В статье рассмотрена историческая ретроспектива использования фактора «срединного региона» в инициировании и реализации крупных государственных программ по освоению новых территорий, индустриализации страны, научно-образовательному, культурному, инфраструктурному и производственному ее развитию. Обосновывается идея признать за срединными регионами миссионерский статус «зачинателей» модернизации экономики с тем, чтобы ее инновационные импульсы (если хотите – «искры»!) возбуждали на модернизационные действия (возгорание дремлющего желания) периферийные и окраинные регионы. Рассмотрены возможности реализации этой идеи, роль федерального государства и его позиции в поддержке модернизационных инициатив Уральцев на всех стадиях модернизации.

средний регион, его статус, особенности и новаторская роль в социально-экономическом развитии общества, направления и формы воздействия срединного региона на модернизацию периферийных регионов, роль государства и его политика в формировании макроэкономических условий, благоприятствующих срединным регионам выполнить роль инноватора модернизации российского общества.

Раздел подготовлен на средства совместного проекта 12-С-7-1001 УрО РАН и ДВО РАН «Социально-экономическое развитие региона: прогнозирование и оптимальное управление (Науч. руковод. акад. РАН А.И. Татаркин и акад. РАН П.А. Минакир).

In article considered the historical retrospective review of use of the factor of «average region» in initiation and realization of large government programs on development of new territories, country industrialization, scientifically-educational, cultural, infrastructural and industrial development. There is an idea to recognize behind average regions the missionary status of "beginners" of economic modernization making its impulses (or if you want – "sparks"!) to raise modernization actions (ignition of dozing desire) by peripheral and suburb regions. Opportunities of realization of this idea, a role of the federal state and its position in support of Urals’ modernization initiatives at all stages of modernization are considered in this article.

average region, status, features, innovative role in socio-economic society development, directions and forms of average regional influence on peripheral regional modernization, state role and its politics in the forming of macroeconomic conditions which are favorable to average regions to play the role of the Russian society modernization.

Section prepared by at the expense a joint project of 12-C-7-1001, UB RAS and FEB RAS "Socio-economic development of the region: forecasting and optimal control (Supervisor Academician of RAS A.I. Tatarkin and Academician of RAS P.A. Minakir).

Результаты многих теоретических исследований, как и практика их использования, убедительно доказали, что недостаточный учет или игнорирование пространственного фактора функционирования экономики, как правило, ведет к серьезным ошибкам  в принятии  любого управленческого решения по  социально-экономическому развитию на всех уровнях хозяйствования (макро-, мезо-, мини- или микроуровне). Индикативная оценка экономических процессов обычно искажает их реальную картину и не позволяет объективно оценить позитивные и негативные влияния на развитие территорий, во-первых, особенностей регионов в решении приоритетов макроэкономического развития; во-вторых, экономии или увеличения трансакционных затрат   на всех стадиях воспроизводственного процесса. Не утратила актуальности старинная русская поговорка, указывающая на роль  пространственного фактора: «За морем телушка — полушка, да рубль перевоз!». Простой человеческий опыт учит, что игнорирование пространственного фактора в хозяйствовании чувствительно сказывается на социально-экономическом развитии. Тем более это справедливо при проведении модернизационных преобразований экономики  страны, региона и федеральных округов (21. С. 70-81; 24. Т.1. С. 181-190; Т.2. С. 184-250; 29.С.289-291, 297-309).

Сравнительные характеристики срединного региона

Пространственные  факторы развития национальных и глобальных социально-экономических систем всегда играли и продолжают играть системную роль. Такая пространственная характеристика как расположение территории в середине или на периферии страны способно по-разному влиять на результаты ее функционирования. Периферийное расположение, как правило, имеет целый ряд отрицательных последствий: удорожание производства за счет высокой доли транспортных расходов, удорожание продукции региона на внутренних рынках страны, удорожание рабочей силы за счет более высоких расходов на ее воспроизводство (дорогие продукты питания, отдых, услуги и прочие факторы, усложняющие жизнеобеспечение на периферии). Все «прелести» периферийности постоянно испытывают на себе регионы Российского Севера, Дальнего Востока и Юга. Из-за негативных условий их расположения требуется принятия комплекса мер по обеспечению минимальной их конкурентоспособности  и привлекательности для проживания (20. Т.1.С.282-345; Т.2.С.6-112; 32 и др.).

Казалось бы, регионы, расположенные посередине  страны, напротив, должны иметь значительные преимущества в развитии. Недаром срединные регионы всегда притягивали к себе и производство, и науку, и образование, и население, и финансы, и управленческие функции,  инициируя формирование новых способов хозяйствования и развития. Не потому ли столицы государств тяготеют к срединным территориям? Достаточно вспомнить классический исторический опыт Москвы, расположенной в центре славянских княжеств и собравшей их в единое государство,  или современный опыт таких стран, как Бразилия, Нигерия, а совсем недавно  и  Казахстан, переместивших свои новые столицы ближе к середине территории государства.

Однако опыт развития срединных регионов показывает, что их пространственное положение, наряду с естественными «плюсами», обладает и целым рядом не менее естественных «минусов», рождающих проблемы, которые невозможно игнорировать в процессе разработки стратегических планов и программ развития. На примере Урала, расположение которого позволяет причислить его к срединным регионам России и всего евроазиатского пространства предпринята попытка сформулировать  основные положения  теории развития и модернизационной миссии  срединных регионов  в социально-экономической системе страны.

Чем же отличается  «срединный регион» от других регионов? В литературе обычно исследуется «центральный» регион или «центр» территории, «столичный регион» и т. д.  В понятии же «срединный регион» более четко отражена его основная отличительная черта  —  нахождение, расположение в середине территории страны или иного, более крупного по сравнению со срединным регионом пространства. Частью этого «материнского» пространства срединный регион и является. Важнейшим отличительным его качеством можно считать то, что среднее расстояние перемещения от этого региона до любой точки «материнской» территории, частью которой он является,  будет меньше, чем  аналогичное среднее расстояние до любой точки этой территории у других ее регионов. Иными словами, срединный регион наиболее доступен для других регионов, также как и другие регионы наиболее доступны как раз из срединного, при условии наличия транспортных коммуникаций. Подчеркнем, что «срединный» регион отличается  от «центрального» (хотя эти понятия очень близки), расположением, обычно он находится не точно в геометрическом  центре страны и тем более необязательно в историческом центре. Отличается он от «столичного»  тем, что далеко не всегда наделен столичными функциями. Важно, что срединный регион в силу своего расположения рано или поздно начинает притягивать к себе многие функции, обеспечивающие ему преимущества, благодаря размещению посреди территории страны. Это научно-производственные и образовательные функции, обеспечивающие естественную экономию на транспортных расходах при перемещениях сырья, продукции и кадров по территории или к ее границам. Это выгоды для проживания населения, также получающего преимущества при перемещениях по территории страны. Эта инфраструктура и логистические центры, объекты ОПК и культурные центры, способные успешно функционировать именно в срединных регионах. Срединный регион концентрирует функции обслуживания, в первую очередь транспортно-логистические. Все функции могут быть полнее и  оперативнее реализовываться при их размещении в середине обслуживаемой территории (на этом, кстати, основана теория построения иерархической системы обслуживания территориальных образований, а также теория «центральных» мест» Кристаллера).  Наконец, это функции управления, которое при размещении в середине управляемых территорий или в середине ареала размещения управляемых хозяйственных объектов становится более действенной, во-первых, из-за ускорения прохождения решений, во-вторых, экономии хозяйствующих субъектов на трансакционных издержках. В конечном счете, преимущества срединного региона по фактору управления могут привести к постепенному переходу в этот регион высших функций управления, то есть функций «столичности», хотя для этого нужна  еще и политическая воля.

Еще одной характерной чертой срединности региона можно назвать его большое и, как правило, решающее  участие в делах страны, его ключевую «срединную» роль в экономике,  политике, науке, образовании, культуре и других сферах жизни «материнской» территории, а также в реализации национальных программ и проектов.

Уже из перечисленных характеристик срединности региона становится ясно, сколь большое значение имеет правильная оценка роли срединного региона, уточнение закономерностей его развития для прогноза развития всей территории, особенно в периоды реструктуризации, модернизации и трансформаций ее социально-экономической системы.

Теория и практика оценки возможностей срединного региона в социально-экономическом развитии страны

В зарубежной и отечественной региональной теории тема пространства и его роли в развитии регионов, отличающихся расположением относительно основных координат и границ этого пространства,  исследуется достаточно активно (8;17. С. 5-17;41).

Выделяются работы, ставшие классикой  изучения влияния пространства на социально-экономические процессы. В первую очередь это работы, обобщающие многочисленные направления исследований пространственных проблем развития регионов. В трудах Уолтера Изарда (Айзарда), посвященных методам регионального  анализа (4), рассматриваются теории  размещения производства, населения и потоков товаров, финансов во взаимодействии и взаимоувязке между всеми элементами жизнедеятельности региональной социально-экономической системы. У. Изард не исследует специально особенности срединных регионов при региональном анализе, но в его работе неоднократно встречаются примеры анализа региональных проблем для типично срединных регионов США (штатов Среднего Запада). Им отмечается высокий уровень открытости экономики  подобных регионов, значительная доля услуг в их   продукции и другие преимущества (4. С.270-280). Более целенаправленно  изучается роль центрального региона в теориях ряда немецких экономистов — «регионалистов», классиков пространственного анализа. Й.Тюнен (2), к примеру, обосновал  закономерность размещения производства (сельскохозяйственного) концентрическими слоями вокруг центрального города-потребителя. В.Лаунхард и А.Вебер предложили математические способы определения оптимальной точки размещения предприятия в середине экономического пространства с позиций минимизации затрат (6). Оказалось, что эта точка лежит близко к середине неких геометрических фигур (треугольников или шестиугольников), так называемых «штандортов». Теоретические выкладки Й. Тюнена, В. Лаунхарда и А. Вебера убедительно раскрывают значение серединного или центрального места в формировании  всей пространственной конфигурации социально-экономической системы. [Обстоятельный анализ и оценка возможностей использовать теоретические выкладки Й. Тюнена, А. Вебера, В. Лаунхарда, В. Кристаллера в российской практике обстоятельно рассмотрены акад. А.Г. Гранбергом  в работе «Основы региональной экономики (6. С. 44-51).] К середине региона в соответствие с этими теориями подтягивается производство, обслуживание, потоки товаров и финансов. От него, соответственно, осуществляется движение товаров и услуг, квалифицированных кадров, научных и новаторских идей и решений, а главное – импульсы модернизационных идей и интеграционно-кооперационных предложений (19. С. 417-434; 21. С. 70-80).

