Актуальность. Современное предпринимательство – новое явление в новейшей истории России, оно не является возрождением дореволюционного предпринимательства, которое, едва утвердившись в социальной структуре царской империи, было уничтожено в первой половине ХХ в. советской властью. Находим необходимым подчеркнуть, что нестабильность общества переходного периода порождается совместными, но не со-организованными действиями людей, когда советская система была уже разрушена, а другая – ещё не создана. В этой ситуации в обществе актуализируются особые социальные образования, а люди, их формирующие, принимают участие в процессах социального взаимодействия. Таким особым образованием в России стало предпринимательство, очень быстро встроившееся в социальную структуру общества. Уже в 2002 г. Всероссийская перепись населения зафиксировала, что новое социальное образование, которому не было места в советском обществе, имеет в своей структуре хозяев-работодателей около 1 млн. человек и 2 млн. частных предпринимателей [3].
Наиболее показательно этот процесс можно увидеть на примере Дальнего Востока России, где уже к середине 1977 г. в ходе приватизации объекты по формам собственности в основном были определены. Из 143855 предприятий и организаций в государственной собственности оставалось только 9958, что составляло 6,95, в муниципальной – 9062(6,5%) [5].
Вместе с тем, в условиях смещения экономического и финансового «притяжения мира» в Азиатско-Тихоокеанский регион (АТР), где на долю только 21 государства-участника АТЭС приходится около 60% мирового ВВП, где проживает более 40% населения планеты [1], перед Российской Федерацией остро встала стратегическая задача интеграции в АТР. Дальний Восток оказался связующим звеном для такой интеграции, поскольку дальневосточные предприниматели уже имели торговые, инвестиционные связи с деловым миром стран АТР, формировалась система «соразвития» предприятий российского Дальнего Востока и сопредельных стран АТР. Показано, как Дальний Восток со своими транзитными транспортными функциями, с учетом возрождения и развития Северного морского пути, наличием уникальных, имеющих мировое значение минерально-сырьевых, топливно-энергетических, лесных и морских биологических ресурсов на территории региона, составляющей 36, 4% территории всей России, практически уже входившей в пространство АТР [6] оказался регионом, будущее которого Президент РФ В.В. Путин обозначил «как одного из ключевых центров развития всей страны в ХХI веке»[13]. Это стало основой Федеральной целевой Программы «Социально-экономического развития Дальнего Востока и Байкальского региона на период до 2025 года» [15]. Государство вышло на беспрецедентно высокую планку финансирования – 10,6 трлн. рублей, учитывая, что Дальний Восток – один из наиболее важных в стратегическом отношении и геополитическом положении регионов страны, военно-морской форпост России в Азиатско-Тихоокеанском регионе.
В статье анализируются причины ошибок и коррупции в управлении реализацией этих стратегических задач. Сделан вывод о начальном этапе формирования новой миссии территорий, приграничных к странам АТР.
Метод. При разработке методологии данного исследования были использованы принципы: детерминизма – для выявления всеобщей связи и причинной обусловленности всех явлений модернизации и функций государства для поддержки предпринимателей в их становлении и определении сферы деятельности; достоверности – в использовании различных типов источников для формирования авторской концепции по результатам работы над темой; объективности – для целостного представления специфики развития предпринимательства на Дальнем Востоке в условиях решения стратегической задачи – интеграции России в АТР; противоречия – для выявления сути предпринимательства дальневосточного вектора, начинавшего свое становление в условиях отдаленности от центра и разинтеграции между дальневосточными субъектами России, ставших самостоятельными административными субъектами, и необходимостью выхода на рынок стран АТР в условиях интеграции России в Азиатско-Тихоокеанский мир.
Результаты. Выявлено, что уже в 1997 г. в стране сложилась хозяйственная структура, исключавшая инвестиции из государственного бюджета. Так, в 1998 г., доля инвестиций из федерального и муниципального бюджетов составляла 19,2%, тогда как в 1994 г. она держалась еще на уровне 24,0% [5]. На данном этапе исторического развития РФ большое значение имело выполнение двух государственных задач: первая задача государства – формирование позитивного отношения населения к предпринимательской деятельности; вторая – системное применение рычагов управления для повышения эффективности государственной поддержки бизнеса.
С точки зрения государства, предприниматель был призван обеспечить реализацию целей и интересов высокого порядка (рост общественного благосостояния, укрепления национальной безопасности, оказания экономической помощи и т.д.).
С точки зрения предпринимателя, именно государство должно создавать условия, в которых он сможет эффективно достигать своих целей (максимизации прибыли, эффективности инвестиций, минимизации риска, защиты собственности и прав личности).
Выводы. Формирование целостной системы государственной поддержки предпринимательства – сложный и длительный процесс, в основе которого лежат:
- законодательная и нормативная база, определяющая и учитывающая специфические условия регионов, регулирующие формы и методы его поддержки и процедуры принятия решений;
- применяемые механизмы, генерирующие соблюдение законности и равноправия представителей малого бизнеса в отношениях органов власти с другими хозяйствующими субъектами;
- потребность в создании «умной» (инновационной и цифровой) экономики, охватывающей многие стороны и отрасли предпринимательской деятельности, которые требовали знания деловой культуры на уровне бизнесменов стран АТР;
- затянувшийся поиск новых моделей опережающего развития Дальнего Востока (инновационная модель, «кластерная» модель, территории опережающего развития (ТОР), «соразвитие» с деловым миром стран АТР) дезориентировали предпринимателей, результатом чего оставалась роль «поставщиков» сырья из природных богатств Дальнего Востока для развивающихся стран АТР.

Дальний Восток, управление предпринимательством, предпринимательство, факторы опережающего развития, Азиатско-Тихоокеанский регион, государственная поддержка предпринимательства.

