vozdeystviye na protsessy upravleniya v regione]. Access mode: https://cyberleninka.ru/article/n/suschnost-tsifrovoy-ekonomiki-i-ee-vozdeystvie-na-protsessy-upravleniya-v-regione/viewer.
7. Challenges of the XXI century: how the fourth industrial revolution is changing the world. [Vyzovy XXI veka: kak menyayet mir chetvertaya promyshlennaya revolyutsiya]. Access mode: https://forumspb.com/news/news/vyzovy-xxi-veka-kak-menyaet-mir-chetvertaya-promyshlennaya-revolyutsiya/.
8. Gerasimov, A. Digital production of digital products in the digital economy. Corporate Information Systems [Tsifrovoye proizvodstvo tsifrovykh produktov v tsifrovoy ekonomike. Korporativnyye informatsionnyye sistemy], [Issue Topic], Connect WIT 2018 No.1-2. [electronic resource]. Access mode: https://www.connect-wit.ru/tsifrovaya-ekonomika-chto-novogo.html .
9. Dokholyan, S.V., Petrosyants, V.Z., Sadykova, A.M. Features of structural transformations in the transformational economy. [Osobennosti strukturnykh preobrazovaniy v transformatsionnoy ekonomike]. Access mode: https://cyberleninka.ru/article/n/osobennostistrukturnyh-preobrazovaniy-v-transformatsionnoy-ekonomike.
10. Koch, L.V., Koch, Yu.V. Analysis of existing approaches to measuring the digital economy [Analiz sushchestvuyushchikh podkhodov k izmereniyu tsifrovoy ekonomiki]// Scientific and Technical Bulletin of SPbPU. Economic sciences. 2019. Vol. 12, No. 4. pp. 78-89. DOI: 10.18721/JE.12407.
11. Kochetkov, E.P. Digital transformation of the economy and technological revolutions: Challenges for the current paradigm of management and crisis management [Tsifrovaya transformatsiya ekonomiki i tekhnologicheskiye revolyutsii: vyzovy dlya tekushchey paradigmy menedzhmenta i antikrizisnogo upravleniya]// Strategic decisions and Risk management. 2019. Vol. 10. No. 4. pp. 330-341.DOI: 10.17747/2618-947X-2019-4-330-341.
12. Kochetkova, T.S. Application of a process approach to managing regional development in the context of digitalization [Primeneniye protsessnogo podkhoda k upravleniyu regional’nym razvitiyem v usloviyakh tsifrovizatsii]// Modern innovative technologies and problems of sustainable development in the digital economy: Collection of art. XV International Scientific and Practical Conference (Minsk, June 24, 2021) / Minsk Branch of Plekhanov Russian University of Economics; Editorial board: A. B. Eliseev, I. A. Mankovsky (editor–in–chief) [and others]. — Minsk: BGATU, 2021. — 200 p.
13. Kushnarev, A.A. Structural transformations of the economy as a special object of management. [Strukturnyye preobrazovaniya ekonomiki kak osobyy ob»yekt upravleniya]. Access mode: https://cyberleninka.ru/article/n/strukturnye-preobrazovaniyaekonomiki-kak-osobyy-obekt-upravleniya .
14. Sadovaya, E.S., Sautkina, V.A., Zenkov, A.R. Formation of a new social reality: technological challenges [Formirovaniye novoy sotsial’noy real’nosti: tekhnologicheskiye vyzovy]. – M.: IMEMO RAS, 2019. – 190 p.
15. Sanctions have changed the geography of competitive advantages of Russian regions. [Sanktsii pomenyali geografiyu konkurentnykh preimushchestv rossiyskikh regionov]. Access mode: https://www.ng.ru/economics/2022-04-21/1_8424_sanctions.html .
16. Strategy of digital transformation: write to fulfill [Strategiya tsifrovoy transformatsii: napisat’, chtoby vypolnit’]/ edited by E. G. Potapova, P. M. Poteeva, M. S. Shklyaruk. – M.:RANEPA, 2021. – 184 p.
17. Digital transformation of the economy: state, business, society [Tsifrovaya transformatsiya ekonomiki: gosudarstvo, biznes, obshchestvo]: Monograph / call of authors: under the scientific editorship of N. P. Kononkova. – M.: TEIS, 2019. – 160 p.
18. The digital economy of Russia. [Tsifrovaya ekonomika Rossii]. Access mode: https://www.tadviser.ru/index.php/Статья:Digital_economics_Of Russia.
19. What is industry 4.0 and what you need to know about it. [Chto takoye industriya 4.0 i chto nuzhno o ney znat’]. Access mode: https://trends.rbc.ru/trends/industry/5e740c5b9a79470c22dd13e7 .
20. Chulok, A. Four industrial revolutions. [Chetyre promyshlennyye revolyutsii]. Access mode: https://postnauka.ru/wtf/155993
21. Knowledge economy and a new paradigm of human capital development. [Ekonomika znaniy i novaya paradigma razvitiya chelovecheskogo kapitala]. Access mode: https://forumspb.com/news/news/ekonomika-znanij-i-novaja-paradigma-razvitija-chelovecheskogo-kapitala/.
22. Experts named the most vulnerable regions in the sanctions crisis. Successful industrial centers will be at risk. [Eksperty nazvali samyye uyazvimyye regiony v sanktsionnyy krizis. Uspeshnyye promyshlennyye tsentry okazhutsya v zone riska]. Access mode: https://www.rbc.ru/economics/21/04/2022/625fe5be9a79470dc4d53c55.