Особо следует выделить теорию «центральных мест» В. Кристаллера, в которой обосновываются не только  закономерности размещения производства услуг, но и закономерности размещения  населенных мест в зависимости от размера территории, которую данный населенный пункт способен обслужить размещаемым здесь набором услуг. Каждый уровень (тип) поселения обладает своим набором услуг, в зависимости от места в иерархии обслуживания и в иерархии поселений. Наибольшим набором услуг и наибольшей территорией обслуживания обладает находящийся на вершине иерархии  крупный город, расположенное  в центре системы. В итоге вся территория может быть разбита на части (зоны)  со своими центрами  разного иерархического уровня, так называемая «решетка Кристаллера» (6. С.52-53). Данная теория исключительно полезна при построении системы расселения с оптимальным размещением системы услуг.

Теоретические выкладки Тюнена, Лаунхарда, Вебера и Кристаллера получили обобщение в работах А. Леша (6. С.63-66), который на их основе разработал общую теорию размещения фирмы, которая (фирма) исходя из минимизации транспортных издержек, трудовых затрат и максимизации рынка сбыта продукции должна неизбежно размещаться в вершинах «решетки Кристаллера» и обслуживать территорию гексагональных штандортов. В некотором смысле эта теория объясняла объективное стремление фирм (предприятий) к наиболее удобным точкам пространства с потенциально минимальными транспортными издержками. Реально эти точки оказываются в срединах регионах страны.

Как видно из этого краткого обзора, центральность или срединность занимают важное место во многих специальных теориях организации пространства в зарубежной регионалистике.

В отечественных региональных исследованиях вопросы срединных территорий так или иначе затрагиваются во многих теоретических и прикладных  исследованиях:  в теориях размещения производительных сил, в теориях расселения населения, в теориях обслуживания  систем поселений в районной планировке и  других подобных теориях. Особо выделим в отечественной регионалистике блоки региональных исследований непосредственно касающиеся проблем «срединности», в частности территории: а)  размещения производительных сил с концепцией выравнивания уровней развития регионов страны —  центральными (развитыми) и окраинными (депрессивными); б) типологии регионов (П.Бакланов) и городов (Б. Хорев), в которых выделяются регионы и города с центральными административно-хозяйственными функциями. Особо выделим исследования систем городских агломераций и системообразующей роли их центров в расселении (Г.  Лаппо, Е. Анимица и др.). Однако и в отечественной, и в зарубежной регионалистике отсутствуют теории развития крупного срединного региона, существуют лишь фрагменты  общей теории развития и роли срединных регионов территории. Достаточно полно изучены факторы, определяющие генезис срединного региона, города, как  особые сущности, вызванные естественной пространственной дифференциацией производительных ресурсов и пространственными преимуществами срединных территорий, приводящими экономических субъектов к попыткам реализовать выгоды пространственного положения (1. С. 27-36, 53-65).

Во многих указанных работах ограничено исследованы негативные стороны проблемы, особенно концентрации в срединном регионе наряду с преимуществами и целого набора отрицательных факторов, являющихся зачастую продолжением преимуществ. Среди них выделим перегруженность территории техногенным воздействием, дефицит наиболее жизненно важных ресурсов (водных, инфраструктурных, энергетических, экологических и прочих), удорожание последних. Особенно остро воспринимается населением срединных регионов замедленная реакция государства и его органов на эти процессы, попытка переложить их решение на региональные и местные органы власти (28. С.353-378).

Говоря о лидерстве срединных регионов в экономическом и социальном развитии страны, многие авторы замалчивают их «лидерство» по уровню удельных затрат жителя на социальные услуги из-за высоких цен на эти услуги (22. С. 6-10, 131-136).

Совершенно не исследована проблема сохранения срединным регионом стратегического лидерства, лидерства на длительную перспективу, в интересах сохранения устойчивости в развитии и конкурентоспособности, перехода на новые и более эффективные формы взаимоотношении срединного региона с формальным центром (24) и др.

Естественным выглядит в региональных исследованиях акцент на интегрирующую роль срединных регионов. При этом недостаточно, на наш взгляд, уделяется внимания необходимости реализации потенциальных  интеграционных возможностей срединности региона через такие меры, как развитие коммуникаций, особенно создание транспортных коридоров, обеспечение интеграции системами связи и информации, научных исследований и повышения качества образования для модернизационной экономики с участием государства и его финансовой поддержкой (23. С.199-237; 31. С.71-103). [По мнению В.В. Иванова, для обеспечения модернизационного обновления источников регионального развития необходимо «создание университетов регионального развития (УРР) распределительного типа»  (31.С.88), ориентированных на подготовке кадров для нужд регионального развития.]

Ограниченно исследуется необходимость системного подхода к интеграции, то есть рассмотрения интеграции как в сферах производства, финансов, так и в сферах культуры, науки, образования и  во всех других сферах жизнедеятельности и хозяйствования,  без которых интеграция будет неполной, если вообще будет возможна в усеченном виде.

Есть необходимость упомянуть еще об одном аспекте развития срединного региона – эксплуатации им ресурсов периферии. На самом деле часто сам срединный регион подвергается эксплуатации со стороны сопредельных и столичных территорий, да и со стороны периферии тоже. Эксплуатируется как раз выгодное  положение региона в середине пространства, что позволяет передавать в него многие функции (в первую очередь, обслуживания, инфраструктуры, интеграции всего пространства), тем самым перегружая срединный регион этими функциями в ущерб другим, социально ориентированным видам хозяйствования, к примеру.

В идеале возможны варианты сопряженного эффективного развития срединного региона и других территорий, например, на основе совместного инновационного развития с использованием наиболее эффективных институтов системного развития (ОЭЗ, кластеров, инновационных центров и др.). Последний вариант также недостаточно исследован и ограничено реализуется на практике.
Напрашивается вывод, что  обобщающей теории развития крупного срединного региона в законченном виде пока в мировой науке  не существует. Наиболее близко, на наш взгляд, подошли к этой проблематике  исследования отношений типа «центр — периферия».

Классиком концепции  «центр — периферия» принято считать Дж. Фридмана, который предложил общую теорию отношений  в подобных системах. Основные ее положения сводятся к следующим сентенциям: «Неравномерность развития и размещения производства и населения неизбежно приводит к поляризации территории. Поляризация, в свою очередь, приводит к порождению мощного центрального ядра территории, а также и ее периферии, гораздо менее сильной экономически» (7. С.11).

Эти диспропорции вызывают постоянное напряжение в системе, а потому  и потоки кадров, финансов и других ресурсов, направление потоков зависит от способности Центра удерживать свои преимущества перед периферией. Но для этого Центр должен постоянно находиться в развитии. По Дж. Фридману, «трансформация ядра (центра) должна происходить за счет генерирования и распространения новаций от Центра (хартланда) к периферии (хинтерланду). Диффузия новшеств от центра к периферии содействует развитию периферийных регионов, но одновременно усиливает зависимость вторых от первых, в частности идет постоянный отток рабочей силы из периферийных регионов к центру» (7. С. 22-23).

В отечественной регионалистике, и особенно в экономической географии,  концепция «центр – периферия» также вызвала живой интерес исследователей из-за огромных пространств России  и большой социально-экономической дифференциации этих пространств.

Наиболее полным и законченным исследованием выглядит  работа О.В. Грицай, Г. В. Иоффе, А. И. Трейвиша [В своей работе (5) эти авторы наиболее полно исследовали проблему дифференциации территорий стран и континентов на «центральные» и «периферийные» как  объективный процесс воплощения современных тенденций научно-технологического развития экономики  в их пространственном преломлении.]. В этой работе авторы показали, что выделение центральных зон или ядра территории  («срединных регионов») и периферийных зон является объективным процессом, характерным для всех развитых стран и крупных регионов мира: Северной Америки, Европы.

Авторы определяют, по крайней мере, несколько ядер   в срединных регионах Европы, включая Европейскую часть России: Эльзас- Лотарингию (в Западной Европе), Рурский регион (в Германии), Ломбардию (в Северной Италии), Силезию (в Южной Польше), Донбасс — Приднепровье (Восточная Украина). Эти ядра соединяются в Большие экономические и урбанизированные оси развития Европы («Лотарингскую» ось – от Ливерпуля, Манчестера в Великобритании через Эльзас – Лотарингию во Франции до Милана и Турина  в Италии), которые идут через Европу в меридиональном направлении. Ось «тяжелой промышленности» начинается в Англии (Ливерпуль, Манчестер, Бирмингем), проходит через Рур (Германия), Судеты (Чехия), Силезию (Польша), Приднепровье — Донбасс (Украина), Среднее Поволжье (Россия) и заканчивается на Урале. Эта вторая ось пересекает Европу посредине  в широтном направлении. Обе оси  отличают повышенная концентрация промышленности и сверхурбанизация, а также сходная история развития: от первых этапов доиндустриального развития с преобладанием добывающих производств и примитивных технологий горного производства  — к технологиям первых стадий индустриального уклада (угольной, металлургической промышленности), затем расширение производств за счет тяжелого машиностроения, основной химии, новых подотраслей металлургии; наконец. Встраивание отраслей 4-го технологического уклада – органической химии, автомобилестроения, электротехники, а в последние годы – переход к производствам  пятого и шестого технологических укладов — электронике, нанотехнологиям, биотехнологиям, тонкой химии, лазерной технике, авиастроению и др.