Relevance. Modern entrepreneurship is a new phenomenon in the contemporary history of Russia, it is not a revival of the pre-revolutionary entrepreneurship, which, having barely been rooted in the social structure of the Tsarist Empire, was destroyed in the first half of the 20th century by the Soviet power. We find it necessary to emphasize that the instability of the society during the transitional period is engendered by joint, but not co-organized actions of people, when the soviet system was already broken, while the other one – has not yet been created. In this situation, special social entities become relevant in the society, and the people, who form them, take part in the processes of social interaction. In Russia, entrepreneurship became such special entity, which very quickly was integrated into the social structure of the society. As early as 2002, the all-Russian population census recorded that a new social entity, which was not present in the soviet society, had in its structure the owners-employers numbering about 1 million persons and 2 million of private entrepreneurs [3].
Most characteristically this process can be seen in the example of the Far East of Russia, where as far back as the mid-1977, in the course of privatization, the assets were basically determined by the forms of property. Out of 143,855 enterprises and organizations, only 9,958 remained state-owned, which amounted to 6.95%, and 9,062 were municipally-owned (6,5%) [5].
Yet, under conditions of the economic and financial gravitational shift of the world to the Asia-Pacific Region, where 60% of the world’s GDP accounts only for 21 APEC member states, inhabited by more than 40% of the planet’s population [1], the Russian Federation critically faces a strategic objective of integration into the Asia-Pacific Region. The Far East proved to be a connecting link for such integration, because far-eastern entrepreneurs have already had the trade and investment connections with the business world of the Asia-Pacific region countries, the system of «co-development» was forming between the enterprises of the Russian Far East and the neighboring countries of the Asia-Pacific region. It has been shown that the Far East with its transit transport functions, taking into account the revival and development of the Northern Sea Route, availability of unique mineral raw materials having worldwide significance, fuel and energy, forest and marine biological resources on the territory of the region which occupies 36.4% of the entire Russian territory, which has practically been already a part of the space of the Asia-Pacific Region [6], proved to be a region, the future of which the President of the Russian Federation, V.V. Putin, has marked as «one of the key centers of the entire country in the twenty-first century»[13]. This became a basis for the Federal Purpose-Oriented Program «Social and Economic Development of the Far East and Baikal Region for the Period up to 2025» [15]. The state provided an unprecedentedly high level of financing – Ruble10.6 trillion, taking into account that the Far East is one of the most important regions of the country both strategically and in terms of its geopolitical position, being also a naval outpost of Russia in the Asia-Pacific region.
The article analyzes the reasons for mistakes and corruption in managing the realization of these strategic objectives. The conclusion was made regarding the initial stage of forming the new mission of the territories neighboring the countries of the Asia-Pacific Region.
Method. When the methodology of the present research has been developed, the following principles have been used as its basis: the principle of determinism – to identify the general interconnectedness and causal dependence of all the phenomena related to modernizing the functions of the state for supporting entrepreneurs in their formation and determining the sphere of their activity; the principle of credibility – in the use of various types of sources for formation of the author’s concept by the results of the work on the topic; the principle of objectivity – for comprehensive representation of the specifics of the entrepreneurship development in the Far East under conditions of solving a strategic task – integration of Russia into the Asia-Pacific Region; the principle of contradiction – for identifying the essence of the entrepreneurship in the far-eastern vector, which had begun to form under conditions of remoteness from the center and disintegration between the far-eastern entities of Russia, which had become independent administrative entities, and the necessity to enter the market of the Asia-Pacific region countries in the context of Russia’s integration into the Asia-Pacific world.
Result. It was found out that as early as 1997, an economic structure ruling out the investments from the state budget was formed in the country. Thus, in 1998, the share of investments from the federal and municipal budgets was equal to 19.2%, whereas in 1994 it still stood at the level of 24.0% [5]. At that stage of historical development of the Russian Federation, performance of two national tasks was of great importance: the first task of the state was the formation of the positive attitude of the population to the entrepreneurial activity; the second one was a systemic application of the steering levers for raising the efficiency of the state support for business.
From the standpoint of the state, an entrepreneur was called to ensure realization of the high-order purposes and interests (growth of public welfare, employment support, strengthening national security, providing economic aid, etc.).
From the perspective of the entrepreneur, it is the state that must create conditions, under which he will be able to achieve his goals efficiently (maximization of profit, efficiency of investments, minimization of risk, protection of property and individual rights).
Conclusions. Formation of the comprehensive system of the state support for the entrepreneurship, which is a complex and long process, based on the following:
- a legislative and regulatory framework, which determines and takes into account the specific conditions of the regions, regulating forms and methods of its support and procedure for decision making;
- the mechanisms being applied, which generate observance of lawfulness and equal rights of the small business representatives in relationships of the government authorities with other economic entities;
- a need for creating «smart» (innovative and digital) economy, encompassing many aspects and fields of the activity being undertaken, which required the knowledge of business culture at the level of the businessmen from the Asia-Pacific region countries;
- a protracted search for the new models of the Far East advanced development (innovation model, «cluster» model, priority development areas (PDA), «cooperative development» with the business world of the Asia-Pacific region countries) had disoriented the entrepreneurs, which resulted in their remaining role as «suppliers» of raw materials from the natural wealth of the Far East to the developing nations of the Asia-Pacific region.

Far East, business management, entrepreneurship, factors of advanced development, Asia-Pacific region, state support for entrepreneurship.

Постановка проблемы

С развалом СССР на Дальнем Востоке к 1997 году сложилась новая хозяйственная структура, где подавляющее большинство предприятий и организаций относились к частной форме собственности. В ходе приватизации из 143855 предприятий и организаций в государственной форме собственности оставались только 9958, что составляло 6,9%, в муниципальной – 9062 (6,5%). Так в Камчатской области (сегодня это Камчатский край) из 10183 предприятий 70,5% стали частной собственностью, в Сахалинской области – 68,8% из 13708 предприятий перешли в частную собственность. В Приморском крае из 38142 производственных объектов государственными оставались только 365, или 1.2%, в Хабаровском крае – 11,8%, в республике Саха (Якутия) – 15,3% [14].

Следовательно, в 1998 г. на Дальнем Востоке в основном сложилась хозяйственная структура региона, исключавшая инвестиции из государственного бюджета, на основании чего субъектам региона была предоставлена самостоятельность в организации своего развития. Однако стоимость транспортировки тонны груза на километр расстояния, составлявшая 0,3 коп. в 1995 г. поднялась до 37,6 руб., к 2000 г. – 66 руб., то есть стоимость перевозки увеличилась в 22000 раз. В итоге доля транспортной составляющей в стоимости продукции при доставке с Дальнего Востока в центральные регионы страны составила 77%, тогда как в стран АТР – только 25%, что заставило дальневосточников искать деловых партнеров в странах АТР. Сокращение объема промышленной продукции более чем на 70%, вынуждало предлагать деловым кругам стран АТР только природные богатства, прежде всего, топливно-энергетические ресурсы. Каменноугольный Южно-Якутский бассейн, нефтегазовые провинции Сахалинской, Магаданской и Камчатской областей (сегодня – Камчатский край). Алданский железно-рудный бассейн на юге Республики Саха (Якутия), месторождения драгоценных металлов и камней, золотоносные районы, запасы алмазов, олова – все это стало объектом пристального интереса деловых людей стран АТР. Олово-рудные месторождения Приморского края и Магаданской области тяготели к месторождениям вольфрама и молибдена; месторождения свинцовых и цинковых руд на Северо-Востоке Республики Саха – к месторождениям ртути на Чукотке и в Хабаровском крае – все это российское богатство побуждало к активным действиям зарубежных бизнесменов в России. С выходом Указа Президента РФ (1992г.), предоставившего администрациям субъектов РФ на Дальнем Востоке право самостоятельно распределять экспортные квоты на вывоз деловой древесины хвойных пород, свежую и мороженую рыбу, моллюски, ракообразные, пшеницу, сою, медные концентраты и др. – разграбление развернулось ещё активнее, одновременно с этим доля машин и оборудования упала до 1%[17].

В 2000 г. насчитывалось на Дальнем Востоке 725 экспортеров леса, сформировалась «лесная мафия», вывозившая лес нелегально. В результате ущерб РФ составлял в год свыше 1 млрд. долл., при ежегодном обороте в 6 млрд. долл. На лесной карте субъектов Дальнего Востока РФ появились сотни млн. гектаров полностью уничтоженных лесов. Особое внимание зарубежные бизнесмены уделяли разработке коренного золота: «Ветренское», «Школьное» в Магаданской области, «Наталкинское» совместно с ОАО «Сусманзолото» занималась иностранная компания «Piter Hambrok», увозившая за границу до 15 тонн золота в год. Экспорт российских природных богатств осуществлялся в: Китай, Японию, Южную Корею, Новую Зеландию, США. Вьетнам, Тайвань. Выручка от продажи сырьевой продукции оседала за рубежом, что вело к губительным последствиям для Дальнего Востока и для России в целом. Так, за 1992-2000гг. вне России осталось около 95 млрд. дол. Положение усугублялось износом основных фондов, достигшего к 2000 г. критического уровня – в среднем 60-80% в базовых отраслях промышленных субъектов Дальнего Востока РФ, что окончательно выводило регион на модель «выживания» [16].

Государство пыталось в этот период реализовать свои новые функции, связанные с многоукладностью экономики. Однако, администрации субъектов РФ, принимая региональные законы, выполняли роль посредников между отечественными и зарубежными предпринимателями и, приобретая первый опыт в развитии внешнеэкономических связей, придерживались старых традиций. Несовершенство нормативно-правовой базы и налоговой системы, отсутствие информационной обеспеченности, бюрократизм чиновников, занимавшихся регистрацией и лицензированием малых и средних предприятий, не соответствовавшие мировым стандартам таможенные требования и т.д. – все это настораживало зарубежных деловых людей и усиливало желание не рисковать своими капиталами. В результате остро встала проблема обновления управления предпринимательством, для чего было необходимо понять природу этого нового социального явления и его функции в обществе.

История вопроса и степень изученности

Заявленная проблема является новой, но определенные шаги в её изучении рядом авторов сделаны. Единого определения понятия «предприниматель» не сложилось, однако задачи и основные функциональные характеристики предпринимательства присутствуют практически во всех концептуальных построениях теории предпринимательства от метафизических до современных бихевиористических. Ещё более полутора веков назад В.И. Даль определил предпринимательство как «готовность затевать, решаться приступить к свершению чего-либо значительного» [7, с.388]. Л. Гумилев подчеркивал, что для предпринимательской деятельности способен не каждый, нужен для этого особый склад души [6, с.49]. J. Shumpeter выявил, что задача предпринимателей – реформировать способ производства путем изобретений [19, p.72].

Условно можно выделить три «волны» развития теории инновационной функции предпринимателей. Первая волна была сконцентрирована на аспекте инновационной функции предпринимателей – несение риска (risk beanring). Этот аспект исследовал шотландец R. Cantilion, считавший, что прибыли предпринимателя есть следствие риски. Предприниматель у него — человек, обеспечивающий наличие нужного товара в нужном месте для удовлетворения желаний потребителя [18, p.53-58]. Представитель немецкой школы Йю фон Тюнен считал, что доход предпринимателя – заслуга от внедрения в производство новой техники и высоких технологий. Г. Фон Монгольдт и Ф. Найт добавили к риску понятие неопределенности, в которой действует предприниматель. C.L.Shakil отрицал состояние равновесия, нарушение которого есть важнейшая функция предпринимателя и процесс реализации инноваций – это функциональная характеристика. Он подчеркивал, что экономическому процессу внутренне присущи революционные изменения, приводящие хозяйственный круговорот на новый уровень [20]. Неоавстрийская школа (L. Mises, F. Hayek) представила свою концепцию, что предприниматель – рыночный новатор, в основе деятельности которого лежит акт открытия новых прибыльных возможностей, повышающих уровень и качество жизни всего общества [12].

Включение бизнесменов в управление стратегически важными сферами экономики нашли отражение в статьях В.К. Заусаева, С.Б. Драчева [9, с.1- 4]; М.Я. Гохберга [4]. Интерес для данной статьи представляет работа Ю.И. Семенова «Философия истории. Общие теории, основные проблемы, идея и концепции от древности до наших дней. М.: Современные тетради, 2003. В меньшей степени исследованы аспекты государственной политики поиска моделей опережающего развития Дальнего Востока для реализации стратегии интеграции России в АТР. Поэтому заявленная проблема разделена для анализа двух взаимосвязанных блоков событий и явлений, происходивших одновременно и зависевших друг от друга. Первый блок – определение статуса Дальнего Востока поиском «моделей» развития как фактора укрепления его позиций в интеграции России в АТР. Второй блок раскрывает процесс формирования предпринимательства в специфических условиях самого отдаленного, богатого ресурсами и проблемного российского Дальнего Востока с учетом федерального целевого проекта «Социально-экономическое развитие Дальнего Востока и Байкальского региона на период до 2025 года» и необходимости обеспечения национальной безопасности Тихоокеанской окраины Российской Федерации.

Цель исследования – показать процесс инкорпорации дотационной территории Дальнего Востока в новую систему хозяйствования на базе реформирования собственности и развития предпринимательских структур в контексте интеграции России в международную структуру АТР. Для реализации цели предполагается решить три задачи: проанализировать статус Дальнего Востока в общей российской и международной политической ситуации, связанной с поворотом России на Восток; на конкретных теоретических и эмпирических примерах показать появление предпринимательских структур; выявить специфику взаимоотношений государства и бизнеса в процессе совершенствования методов и технологий управления предпринимательством как важным фактором реализации стратегической задачи интеграции России в АТР.

Результаты исследований

В процессе трансформации российского общества изменилось отношение федерального центра к Дальнему Востоку: режим «патернализма» и всестороннего социально-экономического контроля превратился в крайнюю противоположность. Дальнему Востоку была предоставлена самостоятельность в организации своего развития за счет собственных усилий при формально провозглашенном равенстве возможностей регионов. Эта ситуация ориентировала дальневосточных предпринимателей искать деловых партнеров в сопредельных странах АТР в условиях отставания от них на целую технологическую эпоху. Японцы, образно оценивая эту ситуацию, называли Дальний Восток России «регионом упущенных возможностей». Однако начало ХХI в., стало временем формирования новых функций государства, в их числе функции формирования «инновационного климата» на Дальнем Востоке, что давало реальную возможность достойного вхождения России в международные рынки АТЭС и АТР не поставщиком сырьевых богатств России, а равноправным партнером. Президент РФ В.В. Путин в выступлении на Совместном заседании Совета безопасности и Президиума Госсовета в феврале 2004 г. подчеркивал, что инновационный прорыв для современной России – это реальное слагаемое быстрой модернизации страны [14]. Инновационная стратегическая политика могла обеспечить перспективу «жизнестойкости» Дальнего Востока.