Указанные срединные оси Европы похожи не только историей экономического развития, но и рядом проблем, обусловленных повышенной урбанизированностью территории, экологическими перегрузками пространства, устарелостью многих технологий и сооружений, то есть типичными признаками старопромышленных индустриальных зон. В последнее время большинство из них развивается по типичному пути преодоления проблем «старения»: инъекции в экономическую и пространственную структуру инновационных отраслей и производств, формирование  городов науки и высоких технологий — «технополисов», «наукоградов», а также городов образовательного профиля — университетских центров и федеральных университетов. Эти меры привлекают высокие технологии, венчурный бизнес  и квалифицированные кадры, что, в конечном итоге, позволяет срединным индустриальным территориям восстановить передовые позиции в экономике и инициировать модернизационные изменения в других регионах (23. С. 609-615; 828-836; 1192-1199).

Во многом Уральский регион России   повторяет путь других срединных регионов Европы и мира. Схожесть видится в том, что срединность территории наиболее действенна в сочетании с наличием природных ресурсов: угля, руды, нефти и газа. Более того, она действенна в сочетании с  интересами государства, бизнеса, инвесторов и населения в первую очередь (2.С.155-166). Только тогда срединный регион развивается на протяжении длительного исторического  периода, накапливая в себе традиции, многоярусную и многоукладную экономику, развитую инфраструктуру и систему расселения (См.: 20. Т.1. С. 20-25; Т.2. С. 112-134; 140-159 и др.).

Модернизационные импульсы Уральского срединного региона

Уральский регион, на наш взгляд, сосредоточил в себе столько характерных для срединного региона  типичных черт и проблем, что подробный анализ тенденций его развития может служить эмпирической базой для  выявления важнейших закономерностей эволюции срединного региона страны и даже континента, подобного Евразийскому.

Институт экономики УрО РАН многие десятилетия исследует проблемы генезиса, развития и динамики роли Уральского региона в экономике страны  и мира (12. С. 21-39; 15; 20). Всесторонне исследованы  теоретические и прикладные вопросы срединного региона, что позволяет лучше прогнозировать его развитие в свете современных тенденций  социально-экономических реформ и объективных перемен (процессов глобализации, перехода к постиндустриальным этапам развития, к  экономике «знаний», к «информационному обществу», модернизации экономики и т. д.).

Расчеты показывают, что из семи федеральных округов только Центральный, Уральский и Приволжский могут претендовать на статус срединных регионов страны по этому признаку: средние расстояния от столиц этих округов до столиц всех других округов  составляют примерно сопоставимые цифры, около 2000км по воздушным путям. Однако Уральский федеральный округ имеет в сравнении с другими претендентами на «срединность» некоторые преимущества.

На Урале потенциал срединности сочетается с рядом дополнительных преимуществ: расположение в середине страны сочетается здесь со срединным расположением на Евроазиатском континенте. Так, средние расстояния от столицы Урала Екатеринбурга до важнейших столиц Азии – Токио, Пекина, Дели, Бангкока, Сингапура, Джакарты, Астаны, Ташкента и др. – все-таки меньше, чем от Нижнего Новгорода (Поволжье) и Москвы (Центр). Кроме того, Урал лежит на кратчайших трансконтинентальных воздушных путях из Северной Америки и Скандинавии в Переднюю, Южную и Юго-Восточную Азию. Важным преимуществом срединности Урала по сравнению с другими регионами, претендующими на срединное положение, являются богатые запасы природных ресурсов, особенно минерального сырья и топлива.

Срединность Уральского региона подтверждена всей его историей. Во многом именно фактор расположения региона в глубине территории России и Евразийского континента сыграл решающую роль в сосредоточении на Урале многих важнейших стратегических  «базовых» отраслей экономики: оборонной, энергетической, ядерной и других, производящих средства производства. Срединность Уральского региона подтверждается и его перспективной ролью в реализации приоритетных задач развития страны и всего евразийского экономического и политического пространства, а именно в приобретении регионом роли «интегратора» этого пространства, а также важнейшего звена в интеграции регионов России: Запада, Центра, Востока, Севера и Юга. Уральский регион вполне справлялся со своей срединной ролью «опорного края» и имеет все шансы остаться таковым и в перспективе. Сошлемся на конкретные примеры и факты.

Каким бы в пространственном смысле ни воспринимался Уральский регион, в границах Уральского экономического района (УЭР), принятого в сетке экономического районирования еще Госпланом СССР, или в границах образованной на основе УЭР в 1991г. Ассоциации экономического взаимодействия областей и республик Урала (Большой Урал), куда вошла еще и Тюменская область, и наконец, Урал в границах Уральского федерального округа, образованного в 2000г и исключившего из своего состава традиционно уральские Оренбуржье, Пермский край, Республики Башкортостан и Удмуртию, но включившего  Ханты-Мансийский и Ямало-Ненецкий автономные округа, всегда это был Урал – «срединный», опорный край державы, не только создававший экономический базис страны и ее оборонный хребет, но и постоянно на протяжении столетий фокусирующий в себе самые  актуальные проблемы государственного и общественного развития.

Отнюдь не случайно среди федеральных округов и регионов Российской Федерации наиболее устойчивые позиции занимают уральские регионы. По уровню дотаций в 2010 г., к примеру, все  федеральные округа оказались дотационными (3. С. 103-105): ЦФО – 13,3%, СЗФО – 4,5%, ЮФО – 26%, ПФО – 10,1%, УФО – 2,6, СФО – 18,2%, ДФО – 25,1%. Понятно, что убыточность целых федеральных округов, как и 70 из 83 регионов и почти 90 процентов муниципальных образований России, не может оцениваться как нормальное проявление  устойчивости социально-экономического развития. Очевидно требуется модернизировать и систему федеральных взаимоотношений центра с субъектами, особенно в части распределения налогов и неналоговых поступлений между бюджетами разного уровня.

Еще при Петре I на Урале начали «ковать» военное и промышленное могущество тогда еще молодой России. К 1917 году Урал превратился в важнейший промышленный регион страны очень глубоких классовых противоречий, в опору пролетарской революции. В годы первых советских пятилеток здесь решалась проблема индустриализации экономики страны, в период Великой Отечественной войны обеспечивалась ассимиляция эвакуированного из западных регионов производственного потенциала и формирование оборонного. Во многом именно на Урале была решена задача обеспечения победы в Великой Отечественной войне над фашизмом современным оружием всех классов. В период освоения ресурсов Востока, Сибири и Казахстана на Урале решалась очередная стратегическая общегосударственная задача по созданию опорной промышленной и инфраструктурной базы для освоения восточных (включая Дальний Восток), а затем территории Северного и Полярного Урала, республик и регионов юга.

Срединное положение Урала внутри территории страны вдали от границ и вкупе с его выдающимся природно-ресурсным, производственным потенциалом фундаментальной и отраслевой наукой и сложившейся системой образования делает регион привлекательным для решения крупнейших государственных задач стратегического значения. В глубинном районе страны  считалось наиболее удобным размещать производство вооружений, концентрировать усилия на приобщении новых территорий к реализации на востоке и севере общегосударственной стратегии. Именно Урал сыграл важнейшую роль в достижении ядерного паритета с Западом в конце 40-х – начале 50-х годов прошлого века.  В Уральском регионе были размещены 5 из 10-ти городов ядерной программы СССР, на которых была произведена  в 1949г. первая советская атомная (плутониевая)  бомба. Впоследствии Урал превратился в полигон для испытания атомных проектов энергетического назначения  в мирной ядерной программе страны. Белоярская АЭС испытала все основные типы   промышленных ядерных реакторов энергетического назначения, вплоть до реакторов на быстрых нейтронах. В регионе были размещены многие предприятия ракетно-космического комплекса, а также  НИИ соответствующего направления. Достаточно назвать ракетный центр в г. Миасс и НИИМаш  в г. Нижняя Салда, предприятия ракетно-космической отрасли в городах Екатеринбург (НПО «Автоматика», Оптико-механический завод и др.), Нижний Тагил, Ижевск и других центрах ракетостроения и приборного оснащения космических аппаратов.

Но не только производственным потенциалом Урал обеспечивал развитие страны, здесь формировались культурные и научные кадры. В Свердловской опере начиналась творческая биография народных артистов СССР С. Лемещева, И. Архиповой, известного ныне в стране оперного режиссера Александра Тителя, на Свердловской киностудии сотрудничали известные режиссеры Г. Панфилов, М. Клзаков, Я. Лапшин, В. Хотиненко, снимались известнейшие актеры: А. Мягков, Е. Стеблов, Л. Чурсина, А. Вертинская и многие другие. Всей стране известна свердловская школа современной рок-музыки: ансамбли «Чай-Ф», «Наутилус-Помпилиус», «Агата Кристи» и др. популярностью пользуются традиционный кинофестиваль неигрового кино, проходящий в Екатеринбурге, одной из лучших в стране считается свердловская школа анимационного фильма.  Здесь же регулярно проводится встреча писателей-фантастистов  «Аэлита», имеющая международный статус. Единственный в стране выживший в период реформ и кризисов 90-х годов «толстый» литературно-художественный журнал «Урал» также издается в Екатеринбурге, а один из его главных редакторов Николая Коляда – один из самых популярных в стране современных драматургов. Перечень культурных достижений Урала  можно было бы продолжить. Сюда вошли бы признанное во всем мире ювелирное и камнерезное искусство из уральского камня, самоцветов и драгоценных металлов. Можно восхищаться знаменитым каслинским художественным чугунным литьем, прославившем российское искусство художественного литья еще на Всемирной промышленной выставке в Париже (1899г.) знаменитой ажурной чугунной комнатой. Особый раздел пришлось бы написать о самобытной уральской горнозаводской архитектуре, прекрасно вписывающей в окружающую природу горнозаводские сооружения с непременными плотиной и заводским прудом – озером, множество которых украшает города и поселки Урала.

Но хотелось бы вспомнить еще и  активную политическую  роль опорного региона в современной России. Именно с Урала — первый Президент России Борис Ельцин, первый Госсекретарь РФ Геннадий Бурбулис, один из соавторов  российской Конституции член-корр. РАН С.С. Алексеев, уральские корни имеет и  Егор Тимурович Гайдар — «отец» российской «шоковой терапии» в экономике. Руководство российской академической науки также во многом получило научное признание на Урале: президент РАН академик Ю.С.Осипов,  вице – президент академик  Г.А. Месяц. Многие известные в мире академики работают на Урале: биолог В.Н.Большаков, математик Н.Н.Красовский , металлург Л.И. Леонтьев, физик Е.Н. Аврорин и В.В. Устинов, иммунолог В.А. Черешнев, химики О.Н. Чупахин и В.Н. Чарушин и др.

Срединная роль региона в стране и его опорная роль в становлении мощи  державы формируют и особый менталитет его творческой интеллигенции, научной, промышленной и политической элиты, менталитет непосредственной сопричастности и отвественности за развитие всех сфер жизни страны, менталитет лидеров на ключевых этапах исторического развития. Так повелось еще  с петровких и екатерининских времен, с XVIII-XIX веков, эпохи Демидовых, П. Чайковского, Дягилева, Мамина-Сибиряка, а позднее Грум-Гржимайло, Ферсмана, П. Бажова, Е. Пермяка, Н. Радыгина, Воловича, Эрнста Неизвестного. Сейчас их преемники продолжают начатое предками: и драматург Н. Коляда, и художник Г. Брусиловский, и композитор А. Пантыкин, и многие другие. Урал всегда славился традициями, и это тоже, наверное, черта менталитета тех. Кто чувствует себя «срединным хребтом» страны.

В процессе модернизации возрастает интегрирующая роль Урала в соединении научно-образовательного и промышленного потенциалов регионов Запада и Востока страны. И такое соединение должно быть эффективным. Возможности эффективной интегрирующей роли Урала были замечены давно, но использовались по-разному. На рубеже XIX  и XX веков при постройке через Урал и эксплуатации Транссибирской железнодорожной магистрали и особенно в период переселения крестьян в Сибирь из центральных регионов эта роль резко возросла. Первоначально магистраль, открывшую выход ресурсам и товарам вставашей на ноги Сибири в западные регионы и на экспорт, российские чиновники попытались использовать в колониальных целях, проводя в отношении восточных территорий фискальную политику. Для этого на рубеже Урала (станция Челябинск) был установлен таможенный пост, взимавший в доход государства таможенные сборы за перевозимые по Транссибу грузы, что снижало конкурентоспособность сибирской продукции, но способствовало развитию на Урале промышленности. За счет этого, в частности, получила развитие в Челябинске мукомольная промышленность, поскольку перевозить муку на запад от таможенного барьера  оказалось выгоднее, чем подорожавшее по мере уплаты пошлины сибирское зерно.

По мере  пересечения крестьян из Центра и Запада России в Сибирь и их закрепления, развитие сибирской промышленности и сельского хозяйства стало стимулировать развитие всей сибирской экономики в целом. За счет льготных тарифов сибирским грузам  и отмены так называемого «челябинского тарифного перелома», например, масло и зерно Алтая сразу становились конкурентоспособными не только в Центре и на Западе России, но и в Европе. Эти меры послужили мощным толчком к быстрому развитию производственного потенциала Сибири и Дальнего Востока при транспортировке их товаров через Урал в западные регионы для повышения конкурентоспособности товаров Сибири и Дальнего Востока, развития экономической интеграции этих дальних территорий в едином российском рынке.

Направления модернизации Уральского региона

Но вернемся к срединной роли Урала и ее модернизационным корням.

Последнее кроется, наряду с выгодным экономико-географическим положением, еще и в неординарном социально-экономическом потенциале региона (хотя оба эти фактора взаимообусловлены). Срединное место Уральского региона в экономике, политике и  культуре России обусловлено уникальными ресурсными его характеристиками:  в границах Уральского федерального округа Урал располагает 10,5% территории России, 9% ее населения, 33% всех разведанных запасов минерального топлива РФ, шестой частью запасов железных руд, около5% запасов руд цветных металлов, почти10% запасов леса. Доля УрФО в производстве промышленной продукции России достигла в 2010 г. почти четверти объема.

Решающий вклад вносит экономика Урала и в государственный бюджет России: на начало 2001г. доля УрФО в общих поступлениях налогов и сборов в бюджетную систему Российской Федерации составила 17, 8%, а в 2004 г. – более 18,5% к началу 2007 г.  – около 20%, а в 2010 г. превысила 23% (22. С.360-361).

Мощный  экономический потенциал, безусловно, придает дополнительный вес фактору выгодного географического положения региона. Не случайно Уральский регион имеет, по данным журнала «Эксперт», один из самых высоких инвестиционных рейтингов в России, а доля инвестиций в основной капитал по УрФО приближается к четверти от общероссийских инвестиций (в 2001г. она составляла 20,7%). Но не только величина экономического потенциала придает весомость Уральскому региону. Его «хребтовость», если так можно выразиться, зависит еще и от структуры его экономического потенциала. А структуру экономики Урала  как раз отличает «базовость», нацеленность на производство средств производства, доля которых всегда составляла от 60 до 80 % продукции уральской промышленности. Среди базовых — важнейшие  для всей экономики производства машин, оборудования, техники и технологий широчайшего спектра: от торгового и транспортного оборудования до строительной техники, буровых и металлургических установок, химического оборудования,  электронной техники и автоматики,      производства ядерной энергетики. Урал обеспечивает  большинство технологических процессов страны: от крупномасштабных добывающих технологий до высоких микро —  и нанотехнологий, от технологий  третьего и четвертого технологических укладов до новейших технологий пятого и шестого укладов, хотя последних пока явно недостаточно. Поэтому обновление уральского производства, его модернизация с ориентацией на высокие технологии и новые «прорывные» научные достижения имеют системное значение для структурной и технологической перестройки отечественной экономики, поскольку с Урала могут пойти импульсы обновления всей экономики страны. Диффузия новаций позволит не только осуществить структурную трансформацию всей экономики России, но и заметно ускорить перестройку структуры экономики самого Урала в пользу высоких технологий и творческих отраслей (науки, проектного дела, образования, менеджмента и маркетинга,  венчурного бизнеса, инновационной деятельности и др.).

Необходимость сочетания антикризисной и модернизационной политики определила повышенный интерес как политической элиты и бизнес-сообщества, так и научных, образовательных и общественных организаций к промышленной политике и ее законодательному оформлению как наиболее эффективному рыночному институту формирования конкурентоспособной, структурно сбалансированной и восприимчивой к инновационным изменениям экономики. Экономики, способной на равных конкурировать со странами-лидерами на мировом рынке (27. С.5-6; 28.С.20,21-28 и др.). важно иметь в виду, что промышленная политика не может быть универсальной для разных стран, отдельных регионов. Она всегда универсальна по форме и целевой направленности, но индивидуальна по приоритетам (отраслевым, пространственным) и механизмам реализации. Не может быть единой промышленная политика для срединного старопромышленного (27) и северного вновь осваиваемого региона (33. С. 89-102; 266-286), аграрного и промышленного регионов, приграничного и центрального.

Промышленная политика в значительной мере определяется менталитетом проживающего в регионе населения, имеющимися ресурсными возможностями конкретных территорий, сложившимися научно-техническим и кадровым потенциалом, умением добиваться принятия согласованных решений, креативностью управленческих кадров. Возрастающая потребность в использовании института промышленной политики во многом объясняется необходимостью преодоления структурно-технологического кризиса российской экономики, наиболее заметно проявляющегося в аномальной технологической аномальности, ограниченных возможностях развития отечественной экономики на основе технологий пятого и шестого технологических укладов, при отсутствии научно-технологических «заделов» для седьмого технологического уклада.

Срединное положение Урала меняется по мере развития процессов глобализации мировой экономики. Экспансия формирующихся мировых экономических сообществ наталкивается на ограниченность мировых пространств и ресурсов, что  приводит к соприкосновению мировых интересов, порой весьма жесткому (например, в Передней Азии и на Ближнем Востоке). Урал является естественной границей интересов Европейского, а точнее, Европейско-Атлантического экономического и политического сообщества, с одной стороны, и Азиатско-Тихоокеанского экономического и политического сообщества, — с другой. Поэтому Урал находится в эпицентре конкурентной борьбы за экономическое влияние: в Екатеринбурге  соседствуют  консульства США, Великобритании, Германии, Чехии, Монголии, Индии и Китая. Урал создает им условия для мирной конкуренции, представляя возможности для удовлетворения экономических и политических интересов в  самых разных направлениях: от инвестиций в бурно развивающийся топливно-энергетический комплекс до возможностей приобретения сверхсовременных видов вооружения и реализации своих товаров на емком рынке Урала.