При разработке концепции инновационной стратегической политики РФ на Дальнем Востоке были учтены документы рабочих групп АТЭС, фактически вовлекавших государства в процессы интеграции. Для реализации российской концепции был определен Приморский край, который рассматривался как связующее звено между состоявшейся Европой и стремительно набиравшей темпы развития «тихоокеанской» частью земного шара – АТР. В Приморском крае планировалось создать «механизмы» и «институты» для обеспечения динамики движения инноваций и создания на Дальнем Востоке «инновационной среды» для развития высокотехнологичного и наукоемкого производства. Для управления этим процессом был образован «Совет по научно-технической и инновационной политике» при полномочном представителе президента в ДВФО тех лет Камиле Исхакове под председательством вице-губернатора Приморского края доктора технических наук, профессора В.В. Горчакова. «Совет» разработал и представил на обсуждение в администрации субъектов РФ на Дальнем Востоке «Основные положения концепции инновационной политики в Дальневосточном федеральном округе», в которых были сформулированы главные направления: обеспечить интерес инновационной интеграции в страны АТР, создав в каждом субъекте Российской Федерации элементы инновационной системы, встроив их в инновационную систему Дальнего Востока. Сложные задачи потребовали создания организующего центра. Им стал «Центр научно-технического и инновационно-технологического сотрудничества России и АТЭС (ТЕХНОРАТЭС)» во Владивостоке. Подпрограмма «Развитие Владивостока как центра международного сотрудничества в АТР» представляла Владивосток идеальным местом для создания на Тихоокеанской окраине России крупного центра внешнеэкономического сотрудничества, сопоставимого с важнейшими международными центрами, которые создали АТЭС в странах АТР. Так, в г. Суджоу, недалеко от Шанхая, под руководством Ифан Ван, эффективно работал центр АТЭС, реализуя инновационную политику Китая [21, c,62-64].

В России самыми крупными проектами являлись «Солнечная долина» в Челябинской области, «Большое Домодедова», Академический на юго-западе Екатеринбурга», «А-101» в Московской области, «Балтийская жемчужина» в Санкт-Петербурге.

С учетом этого опыта во Владивостоке была создана продуманная коммуникативная площадка. Портал обеспечивал полезные и удобные функции как для разработчиков, так и для инвесторов, имея несколько уровней доступа для пользователей, располагая базами данных разработок, инвесторов, инновационных агентов, включая формы для онлайн-регистрации, а также формы для информации потенциальным потребителям. Портал обеспечивал различные формы взаимодействия: экспертиза проектов и помощь в подготовке проекта для предоставления потенциальным инвесторам – для разработчиков; подбор прибыльного проекта – для инвесторов; выход на переговорный процесс – для заинтересованных в сотрудничестве организаций, информационный отдел портала занимался регистрацией доменов и сопровождением Интернет-проектов [9]. Выполнение такого уровня работы могли обеспечить высокообразованные специалисты, подготовленные в трех международного уровня университетах г. Владивостока. Однако «портал» был закрыт, поскольку государство не могло финансировать их развитие.

Вместе с тем, страны АТР имели не только древнюю историю, но и большой коллективный опыт в сфере производства и торговли. Движимые философией и чувством исторического предназначения, они имели такой сплав политических, общественных и экономических институтов, которые уходили в глубокую древность. К концу ХХ в. страны АТР заявили о своей растущей конкурентоспособности. Питер Бергер, к примеру, в книге «Капиталистические революции» высказал мысль, что азиатские страны создали нечто новое – он это называет «вторым вариантом» развития мира. Этот путь не является простым подражанием Западу, а чем-то принципиально иным и, вероятно, чем-то лучше. Они используют свою высокую норму сбережений, элитарную государственную бюрократию, партнерскую систему отношений в бизнесе и социально однородное общество. Кроме того, они развили традиционные взгляды на приоритет личных отношений и взаимных обязательств над правами. Конкуренция в АТР – это не просто более острая конкуренция. Это – совсем другая конкуренция. Это вызов со стороны целого региона, в котором страны наладили взаимодействие бизнесменов, предпринимателей и правительств. Эффективно освоили и усовершенствовали американскую технологию, подняли уровень высшего образования до 50%, научились мыслить категориями завтрашнего дня, создали в стране дух экономического роста – все это легло на не имевшую себе равных трудовую мораль. В странах АТР в изучаемый нами период старые традиции были дополнены новыми инновационными ориентирами. Так. Японцы, провозгласив проект «Технополис» -план создания сети из городов науки по всей стране, перевели национальную политику в проблемы инновационного процесса через всемерное поощрение активности людей. Как подчеркивал Ш.Тацуно, в «Технополисах» сочетались наука, технология, традиционная японская культура на основе создания новой общности творческих и всесторонне развитых людей. По специальным программам люди, переселявшиеся из переполненных городов в «Технополисы», должны были пройти переподготовку по специальной программе [17]. Расположенные в нетронутых уголках сельской местности, «Технополисы» располагали просторными домами, зонами отдыха, центрами непрерывного обучения, магазинами. Были созданы банки данных, которые позволяли оперативно доводить до исследователей последние сведения о достижениях науки.

К моменту перехода России в рыночную экономику мировая практика уже располагала опытом строительства городов науки для повышения конкурентоспособности своей промышленности. Среди всего многообразия форм и методов, используемых для интенсификации научно-технического развития в конце ХХ в., особое место занимало формирование «инновационных парков». В начале 1994 г. во всем мире насчитывалось 403 «инновационных парка», в том числе академгородок в Новосибирске, антиполис в Софии и на юге Франции, город науки университета Лувэн в Бельгии, Рисерч Трайенгл Парк в Северной Каролине, научный центр в Ирландии, Милтон Кейнс и Кембридж в Англии. Рядом с Гонконгом Китай создал исследовательский центр Шэньжэнь, Южная Фрея около Тайхона построила городок науки Даедук [17, с. 18-27]. В разных странах процесс формирования научных парков имел свои характерные особенности, что отразилось как в понятиях («технологический парк», «инновационный центр». «исследовательский парк», «технополис», так и в специфической нагрузке. «Инновационные центры» ориентировались на образование в регионе новых наукоемких предприятий. «Исследовательский центры» предусматривали возможности создания производственных мощностей, позволявших наращивать производство за пределами технических прототипов. «Технополисы» объединяли научно-производственные центры различного типа. В это же время организация «научных парков» имела объединявшую их особенность – наличие ядра «научного парка» – высшего учебного заведения, задачей которого являлась генерация перспективных идей для коммерческого использования; подготовка специалистов для промышленных фирм, способных начать свое собственное дело; предоставление квалифицированных консультаций или проведение НИОКР по заказам заинтересованных компаний. Они имели «инкубаторы» малого бизнеса, которые позволяли апробировать новые идеи ученых, избегая больших материальных затрат и получая квалифицированные оценки их перспективности, располагали возможностями льготного финансирования для поддержки перспективных предпринимательских проектов. Наличие всех необходимых условий для успешной деятельности малого и среднего бизнеса, а в отдельных случаях и исследовательских подразделений крупных промышленных компаний, включая возможности приобретения или аренды земельных участков, строительства или аренды зданий, лизинга оборудования, налаживания сотрудничества с университетом, получения местных налоговых льгот, предоставления услуг в области связи, предоставления финансовых услуг – все способствовало развитию инновационной модели хозяйствования.

Необходимо подчеркнуть, что по рекомендации Э. Деминга, приглашенного в Японию из США как известного специалиста по качеству, в префектурах на специальных семинарах изучали опыт организации инновационных парков в США. В префектуре Нагаока-сити был использован опыт Селикон-Вэлли, одного из самых известных в конце ХХ в. во всем мире научных парков. Был применен метод создания инфраструктуры Селикон-Вэлли, основанный на развитии вычислительной техники, микроэлектроники и других наукоемких производств. Префектуры Ямагути и Миядзаки использовали выбор префектур Цукуба и Хамамацу, создавших научные парки по примеру формирования «Кремниевой долины», расположенного в районе «Шоссе номер 128». Здесь было создано 75 тыс. новых рабочих мест, благодаря росту на 50% новых наукоемких предприятий. Префектуры Тояма и Убе изучили и применили опыт научного парка США – «Исследовательского треугольника», расположенного в штате Северная Каролина. В середине этого «треугольника», вершинами которого были университет штата Северная Каролина в Роли, университет Северной Каролины в Чепилхилле и университет Дьюка в Дареме, был расположен научно-производственный центр. Число зарегистрированных компаний, разместившихся на землях этого «Исследовательского треугольника», достигло 50. Наличие высококвалифицированной рабочей силы, мировой уровень выполняемых исследований, стабильное экономическое положение парка, удобная инфраструктура, привлекательные правила использования земли под застройки – заинтересовали многие фирмы. Ежегодный доход университетов от учрежденного ими «Исследовательского треугольника», составлял более 50 млн. долл. Высокий спрос на квалифицированных специалистов, возможность получить хорошо оплачиваемую работу в промышленности сняли проблему поисков работы для выпускников этих университетов и переезда их в другие штаты. Р. Фослер (R.S. Fosler) подчеркивал, что правительство Японии избрало для себя новую роль – быть катализатором, стратегом, советником, даже нянькой – каким-то гибридом между «фабрикой мысли» и «консультационной фирмой». В Японии одним из первых «научных парков» был парк в Киото, открытый в апреле 1990 г. Этот крупнейший научный парк был размещен не в пригородной зоне, а в промышленном центре. Выбор места для создания парка определялся близостью государственных научных учреждений и университетских лабораторий. Площадь действовавшего лабораторного корпуса составляла 250 тыс. кв. м. В парке были открыты многофункциональный конференц-зал, ресторан, бар и многочисленные залы небольшого размера для проведения международных семинаров. Была создана сеть связи между этим и другими научными парками Японии и мира. По плану, разработанному министерством внешней торговли и промышленности Японии, в исследуемый нами период за пределами крупных городов было создано около 40 научных парков. Один из них – Индзука на о. Кюсю был построен к 2000 г. В технологическом институте Индзука работало свыше 200 ученых, проводивших исследования в таких областях, как искусственный интеллект, системы управления и др. Фирма «Мацусита» одна из первых открыла в Индзуке свой научно-исследовательский центр. В 150 км от Токио был создан другой «научный парк», ставивший своей основной целью разработку программных средств. По замыслу разработчиков проекта парка, удобные условия работы и отдыха привлекали в него многих специалистов в области программирования, стимулируя интерес к этой области научной деятельности. Дело в том, что на протяжении последних лет Япония испытывала острый недостаток программистов. К 1998 г. их дефицит в Японии составлял 970 тыс. человек [26]. Для решения проблемы японцы на конкурсной основе отбирали лучших студентов выпускных курсов университетов Дальнего Востока России по специальности компьютерный программист и предлагали им работу по контракту на 10 лет. Но лучшим российским выпускникам предлагалась унизительно маленькая заработная плата (по стандартам Японии и развитых стран). Таким образом, японцы учились у США не только созданию в стране инновационной системы хозяйствования, но и «скупке умов» из России.

История учит тех, кто хочет учиться. Японцы оказались хорошими учениками. Они изучили опыт США в создании быстрого распространения технической информации благодаря правительственному финансированию издания журналов и проведения научных конференций. Ими был позаимствован опыт федерального правительства США, закупившего у фирмы «Фэрчайлд Селикондактор» 100% всего производства интегральных схем и взявшего на себя расходы разработок, продавая их позже на коммерческом рынке. Государственная поддержка предпринимательства в Японии осуществлялась на основе закона. Законодательство обязывало государство принимать меры, направленные на модернизацию оборудования, структурную перестройку сектора малого и среднего бизнеса, предотвращение недобросовестной конкуренции, стимулирование внутреннего потребительского спроса. Для разработки, координации и финансирования соответствующих программ в структуре Министерства внешней торговли и промышленности Японии было создано бюро по малым и средним предприятиям. Конкретные мероприятия осуществлялись местными органами власти, государственными корпорациями и объединениями МСП. Крупнейшей в стране по поддержке МСП являлась Японская корпорация малого бизнеса. По своим задачам она была родственна российскому Федеральному фонду поддержки МП. В ее составе было 13 департаментов. Активы корпорации в 1998 г. превышали 1,2 млрд. иен. Корпорация вместе с администрациями префектур работала над представлением специальных займов МСП с целью расширения их предпринимательской деятельности. Денежные средства предоставлялись на очень благоприятных условиях, позволявших МСП решать проблемы, связанные с приобретением или арендой недвижимости и оборудования. Сумма займа составляла от 65 до 100% стоимости приобретаемых активов. Срок погашения – от 15 до 20 лет с отсрочкой выплаты по очень низким процентам – до 5%. Общий размер займов, предоставляемых малым и средним предприятиям, составлял свыше 1,2 трлн. иен в год, поэтому из 6,5 миллионов частных предприятий Японии 99% составляли МСП. На них было занято почти 89% трудоспособного населения страны, подчеркивал Симачев А. в работе «Малый бизнес в кимоно» [14].