На Урале широко  представлены торговые и производственные интересы авторитетнейших мировых фирм, способные внести в процессы модернизации российской экономики свою лепту. Дженерал Моторс и Форд, Интел и Майкрософт, Боинг и Аэробус, Амстел и Сименс, Рено и Вольво – с Запада; Самсунг, Сони, Мицубиси, Хонда, LG- c Востока не только торгут своей продукцией, но и создают совместные производства, участвуют в технологическом обновлении уральских компаний. Это только крупнейшие корпорации мира.   Но за ними идут в срединный регион России сотни средних и малых фирм самых различных сфер экономики. Заняв позиции в срединном регионе, легче осуществлять торгово-экономическую экспансию на рынки всей страны, как «с господствующей высоты». На рынках Урала уже сейчас конкурируют между собой «Пепси» и «Кока-кола», «Бритиш-Петролиум» и «Тексако», «Сименс» и «Электролюкс»,  «Самсунг» и LG, «Данон» и «Пармалат», поскольку Урал рассматривается как  удобный плацдарм для расширения производства на территории России.

В силу своего нахождения в  середине России Урал располагает самыми короткими и удобными связями  с большинством ее  регионов. Срединное положение Уральского региона невольно делает его транспортные пути передаточным звеном между всеми районами страны: Востоком и Западом, Севером и Югом.  Исторически сложилось так, что пространственная экспансия России шла, главным образом, в широтном направлении: из западных и центральных территорий на Урал и далее в Зауральские степи, Сибирь, Забайкалье, на Дальний Восток и Приморье. Поэтому наиболее развиты на Урале субширотные транспортные магистрали. Все наиболее значительные из железнодорожных транзитных путей Восток – Запад проходят через Урал. Транссиб разветвляется здесь на два направления:  через Челябинск и Екатеринбург; Южсиб – через Уфу – Магнитогорск – Карталы; Средсиб –  через Миасс – Полетаево – Троицк – рКустанай. Стратегией развития транспорта Уральского федерального округа на  15-20 лет, разработанной при непосредственном участии Института экономики Уральского отделения РАН, предполагается прохождение через Урал новых субширотных магистралей Восток—Запад: Севсиба – по трассе Сургут – Приобье – Троицко–Печорск – Сосногорск – новый порт на Баренцевом море (возможно в незамерзающей части бухты Индига), а также Приполярной трассы (ПолярСиба): Игарка – Новый Уренгой–Салехард–Лабытнанги–Чум и далее к Индиге или устью Печоры.

Эти варианты будут особенно эффективны при их объединении с проектом создания нового морского круглогодичного выхода России  в мировой океан через незамерзающий порт Баренцева моря и,  тем самым, объединения Европейского проекта транспортного «Баренцкоридора», водно-сухопутного пути из Северной Европы и Скандинавии, через Баренцево море и его новые порты, далее по территории России в Сибирь, Центральную Азию  на Дальний Восток.  В этом проекте трансуральским участкам пути будет уделено особое внимание, так как они позволят грузам Сибири, Казахстана,  Центральной Азии и Востока получить еще один, притом кратчайший, выход к морским торговым путям.

Урал получит дополнительный стимул к модернизации экономического развития,  становясь  важнейшим транзитным регионом страны на путях крупнейших  экспортно-импортных потоков и торгового обмена Дальневосточного экономического региона и  Европейского экономического сообщества с подключением стран Центральной Азии и Северной Европы. Простой взгляд на карту показывает, что геоэкономическое и геополитическое положение Урала стремительно прирастает не только широтными связями Восток–Запад, но и субмеридиональными потоками Север–Юг. Срединный Уральский регион действительно превращается в перекресток потоков грузов, пассажиров, инвестиций, финансов. Этот фактор неизбежно приведет и уже приводит к всестороннему развитию всей транспортно-логистической инфраструктуры региона,  модернизации ее на принципиально новой технической и технологической основе. Именно на Урале начато производство мощных электровозов для скоростных маршрутов, развитие которых на Урале даст новый импульс развитию периферийных регионов и внешних связей с другими странами Европы и Азии.

Подготовлен и активно обсуждается проект создания в районе Екатеринбурга многоцелевого (мультимодального) транспортно-логистического центра, который мог бы объединить множество функциональных структур: транспортно-экспедиционных, торговых, гостиничных, складских, таможенных, финансовых и многих других, связанных с обслуживанием мощных потоков грузов и пассажиров, следующих по всем видам транспорта. Уже сейчас здесь в транспортных «коридорах» пересекаются железнодорожные, автомобильные магистрали трансконтинентального значения, идущие параллельно с ними трубопроводы, передающие потоки нефти, газа и их продуктов. Этими же коридорами следуют потоки электроэнергии по ЛЭП высокого напряжения до 500 и 1000кВ. Инженерное оборудование таких коридоров, и особенно их пересечений, требует специальных технических решений, отвечающих современным условиям безопасности. А с открытием для полетов иностранных воздушных судов российского сектора Арктики должны прибавиться на Урале и воздушные коридоры трансарктических авиарейсов – как самого короткого пути из Северной Европы и Северной Америки на Ближний Восток, в Среднюю Азию, Индию  и Индокитай. Пересечение на Урале всех этих воздушных и сухопутных коридоров потребует особых технических и управленческих решений по обеспечению безопасности и экологичности.

Имея преимущества для развития экономики благодаря своему положению, срединный регион накопил множество проблем, которые сдерживают его развитие и требуют системной модернизации (9. С.8-15; 21.С. 70-81). Одной из наиболее очевидных проблем, вытекающей из срединности региона, становится его  удаленность от экспортно — импортных портов страны, что для региона, осуществляющего активную политику международных экономических связей и экспортирующего более 50% производимой продукции  (нефть, металлы, удобрения, лес и лесопродукция), превращается в негативный фактор. Особенно остро встала проблема кратчайшего выхода Урала к морским коммуникациям после отхода портов Украины и Прибалтики в статус иностранных портов. Поэтому Урал вынужден искать новый, ближайший к региону, морской портовый  выход. В качестве такового рассматриваются бухты Баренцева и Белого морей, обладающих приемлемым ледовым режимом для круглогодичного судоходства. Этот поиск оказался весьма трудным из-за сложного ледового режима северных морей, а также из-за изношенности отечественного ледокольного флота. Пока наиболее благоприятным выглядит проект создания нового порта в незамерзающей части бухты Индига в Баренцевом море. Но и он потребует крупных инвестиций, в том числе и в части ледокольного обеспечения зимнего судоходства. Это только одна из определяемых расположением  региона проблем. На самом деле их гораздо больше.  Выделим наиболее системные (См.: 23.С. 501-576; 20.Т.1. С.66-87).

Сосредоточение  огромного потенциала базовых отраслей экономики и их инфраструктуры на относительно небольшой территории приводит к резко возрастающей экологической нагрузке на все компоненты окружающей среды.   Недаром Урал считается одним из самых загрязненных техногенными отходами регионов страны и даже мира. За последние 10 лет выбросы загрязняющих веществ в атмосферу УрФО ежегодно составляли от,4,6 до 5,7 млн. т достигая 25-33 процентов всех выбросов России. За год в УрФО образуется около 29 млн.т токсичных отходов, из которых утилизируется лишь около 10,3 млн. т, то есть менее половины. Именно здесь располагается, по версии мировых природоохранных организаций, самый загрязненный промышленными отходами город планеты – Карабаш (Челябинская область). Высокая концентрация экономической деятельности и населения приводит к перегрузкам природной среды. Концентрация промышленности на Урале в несколько раз превышает общероссийскую.  Протяженность транспортных путей также  в 2-3 раза выше на единицу территории Урала, чем по России. Примерно на треть выше и нагрузка на эти пути. Грузонапряженность на Свердловской и Южно- Уральской железных дорогах в среднем на 30-40% выше среднесетевых показателей. При этом значительная часть этих перегрузок связана с передаточными функциями дорог Урала, поскольку транзит в грузопотоке  уральских железных дорог составляет не менее 25% всех перевозок.

Еще выше показатели транзита на трубопроводных магистралях, следующих через Урал (до 50% и выше). Практически вся инфраструктура Урала в той или иной степени работает не столько на потребности своего региона, сколько на нужды экономики соседних регионов, иногда очень дальних. Например, строительная база Уральского региона примерно на 30% загружена заказами соседних территорий, вплоть до Ямальского полуострова. Электроэнергетика региона, как правило, обеспечивала   электроэнергией соседние вновь осваиваемые регионы Сибири и Казахстана на начальных этапах освоения (в течение первых 10-15 лет). Справедливости ради нужно признать, что по мере выхода энергетики этих регионов на проектные мощности Урал может получать из них дешевую энергию для собственных нужд (что и делается в части Казахстана и Западной Сибири).

Еще одним из последствий сверхинтенсивного развития срединного региона является его чрезмерная урбанизированность. На Урале подтверждается теория отечественных экономико-географов А.И.Трейвиша, Г. В. Иоффе и О.В.Грицай о возникновении в срединных регионах индустриальных стран своеобразных «индустриально-урбанизированных поясов» протяженностью до тысячи километров. Они упоминают о подобных поясах в Европе, идущих от Ливерпуля и Глазго через Эльзас и Лотарингию вплоть до Северной Италии (Милана, Турина и  Генуи). Подобные пояса есть и на Востоке США и на Востоке Японии. Урал для России – типичный пример срединного индустриально-урбанизированного пояса, «перетянувшего» ее по «талии». Действительно, доля городского населения в Уральском федеральном округе, по переписи населения 2002 и 2010 гг. превышает 80,5% при среднероссийском показателе 73%.