В конце ХХ в. В АТР все большую роль играл Китай. Понимая, что фундаментом могущества страны и главной опорой его геополитических намерений является сильная рыночная экономика, китайское руководство после смерти МАО-дзе-дуна взяло курс на экономическую реформу. Пекин максимально диверсифицировал источники технологий, капиталов, товаров, а так же рынка для импорта своей продукции. Изучая и используя опыт Японии, китайцы начали создавать «бизнес-инкубаторы» для развития малого предпринимательства. Первые «бизнес-инкубаторы» в Китае появились в 1995 г., а в 2000 г. их было более 100. Их появление и развитие – следствие государственной политики поддержки предпринимательства. «Бизнес-инкубаторы» в Китае были построены с привлечением средств бюджета государства и регионов. Например, «бизнес-инкубатор» в провинции Хайань имел 500 квадратных метров, здание было оборудовано современными средствами коммуникаций с помещениями для 233 инкубируемых предприятий. В «бизнес-инкубаторе» велась большая работа по подготовке предпринимателей из среды школьников, с ними проводились специальные занятия по различным аспектам предпринимательской деятельности. Предприятия в «бизнес-инкубаторах» были ориентированы на инновационные проекты с элементами высоких технологий, прежде всего в сфере электроники [17].

Обладая высоким потенциалом интеграции в АТР, предприниматели Дальнего Востока России имели позиции в сопредельных странах не столь убедительные. Основными торговыми партнерами дальневосточного предпринимательства являлись в первую очередь Япония и Китай. Так, в структуре экспорта Хабаровского края в 2000 г. на эти две страны в сумме приходилось 54,2% (39,8% — на Китай), а импорта – 46,7% (25,3% — на Японию) [17]. Из 79 соглашений регионов Дальнего Востока и Забайкалья – 39 подписаны с провинциями Китая.

Положение осложнялось геополитическими противоречиями: наличием с одной стороны границы (на Дальнем Востоке России) обширных, богатыми всяческими ресурсами малоосвоенных территорий с сокращающимся населением, прогрессировавшей бедностью населения и слабостью (в том числе военной) государства. С другой ее стороны – растущая перенаселенность (1,2 млрд. чел. И ежегодно к ним добавлялось 13 млн. чел.), бурно развивавшаяся промышленность, быстрый прирост общего экономического потенциала, аккумуляция огромных финансовых средств, недостаток природных ресурсов (нефти, железной руды, цветных металлов), острая нехватка территории. Для Дальнего Востока России Китай являлся торговым партнером номер два, Дальний Восток для Китая – лишь шестым или седьмым. Китайские инвестиции в развитие Дальнего Востока России были невысоки, а доходы от деятельности совместных фирм оседали главным образом в Китае [2, с.95].

Пассивная в изучаемый период позиция России в АТР потребовала принятия и последовательной реализации стратегии интеграции на базе обеспечения общенациональных приоритетов. Таковыми были недопущение «колонизации» российской территории на Дальнем Востоке и расширение влияния России в АТР.

Специфика условий формирования предпринимательства на российском Дальнем Востоке. Приступая к решению этой поставленной задачи. находим важным показать выявленную нами специфику социальной среды, в которой стихийно самоорганизовалось современное предпринимательство на российском Дальнем Востоке. В процессе сложной истории, этого самого большого в территории РФ региона, перемешались традиции, культуры, обычаи китайцев, японцев, корейцев, русских, украинцев, белорусов, армян, евреев, якутов, немцев, орочей, нанайцев и т.п.  Характерно, что в странах Западной Европы уже столетиями формировалось предпринимательство, здесь сложилась теория предпринимательства, доступная и принятая социальным образованием, именуемым «средним классом». На Дальнем Востоке в дореволюционный период предпринимательство было невозможным из-за отсутствия работников (все, кто работал были заняты только на государственных предприятиях), средств для покупки и дорогой доставки оборудования, специалистов. В советский период за попытку заняться предпринимательством незамедлительно судили как «врагов народа». Поэтому требование Е.Г. Гайдара и академика С.С. Шаталина – членов правительства М.С. Горбачева, состоявшее в том, что всё, что оказалось возможным, взять у государства, и скоротечная приватизация настроили население Дальнего Востока «идти в предприниматели», практически не осознавая суть своей задачи. Авторы статьи разделили их на три группы.

Первую группу составляли представители номенклатурного бизнеса, состоявшие из бывших работников партийных, советских и комсомольских органов, куда принимались на работу деловые, честолюбивые люди из многих отраслей народного хозяйства. Из них занялись бизнесом более молодые люди с деловой хваткой и знанием основ предпринимательства. По различным источникам эта группа составляла от 5 до 20% предпринимателей.

Вторую группу составляли люмпенизированные люди («парвеню»), не проявившиеся в своей профессии. Здесь велика была доля молодых людей, начавших с 15 лет «делать деньги» в нелегальном бизнесе, открывших позднее официально зарегистрированные фирмы. Производство в сферу их деятельности не входило, их интересовали торгово-закупочные операции, посредничество, банковское и биржевое дело.

Третью группу составляли предприниматели – «теневики». На Дальнем Востоке к 2000 г. бизнесмены этой группы были двух типов: первый тип – «работяги», наладившие коммерческие связи, они производили дефицитные товары – их было большинство; второй – «избранные», занимались антиквариатом, драгоценными камнями, операциями с золотом, были связаны с уголовным миром, возглавляли организованную преступность, стремясь «отмыть» финансовые богатства и укрепить свое политическое влияние, опирались на коррумпированные государственные структуры [6].

Пренебрежительное отношение к предпринимательской этике и культуре в переходный период объясняется во многом тем, что отечественным предпринимателям приходилось работать в условиях неопределенности, поэтому широко была распространена психология «добытчиков» прибыли «здесь и сразу». Сложились собственные принципы ведения бизнеса: создание дочерних структур, сокрытие выручки и прибылей, уклонение от налогов и т.д.

Выводы

Социалистическая система хозяйствования к 1996 г. имела в «своем багаже» накопленные диспропорции и технологическую исчерпанность. Сформировался порочный круг: неразвитость способов производства технологических инноваций и отсутствие механизма отказа от экономически нецелесообразных производств привели к технологическому кризису хозяйственной системы, что еще больше позволяло сдерживать инновационную мотивацию в управленческой производственной среде. Основная часть предприятий Дальнего Востока (70%) крупных заводов не была готова для вхождения в рынок, имея изношенное оборудование, которому было свыше 25 лет. К этим особенностям добавились особенности, которых не было в других регионах России. Государство определило отношение к Дальнему Востоку как к богатейшей кладовой, где развивали промышленность для нужд военно-промышленного комплекса. Строительство крупных военных заводов, чье производство обеспечивалось проектными и конструкторскими силами центральных городов, зависело от поставок комплектующих из других регионов. К концу ХХ века Дальний Восток остро испытывал последствия оторванности от экономически развитых центральных районов.

Таким образом, малый внутренний рынок в связи с разорванностью связей между самими субъектами РФ на Дальнем Востоке, недостаток капиталов, господство психологии «временного человека», недостаток рабочих рук – все это сделало регион проблемным для предпринимательства. Психология «временного человека» формировалась десятилетиями особыми условиями в этом регионе: суровый климат, отсутствие дорог, необходимое для жизни доставлялось из других регионов, недоступность культуры Центра России и т.д. Поэтому экономическая специфика региона, особенности социальной среды для формирования современного предпринимательства во многом способствовали становлению предпринимателей так называемого «купеческого образа». Деструктивная составляющая предпринимательской деятельности проявилась в бесконтрольном вывозе природных ресурсов в соседние страны.

Исследование показало, что предпринимательство на Дальнем Востоке находится на стадии, которую можно назвать «исторической развилкой»: с одной стороны, предпринимательство в ходе бесчисленных и малопродуманных реформ было отодвинуто на второй план, так и не став «средним классом», не были развиты опыт и традиции этого класса, как это было в других странах; с другой стороны —  сотрудничество с деловым миром стран АТР, создавших другой, новый  вариант «соразвития», отличный от устаревающего Европейского Союза, в котором Дальний Восток России должен занять свое, достойное и равноправное место.

Обобщенное резюме

Зарождение нового российского предпринимательства начиналось в условиях ослабления и разрушения советской системы хозяйствования, происходивших под влиянием изменений в идеологии Политбюро ЦК КПСС и принятия прорыночных правовых актов в условиях острой политической борьбы, когда всеобщее признание необходимости реформ сопровождалось их сдерживанием. Предпринимательские структуры и предприниматели Дальнего Востока формировались не столько из частной собственности в условиях рынка, сколько из бывшей административно-хозяйственной системы, которая зачастую объединяла предпринимательскую функцию с функцией собственности на капитал. Вместе взятое это влияло и на роль предпринимателей в обществе, на характер социальных отношений, восприятие их другими социальными группами. В ходе исследования были выявлены крайне противоречивые последствия миграционных процессов как на состав предпринимателей, так и на их «деловую» культуру, находившуюся в зачаточном состоянии.

Предпринимательство Дальнего Востока можно рассматривать с разных позиций, однако, эффективность деятельности предприятия ассоциируется с его способностью удовлетворять прежде всего нужды потребителей и включает в себя: социальную ответственность перед обществом, экономическую и социальную устойчивость, национальную безопасность России. Одним из главных итогов переходного периода оказалась природа образования малых предприятий. Слабая разработанность правовой базы, низкий стартовый уровень развития малого и среднего бизнеса не позволили проявиться активности предпринимателей в промышленном производстве, производстве товаров народного потребления, в информационном обеспечении и науке, в строительстве и на транспорте. Частный бизнес ушел в торговлю и стал специализироваться на вывозе за границу природных ресурсов. Таким образом, отсутствие должного управления социальными процессами не позволило состояться «среднему классу», в качестве которого в странах АТР очень эффективно развивалось малое и среднее предпринимательство. В изучаемый авторами период на Дальнем Востоке преобладала инерционно-рыночная ориентация, что не позволяло России решать стратегическую задачу – интеграцию в АТР на базе своего Тихоокеанского присутствия.

Одним из выводов данного обобщающего резюме является положение, что в современных условиях предпринимательская культура, каждой фирмы отдельного предпринимателя должны рассматриваться как производственно-социальная система дальневосточного региона. Прямой обязанностью и гарантией успеха такой системы является решение не только узко производственных задач, но и решение социальных проблем региона. Социальная стабильность в трудовых коллективах – одно из первых условий сохранения населения на Дальнем Востоке. Из ряда причин этого находим важным выделить две: затянувшийся поиск управленческими структурами высших эшелонов власти моделей опережающего развития Дальнего Востока и «поглощение» столичными бизнесменами предпринимательства Дальнего Востока. За исторически короткий срок модели «инновационная», «кластерная», «ТОР – территорий опережающего развития», «туристическая» и т.д., меняя друг друга, определяли цель и задачи. При этом забывалась стратегическая модель «трёх интеграций», между: самими субъектами Дальнего Востока для стабилизации внутреннего рынка; между Дальним Востоком и «Центром» для сближения самого отдаленного региона с социальными и культурными достижениями столичных районов; между Дальним Востоком, как связующего звена в интеграции России со странами АТР. Скоротечные смены «моделей развития» требовали огромных организационных, трудовых, финансовых затрат, психологических усилий.

Вторая причина – часто просчеты в управлении дальневосточным предпринимательством не обеспечивают стабилизацию рабочих мест, решение социальных проблем, переход к производству. Однако, несмотря на сильный внешний фактор можно утверждать, что история нового предпринимательства все-таки испытала на себе прежде всего воздействие системы внутренних императивов. Характер и способы проведения приватизации, темпы смены форм собственности, нормативно-правовая база, несовершенная налоговая система, крайне сложный порядок регистрации фирм и т.д. формировали культуру предпринимательства в дальневосточном регионе России.