Это значит, что около12,4 млн. человек в УрФО проживают в городах и поселках городского типа. Из них почти половина (более 6 млн. чел.) проживает в регионах сверхурбанизированных крупных городских агломераций — Екатеринбургской, Челябинской, Нижнетагильской, Магнитогорской, каждая из которых сосредотачивает от 0,5 до 2,5 млн. жителей. Если же выделить из всей территории Урала сверхиндустриальную и сверхурбанизированную так называемую  Горнозаводскую полосу, протянувшуюся вдоль восточного склона Уральского хребта от Ивделя на севере до  Орска  на юге, то окажется, что в этой полосе нагрузки на территорию еще выше средних по Уралу: концентрация промышленности здесь в 4 раза выше среднероссийской, инфраструктуры – не менее чем в три раза, плотность населения достигает 50-100 чел. на 1 кв. км, а в городских агломерациях и того выше (до 500-1000 человек на 1 кв. км.). Подобные нагрузки обостряют многие проблемы: недостает территорий под городскую застройку, под пригородное  сельское хозяйство и загородное жилье, возрастает потребность в утилизации промышленных и бытовых отходов, очень остро встает проблема водоснабжения и сохранения экологического равновесия.

Одно из направлений модернизации срединного региона видится в установлении и поддержании оптимально справедливой ассиметрии между ролью региона в развитии страны и его бюджетно-финансовыми возможностями эту роль устойчиво и без срывов выполнять. Понятно, что менталитет «опорного края» державы, сформированный у населения Урала, заставлял людей выполнять свою миссию при любых обстоятельствах, даже терпя лишения и нужду. Такого же мнения о терпеливости уральцев придерживались и плановые органы страны, развивая социальные отрасли региона по пресловутому «остаточному» принципу. В результате, к началу реформ 90-х годов XX  столетия Уральский регион имел крайне перекошенную в пользу  «тяжелых» отраслей экономики хозяйственную структуру и отставание от России практически по всем показателям социальной инфраструктуры (10; 23. С. 700-719).

Доля отраслей тяжелой промышленности, к примеру, достигала на Урале к началу реформ 1990-х годов 25-30% от всей валовой продукции  промышленности, в несколько раз превышая аналогичный среднероссийский уровень. Производство же потребительских товаров значительно отставало от потребностей населения региона, не превышая одной трети необходимого уровня. К сожалению, два десятилетия рыночных реформ кардинально не улучшили ситуацию. Скорее, наоборот, ухудшили ее. Именно отрасли, обеспечивающие экономику потребительскими товарами, в большей степени пострадали во время реформ. В легкой и пищевой промышленности  производство сократилось в разных подотраслях на 70-90%. Таков же порядок изменений в строительстве жилья и объектов социальной инфраструктуры. В итоге к 2011 г. доля потребительского сектора в промышленности Урала (УрФО) составила всего около 3% при общероссийском показателе  17%, к тому же производство потребительских товаров отличалось низким уровнем технологий. Именно поэтому потребительская продукция Уральской промышленности не выдерживает конкуренции ни с импортной, ни с отечественной, произведенной в регионах соответствующей специализации. Результат этих перекосов проявляется в том, что рост потребительских расходов населения Урала отстает от обще-российских показателей. К началу 2010 г. потребительские расходы населения УрФО составили чуть более 51,6% от денежных доходов населения и лишь к концу 2011г. возросли до 56%. И тем не менее, это самая низкая доля среди всех семи федеральных округов и уступающая среднероссийскому показателю (70,4%). Кроме того, еще с советских времен Урал хронически отстает от средних по стране показателей развития социальной инфраструктуры и предоставления услуг населению. По объему платных услуг на душу населения в 2005-2009 гг. УрФО отставал от среднероссийского уровня в 1,1 раза, по обеспеченности жильем – почти на 4% и т. д.

Занимая среди федеральных округов стабильно первые-третьи места по объемам промышленного производства, по многим показателям социального развития Урал не может подняться выше 4-6 места. Подобная асимметрия роли региона, к сожалению, сохраняется с советских времен, когда уральские территории по обеспеченности социальной инфраструктурой обычно не входили в первые 10-20 регионов, а занимали места в четвертом, а  то и шестом десятке (из 83 регионов страны – нынешних субъектов РФ). Такая асимметрия производственной и социальной ролей требует от государства более пристального патерналистского внимания к региону, который в значительной части реализует общефедеральные оборонные, научно-технические, инфраструктурные и производственные функции в интересах общественного развития.

Приоритеты направления модернизации Уральского региона

Каковы перспективы срединного Уральского региона в свете современных задач модернизации общественного и социального развития России? Каким видится рациональный путь использования регионом своего срединного положения, научно-технического и ресурсного потенциала?  Обратим внимание на самые актуальные, декларированные руководством страны:

•  Дальнейшая интеграция экономического и политического пространства страны в интересах создания единого общероссийского рынка, где каждый регион призван определить и занять свою «нишу» с региональной технологической специализацией и межрегиональной кооперацией в производстве высокотехнологичных и конкурентоспособных товаров и услуг;
•  Переход от ресурсно-ориентированной экономики к экономике «высоких технологий», экономике «нового знания», к «умной экономике», основанной на новых и более высоких научно-технологических укладах, интеграции и кооперации под эгидой властных структур и науки, и образования, и бизнеса, и общественных (региональных) институтов гражданского общества;
• Ликвидация бедности, в том числе, как мы понимаем, и бедных регионов (муниципалитетов) с примитивным уровнем решения социальных проблем;
• Формирование «регионов-ориентиров» и «регионов-локомотивов»  ускоренного роста экономики на основе интеллектуальных и инновационно-технологических ресурсов и факторов, а не только сырьевых. Придание им особого общественно-политического и социально-экономического статуса (по образцу «Особых экономических Зон», инновационного центра «Сколково») с соответствующим финансовым обеспечением.

Каким видится механизм реализации названных задач?
Мощным импульсом реализации названных приоритетов в  социально-экономическом развитии Урала на ближайшие десятилетия должно стать его срединное расположение в центре трех наиболее перспективных и богатых энергоресурсами регионов страны и мира. В частности, на северо-западе расположен Тимано-Печорский нефтегазоносный регион, включающий шельф Баренцева моря и обладающий значительными запасами бокситовых, титановых, марганцевых и других рудных месторождений. На северо-востоке представлена северная часть Западно-Сибирского нефтегазового месторождения, включающая шельф Карского моря, богатая никелевыми и медными месторождениями, свинцовыми и хромовыми рудами Полярного Урала. Наконец, к югу от Урала располагается Прикаспийское нефтегазовое месторождение с шельфом Каспия и рудами Западного Казахстана.

Все названные выше приграничные Уралу регионы ожидает бурный рост производства в ближайшие 20-50 лет, который невозможен, на наш взгляд, без опоры на уральскую промышленность, науку, образование, технологические решения,  перерабатывающие мощности. Во всяком случае, упускать шанс развития сотрудничества уральских промышленников с представителями бизнеса этих регионов нельзя. Вместе с тем, вряд ли будет целесообразным для региона продолжение утяжеления его хозяйственной структуры за счет новых производств тяжелой промышленности (См.: 14. С. 161-178). У региона появляется шанс использовать создающееся положение, когда в одном месте (на Урале) и в одно время (в первой половине столетия) соединяются крупные финансовые возможности благодаря благоприятной конъюнктуре мировых цен на энергоносители  и сырье в отраслях специализации соседних провинций и инновационные возможности самого Урала. А инновационные возможности Урала — это еще одна составляющая потенциала региона, о которой следует сказать особо. Исторически крупные и технически сложные  стратегические задачи уральской экономики потребовали мобилизации в регион мощной научно-конструкторской базы. Здесь сформировались крупные научные школы в металлургии, геологии и геофизике, биологии  и генетике, в региональной экономике, во всех сферах ядерной физики и химии, в электрофизике, нано и биотехнологиях. Сформировался и мощный отряд исследователей. Всего в УрФО насчитывается около 250 организаций, ведущих исследования и разработки, более чем 50 тыс. сотрудниками, в том числе 3,5 тыс. кандидатов и докторов наук. Очень сильный отряд академической  науки. В Уральском отделении РАН (УрО РАН) 58 НИИ и 33 структурных подразделения. Только в Екатеринбурге функционирует 18 академических институтов. Из более чем  3000 человек ведущих исследования, более 60 являются академиками и член-корреспондентами РАН, более 500 докторов и 1500 кандидатов наук. Этот научный потенциал постоянно генерирует новые разработки в перспективнейших направлениях сверхпроводимости, лазерных  и нано-биотехнологий, сварки взрывом, порошковой металлургии, композитных материалов с заданными свойствами, синтеза полимеров и лекарственных средств, неразрушающего контроля швов и соединений и др.