Источники и литература

1. Азиатско-Тихоокеанский регион: региональные проблемы, международные организации и экономические группировки. Справочник. М.: Восток-Запад, 2011.320 с.
2. Восьмая сессия Азиатского регионального форума АСЕАН//Дипломатический вестник. 2001. №8 С.50,95.
3. Госкомстат России докладывает итоги первой очереди обработки материалов Всероссийской переписи населения 2002 г.//Российская газета, 2003.3,4 ноября.
4. Гохберг М.Я. Федеральные округа Российской Федерации: анализ и перспективы экономического развития. М,, 2002. 360 с.
5. Регионы России. М.: Госкомстат РФ, 1997. С.27- 31; Ишаев В.И., Минакир А.П. Дальний Восток: реальности и возможности развития. Хабаровск, 1998.С.46-50.
6. Дальневосточный капитал. 2015. №9. С.5-6; 2018. №9.С.2; №10. С.4-10.
7. Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка.В 4-х т. Т.3.М.: Терра. 1935. С. 388; Гумилев П. Судьба и идеи. М.: Дик-Дис, 2003. С.19.
8. Заусаев В.К., Драчев С.П. Промышленный центр юга Дальнего Востока: Новая стратегия развития. Хабаровск: ДАЛЬНИИ рынка Минэкономики РФ.2000.С.3-4.
9. Калашников М. Инновации – последняя надежда России//http//www/denacon.ru/cjntieles/339; А.И. Авдулов. Проблемы развития инновационной экономики Российской Федерации//Россия и современный мир.2004. №1. С.2.
10. Kirzner L.M. Perception, opportunity and profit: Studies in the theory of entrepreneurship. Chicago.1997. 115p.
11. Комаров В.Н. Японский стиль управления//Управление персоналом. 1999. №10. С.18-27.
12. Mises L. von. Human action: A treatise on economics, New Haven (conn), 1949. 249 p.; Hayek F.A. New studies in philosophy, nolitics, economics and the history of ideas. L. 1978.180 p.
13. Путин В.В. Россия: новые восточные перспективы//Дипломатический вестник. 2000, №12. С.9; Путин В.В. Выступление Президента РФ на Совместном заседании Совета безопасности и Президиума Госсовета в феврале 2004.
14. Подсчитано на основании данных, представленных Приморским краевым комитетом государственной статистики по запросу авторов//Справка от 18.08. 2003. №9. св. 39.
15. Коршенко И.Ф., Горчаков В.В. Алексейко Л.Н. Инновационный терминал – стратегия Дальнего Востока России//Инновационное развитие. Азиатско-Тихоокеанский альманах. 2007. №2.
16. Федеральная целевая программа «Экономика и социальное развитие Дальнего Востока и Байкальского региона на период до 2025 года»: проект 21.05.2014.URL: www.minvostok rozvitia.ru/upload/iblock 75a/LVBBPa/ (Дата обращения 12.02.2016).
17. Симагин Л. «Малый бизнес в кимоно» //Малое предприятие.2000. №11.С.15-16;. См. подробнее: Моисеева Л.А., Ващук А.С.. «Инновационная политика на Дальнем Востоке как основа становления предпринимательства//Л.А. Моисеева, А.С. Ващук История предпринимательства на Дальнем Востоке России: конец ХХ – начало ХХI вв». Владивосток: Дальнаука, 2006. Гл. III.С.179-229.
18. Cantilion R. Essai sur la nature du commerce en general/Ed and transi. By H.Higgsl., 1931.P.53-58.
19. Shumpeter J. Can Capitalism Survies. New-York:Happes Row, 1991. P.72.
20. Shaki C.S. The nature of economics thought Cambridge (MOSS). 1996.173 p.
21. Янг Н. Джоу Ким. Иновационная политика в области инновационного малого и среднего предпринимательства в 10-ти странах АТЭС//Азиатско-Тихоокеанский альманах. 2006. №2. С.62-64.

Refrences

1. Aziatsko-Tikhookeanskii region: regional’nye problemy, mezhdunarodnye organizatsii i ehkonomicheskie gruppirovki. Spravochnik. M.: Vostok-Zapad, 2011.320 s.
2. Vos’maya sessiya Aziatskogo regional’nogo foruma ASEAN//Diplomaticheskii vestnik. 2001. №8 S.50,95.
3. Goskomstat Rossii dokladyvaet itogi pervoi ocheredi obrabotki materialov Vserossiiskoi perepisi naseleniya 2002 g.//Rossiiskaya gazeta, 2003.3,4 noyabrya.
4. Gokhberg M.YA. Federal’nye okruga Rossiiskoi Federatsii: analiz i perspektivy ehkonomicheskogo razvitiya. M,, 2002. 360 s.
5. Regiony Rossii. M.: Goskomstat RF, 1997. S.27- 31; Ishaev V.I., Minakir A.P. Dal’nii Vostok: real’nosti i vozmozhnosti razvitiya. Khabarovsk, 1998.S.46-50.
6. Dal’nevostochnyi kapital. 2015. №9. S.5-6; 2018. №9.S.2; №10. S.4-10.
7. Dal’ V.I. Tolkovyi slovar’ zhivogo velikorusskogo yazyka.V 4-kh t. T.3.M.: Terra. 1935. S. 388.; Gumilev P. Sud’ba i idei. M.: Dik-Dis, 2003. S.19.
8. Zausaev V.K., Drachev S.P. Promyshlennyi tsentr yuga Dal’nego Vostoka: Novaya strategiya razvitiya. Khabarovsk.: DAL’NII rynka Minehkonomiki RF.2000.S.3-4.
9. Kalashnikov M. Innovatsii – poslednyaya nadezhda Rossii//http//www/denacon.ru/cjntieles/339; A.I. Avdulov. Problemy razvitiya innovatsionnoi ehkonomiki Rossiiskoi Federatsii//Rossiya i sovremennyi mir.2004. №1. S.2.
10. Kirzner L.M. Perception, opportunity and profit: Studies in the theory of entrepreneurship. Chicago.1997. 115p.
11. Komarov V.N. Yaponskii stil’ upravleniya//Upravlenie personalom. 1999. №10. S.18-27.
12. Mises L. von. Human action: A treatise on economics, New Haven (conn), 1949. 249 p.; Hayek F.A. New studies in philosophy, nolitics, economics and the history of ideas. L. 1978.180 p.
13. Putin V.V. Rossiya: novye vostochnye perspektivy//Diplomaticheskii vestnik. 2000, №12. S.9.; Putin V.V. Vystuplenie Prezidenta RF na Sovmestnom zasedanii Soveta bezopasnosti i Prezidiuma Gossoveta v fevrale 2004.
14. Podschitano na osnovanii dannykh, predstavlennykh Primorskim kraevym komitetom gosudarstvennoi statistiki po zaprosu avtorov//Spravka ot 18.08. 2003. №9. sv. 39.
15. Korshenko I.F., Gorchakov V.V. Alekseiko L.N. Innovatsionnyi terminal – strategiya Dal’nego Vostoka Rossii//Innovatsionnoe razvitie. Aziatsko-Tikhookeanskii al’manakh. 2007. №2.
16. Federal’naya tselevaya programma «Ehkonomika i sotsial’noe razvitie Dal’nego Vostoka i Baikal’skogo regiona na period do 2025 godA»: proekt 21.05.2014.URL: www.minvostok rozvitia.ru/upload/iblock 75a/LVBB2025.Pa/ (Data obrashcheniya 12.02.2016).
17. Simagin L. «Malyi biznes v kimonO» //Maloe predpriyatie.2000. №11.S.15-16;. Sm. podrobnee: Moiseeva L.A., Vashchuk A.S.. «Innovatsionnaya politika na Dal’nem Vostoke kak osnova stanovleniya predprinimatel’stva//L.A. Moiseeva, A.S. Vashchuk Istoriya predprinimatel’stva na Dal’nem Vostoke Rossii: konets KHKH – nachalo KHKHI vV». Vladivostok: Dal’nauka, 2006. Gl. III.S.179-229.
18. Cantilion R. Essai sur la nature du commerce en general/Ed and transi. By H.Higgsl., 1931.P.53-58.
19. Shumpeter J. Can Capitalism Survies. New-York:Happes Row, 1991. P.72.
20. Shaki C.S. The nature of economics thought Cambridge (MOSS). 1996.173 p.
21. Yang N. Dzhou Kim. Inovatsionnaya politika v oblasti innovatsionnogo malogo i srednego predprinimatel’stva v 10-ti stranakh ATEHS//Aziatsko-Tikhookeanskii al’manakh. №2. S.62-64.