Многие исследования ведутся вузовскими и отраслевыми научными коллективами: исследования датчиков, сверхтвердых материалов, изотопов, полупроводников и прочих тем. Положительно и то, что на Урале сформировались первые ростки организационных форм доведения исследований до производства, то есть внедрения в экономику. Одним из первых в стране регион стал создавать технопарки (структуры содействия малому и среднему инновационному предпринимательству), затем технополисы  (наукограды), охватывающие  целые  города высоких технологий  и инноваций. Первый  в  стране технополис был зарегистрирован в  г.  Заречный на базе Белоярской атомной электростанции еще в 1992г. Импульсы инноваций, попадая на почву растущих экономик сопредельных развивающихся регионов, способны инициировать структурную перестройку и модернизацию всей экономики страны. Поэтому на Урале и в сопредельных регионах, при участии Института экономики УрО РАН, в настоящее время разрабатывается программа создания единой сети инновационных центров разного уровня, в совокупности позволяющих превратить срединный регион страны в некий мегатехнополис (10. С. 89-105; 23.С.635-653), т.е. регион  высоких технологий и производства «нового знания», столь востребованного в постиндустриальный век. Именно инновационная направленность развития экономики Урала приведет к росту благосостояния его населения улучшению его обеспечения социальной инфраструктурой, соответствующих запросам интеллектуальной среды творцов «нового знания» и «высоких технологий». Для этих целей активно используются рыночные институты инновационного развития социальной сферы и научно-производственной инфраструктуры (ГЧП, социальная ответственность бизнеса, выставочная деятельность, кластерные формы кооперации производителей и др.)

Одним из важнейших направлений стало создание региональной корпорации развития Среднего Урала, которая организовала строительство и функционирование выставочного центра «Екатеринбург-Экспо» по самым высоким стандартам Европейских и мировых требований. На базе созданного центра в 2011 году успешно проведен международный форум «Иннопром-2011», получивший высокую оценку как участников форума, так и руководителей ООН и ЮНЕСКО. Развитие на территории срединного региона выставочной деятельности, как свидетельствует мировая практика обеспечивает, с одной стороны, заметный рост объемов инвестиций в экономику срединного и прилегающих регионов. Только в 2011г., за период проведение форума, Свердловская область подписала договоров и соглашений на сумму около 180 млрд. рублей, что сопоставимо с годовым консолидированным бюджетом области. С другой, — та же мировая практика, да и результаты работы «Екатеринбург-Экспо» показывают возрастающую эффективность нового для урала рыночного института социально-экономического развития и всего срединного региона, его сопредельных территорий, и многих окраинных регионов (11. С. 30-32). По оценкам, каждый рубль, вложенный в организацию действительно популярных и востребованных выставок, обеспечивает рост ВРП на 5-7 рублей в смежных отраслях экономики региона и приграничных с регионом территорий. Иными словами инновационно-новаторские импульсы выставочной деятельности срединного региона проникают в самые отдаленные территории РФ, побуждая их к активным модернизационным действиям по развитию экономики и повышению ее эффективности.

Использование новых рыночных форм развития Срединного региона побуждает его задействовать и другие институты, совершенствуя и модернизируя производственную и социальную инфраструктуру, обеспечивая последовательную реструктуризацию производства и расширяя возможности для наращивания инновационного потенциала. В этих целях создана и функционирует особая экономическая зона промышленно-производственного типа «Титановая долина»  в г. Верхняя Салда Свердловской области, которая активно используя институт государственно-частного партнерства (ГЧП) уже к 2013г. планирует привлечь к своей деятельности не менее 15 зарубежных и передовых отечественных компаний для реализации инновационно ориентированных инвестиционных проекта.

Огромные возможности для повышения инновационного статуса срединного региона в модернизации российской экономики открываются со строительством высокоскоростной железнодорожной магистрали Екатеринбург – Москва на основе контракта жизненного цикла (контракт DBFM), предусматривающего активное использование института ГЧП при строительстве и эксплуатации магистрали. Планируется, что частный сектор проектирует и частно финансирует строительство, формирует и содержит необходимые объекты инфраструктуры на долгосрочной основе. В настоящее время Свердловская область реализует подготовленный этап проекта ВСМ-2, который уже получили поддержку ряда регионов, с которыми подписаны  или обсуждаются возможности для подписания договоров и соглашений о совместной и взаимовыгодной реализации проекта.

Для завершения объективной оценки практической  роли срединного региона есть необходимость, на наш взгляд, рассмотреть тенденции и  идеи в развитии  менталитета уральцев. Можем согласиться с авторами, которые выдвигают в качестве первоочередных в региональной политике страны решение следующих задач. С одной стороны, всемерная поддержка «регионов — локомотивов» роста экономики на основе их структурной переориентации с  сырьевой направленности к инновационной высокотехнологичной экономике «знаний». С другой — поддержка регионов, способных сыграть интегрирующую роль в развитии единого рыночного пространства России (8). Для Урала последняя задача видится значительно масштабнее — как интеграция евроазиатского экономического и политического пространства (22. С. 539-557).

Идеи интеграции усилий регионов в интересах роста их возможностей и конкурентоспособности все более овладевают различными мировыми сообществами. Успешно реализуется идея европейской интеграции. Интеграцией охвачены регионы Юго-Восточной Азии, Америки, Арабского Востока. Идея интеграции евразийского экономического и политического пространства (во всяком случае, на постсоветском пространстве) давно озвучена Президентом Казахстана Нурсултаном Назарбаевым, поддержана и конкретизирована В.В. Путиным в статье «Новый интеграционный проект для Евразии – будущее, которое рождается сегодня» (Известия. 2011. 5 октября. С. 1,5) и начинает  обретать своих сторонников  в постсоветских странах и регионах, оформляясь в конкретные формы и решения. Урал, в силу своей срединности в Евразии, одним из первых поднял флаг евразийской интеграции. Эти процессы уже восприняты производством, о чем можно судить по названиям объединений. Холдинг в черной металлургии — «Евразхолдинг» — объединяет крупнейшие металлургические предприятия европейской части страны, Урала и Сибири. Причем, в европейской части сосредоточены торговые и инвестиционные структуры холдинга, а на Урале и в Сибири – основные производственные мощности: НТМК, Качканарский ГОК «Ванадий»,  Запсиб и Новокузнецкий металлургический комбинат. СУАЛ-холдинг делает то же с предприятиями алюминиевого комплекса Урала, Сибири и Республики Коми. Холдинг Уральская горнометаллургическая компания объединяет около 30 предприятий цветной металлургии: от Владикавказа и Кирова (в европейской части страны) до Томска, Шадринска, а в перспективе и до  Удокана (Читинская область) в азиатской части. Аналогичные процессы осуществляются в транспортной сфере: проектируемый в Екатеринбурге транспортно-логистический центр получил наименование «Евразийский» и соответствующее назначение. Не отстают и сферы науки, образования, культуры и даже спорта. В Екатеринбурге создан крупнейший федеральный университет имени первого Президента РФ Б.Н. Ельцина, три исследовательских университета на базе Южно-Уральского (г. Челябинск) и двух Пермских университетов – технического и классического, которые будут готовить инновационно-ориентированных специалистов по всем современным специальностям, востребованным народным хозяйством.

Новый импульс интеграции и модернизации экономики может дать реализация мероприятий программы «Урал промышленный, Урал полярный», суть которой видится в решении двух общефедеральных приоритетов. С одной стороны, требуется включить в хозяйственный оборот северные, Полярные и Приполярные территории Урала, а также территорию Арктики, богатые многими полезными ископаемыми и тем самым укрепить его роль как «генератора» модернизационных процессов Российской Федерации с переориентацией на приоритетное развитие производства готовой промышленной продукции с возрастающей долей добавленной стоимости и конкурентоспособной на мировом рынке. Cдругой, — требуется законодательно определить социально-экономический и общественно-политический статус Северных и Полярных территорий РФ в интересах ускоренного и комплексного их освоения и заселения посредством (16. С. 39-45; 20. Т.1. С. 293-306; Т.2. С. 342-373):

• Сохранения традиционных видов промысла коренных жителей Полярного и Северных территорий (охота, рыбный промысел, оленеводство);
• Поддержания экологически безопасного равновесия между промышленным освоением Северных, Полярных и Арктических территорий и их экологическим состоянием;
• Инфраструктурного освоения Северных, Полярных и Арктических территорий для обеспечения комфортного проживания населения;
• Использования наиболее прогрессивных рыночных форм и институтов развития данных территорий (кластеры, технопарки, технополисы, государственно-частное партнерство, программно-проектное планирование и др.), которые в своем системном воздействии на общественное развитие способны сформировать и задействовать новые импульсы для инновационного обновления Российской федерации и изменения статуса регионов. Не имея возможности рассмотреть возможности всех форм и институтов развития, остановлюсь лишь на одном — программно-проектном саморазвитии регионов и муниципалитетов (14. С. 254-301; 24. Т.1. и Т.2.).

Движущей силой модернизации российской экономики и общества в целом должна стать, на наш взгляд, опора на процессы саморазвития всех уровней региональных и территориальных социально-экономических систем (24. Т.1. и Т.2.). Для этого необходимо определиться с  механизмами и инструментами выбора наиболее эффективных и жизненно стойких приоритетов  регионального и территориального развития, в том числе в отношении проблемных территорий, нацеленных на повышение их устойчивого функционирования на основе самоорганизации и самоокупаемости.

Под саморазвитием территориальных экономических систем нами понимается стратегически устойчивая способность региона (муниципалитета) в условиях сложившейся в обществе макросреды обеспечивать расширенное воспроизводство валового регионального продукта за счет имеющегося (сформированного) потенциала собственных ресурсных возможностей и доходных источников в интересах реализации как макроэкономических целей и общенациональных приоритетов, так и внутрирегиональных (муниципальных) целевых установок системного характера.

Саморазвитие региональных систем предполагает наличие двух системообразующих признаков:

1. Внутренняя самодостаточность региональной экономической системы, способной  обеспечивать долговременную устойчивость ее развития за счет:

1.1. Необходимых и достаточных для развития ресурсов (материальных, трудовых, финансовых, интеллектуальных и других), а также производственных, инфраструктурных, управленческих и иных возможностей обеспечивать расширенное воспроизводство ВРП на интенсивной основе;

1.2. Объективно определенной миссии и цели саморазвития, которые, с одной стороны, призваны опираться на целевые установки макроэкономической системы, обеспечивая их системную реализацию. С другой, — обеспечивать реализацию региональной цели, отражающей региональные потребности и интересы проживающего в регионе населения. Возможность реализовать региональные потребности и интересы как составной части макроэкономической потребности в процессе саморазвития выступает, на наш взгляд, мощным мотивом  дальнейшего совершенствования инструментов саморазвития;

1.3. Внутрирегиональных производственных, инфраструктурных, организационно-управленческих, территориальных и иных систем, способных автономно перенастраиваться под воздействием внутренних и внешних изменений.

2. Благоприятные внешние условия, способные в своей совокупности обеспечивать устойчиво сбалансированное саморазвитие региональных экономических систем на стратегическую перспективу. В перечень внешних условий, способных обеспечивать формирование и стабильное функционирование региональных экономических систем, целесообразно относить:

2.1. Общественно-политическую и идеологическую готовность федерального руководства и руководства региона обеспечивать достижение социально-экономических параметров посредством саморазвития региональных экономических систем. Принципиально важным считаем восприятие большей частью населения идеи саморазвития регионов как наиболее доступной и надежной формы реализации их групповых и индивидуальных потребностей и интересов, ее поддержка макроэкономическими условиями и гарантиями;

2.2. Конституционные и законодательные гарантии регионам и макроэкономические возможности (налоговые, бюджетные, кредитные, имущественные и др.) использовать модели саморазвития как для реализации макроэкономических целей и приоритетов, так и региональных целевых установок. Среди последних наиболее перспективными считаются: формирование и развитие бизнес-территорий на базе муниципальных образований, создание технополисов, центров трансфера передовых технологий, рыночных институтов по закреплению за регионом трудовых, земельных и лесных ресурсов, реформирования региональной собственности и др. Принципиальным считаем снятие с регионов ограничений в части создания ими региональных госкорпораций на принципах госудаственно-частного партнерства для решения вопросов структурной модернизации и реструктуризации, повышения конкурентоспособности отечественного производства посредством его инновационного обновления;

2.3. Внешние факторы воздействия на региональное развитие, обусловленные изменениями конъюнктуры мирового рынка на товары и услуги, участием регионов в международных программах и проектах, развитием международных интеграционных связей регионов и страны в целом, требуют от регионов взвешенного подхода к сбалансированию внешнеэкономических факторов и показателей. Подобная взвешенность необходима для поддержания саморазвивающейся направленности региона посредством использования возможностей мирового сообщества для технической и технологической модернизации собственного производства импортозаменяющих товаров и услуг. В конечном счете вхождение регионов в международные экономические интеграционные связи целесообразно с позиций расширения и укрепления конкурентных позиций, ограничения импортной зависимости и расширения производственных возможностей регионов и страны в целом.

Системообразующая и системосохраняющая роль внешних условий, гарантий и факторов на процессы становления и функционирования саморазвивающихся регионов видятся в следующем. Если внутренняя самодостаточность региональной экономической системы обеспечивает источники ее устойчивого развития и воспроизводства ВРП, простого или расширенного, то внешние условия призваны формировать и воспроизводить общественно-политическую, законодательную, макроэкономическую и внешнеэкономическую среду, способную обеспечивать наиболее полное и результативное использование территориальных возможностей и ресурсов для реализации общефедеральных и региональных целевых задач, обеспечения устойчивости и безопасности Российской Федерации в целом.

Одним из ключевых инструментов экономической региональной политики, давно зарекомендовавшей себя в развитых странах, является совершенствование и создание новых форм пространственной организации экономики и, в частности, формирование бизнес-территорий в границах региона и муниципалитета.

Сложившимися типичными примерами бизнес-территорий, получившими апробацию в мировой и отечественной практике и науке, являются технополисы, технопарки, специальные (особые) экономические зоны, промышленные и индустриальные парки, транспортно-логистические центры, специализированные торгово-складские зоны и др., большая часть которых сосредоточена на Урале. Бизнес-территории могут быть образованы в любом месте региона или муниципального образования, если появляются или созданы соответствующие объективные и субъективные условия.

В рамках одного региона или муниципального образования может располагаться несколько бизнес-территорий. Все они привносят ощутимый вклад в развитие местной экономики посредством развития предпринимательства (в особенности малого и среднего), расширения и совершенствования инфраструктуры, повышения занятости населения и уровня жизни, активизации инвестиционных и инновационных процессов, увеличения налогооблагаемой базы и повышения доходов бюджета. Создание бизнес-территорий для моногородов является средством диверсификации экономики и создания новых производств и услуг. Для депрессивных районов и моногородов – это в первую очередь средство для «ребрендинга», смены  «имиджа» и привлечения новых компаний и производств, развитие предпринимательства и кооперационных связей, формирования кластерных объединений.

Интегрирующий характер кластерного подхода как института регионального развития и саморазвития видится  в возможности комплексного решения задач: реализации региональной стратегии, нацеленной на повышение конкурентоспособности экономики региона и формирования предпосылок для саморазвития; промышленной политики, направленной на создание конкурентоспособного  и самодостаточного промышленного комплекса региона; перехода на инновационную модель регионального развития; формирования  конкурентной среды для малого и среднего бизнеса во взаимодействии с крупным; повышения образовательного уровня в регионе и  развития региональной инфраструктуры и др.

Часто высказываются достаточно резкие и категоричные претензии к российским ученым из-за крайне низкой инновационной их активности. Нет нужды обсуждать эту проблему хотя бы потому, что в этих претензиях есть доля правды. Но не вся правда. И вот почему. Российские ученые нередко уезжают для работы в другие страны или уходят из научной сферы по причине отсутствия условий для полноценной работы и даже отсутствия работы в России. Это один из неожиданных выводов, который можно сделать после знакомства с докладом группы специалистов  Всемирного банка, которые исследовали российскую научную и инженерную диаспору за рубежом. По мнению авторов доклада, для российского общества характерны три особенности (39.С. 1,21).

Первая –российское население в целом отличается низкими и медленно растущими навыками предпринимательства и комерциализации научных знаний. Виной тому авторы считают и издержки прошлого, неуверенность, отсутствие навыков и отсутствие должных условий для инновационного предпринимательства. И это обстоятельство характерно для большинства российского населения.

Вторая – в  российской экономике, по мнению специалистов из всемирного банка, сохраняется очень низкий спрос на инновации, что сдерживает и научно-исследовательскую и инновационную активность и научны работников, и самой власти.

Третья – ошибки в выборе и финансовой поддержке приоритетных направлений инновационного развития. Создание «Сколково», Курчатовского центра, РОСНАНО не в состоянии решить все проблемы инновационного развития страны без Российской академии наук, научного потенциала, ВУЗов. Необходимо не большими грантами «заманивать» зарубежных ученых в Россию, а совместными проектами подключать их к решению проблем инновационного развития российского общества.

Конечно, проблема повышения устойчивости развития регионов и муниципалитетов посредством формирования у них конкурентного иммунитета и наращивания конкурентных преимуществ решается в Российской Федерации медленно и противоречиво. При общей неудовлетворительной оценке, нельзя не отметить «ростков» позитивного наращивания  потенциала  устойчивого развития отдельными регионами и территориями. Исключительно позитивен, к примеру, опыт Томской области по формированию потенциала развития за счет инновационной активности власти, бизнеса, науки и населения. Калужская область уже длительное время является лидером по инвестиционной привлекательности, Свердловская – по развитию транспортной и транспортно-логистической инфраструктуры. Орловская, Оренбургская области, Алтайский край, Республика Башкортостан активно наращивают  производственный потенциал развитием сельского хозяйства и АПК.

Есть и другие примеры активного наращивания потенциала развития регионами и территориями посредством создания агломераций, кластерных объединений и бизнес территорий в границах региона или муниципального образования и др.
Особого внимания заслуживает практика программно-проектного развития муниципальных образований, инициатором использования которого выступает г. Екатеринбург. К настоящему времени практика программно-проектного развития активно внедряется и в других городах Урала, Поволжья и Российской Федерации в целом.

Программно-проектное развитие регионов и территорий как основа модернизации федеративных отношений

Основой инновационно ориентированной пространственной политики и  формирования саморазвивающихся территориальных экономических систем должен стать программно-проектный подход, как отвечающий современным потребностям глобализируемой экономики институт федеративного развития.

Механизм реализации региональной политики связан с определением ее стратегических приоритетов и в связи с этим возрастает потребность в разработке и утверждении Концепции (основных направлений) региональной политики Российской Федерации как составной части стратегии социально-экономического развития Российской Федерации до 2030 г.

На базе стратегических приоритетов региональной политики (не более 4-5) должны быть разработаны программы, охватывающие наиболее комплексные проблемы развития регионов. Решение же конкретных задач должно строиться исключительно на основе программно-проектного подхода. [Как свидетельствует практика, разрабатываемые долгое время стратегии и программы социально-экономического развития регионов и  муниципалитетов страдали и продолжают страдать, во-первых, отсутствием четких целей, органически обусловленных потребностями, развития региона (территории), которые подменяются часто политическими лозунгами и призывами макроэкономического характера; во-вторых, ограниченной опорой на общественное мнение, сложившиеся потребности и предпочтения различных слоев и социальных групп населения региона (муниципалитета), а ориентируются на макроэкономические предпочтения, обычно «далекие» и не понятное для большей части населения; в-третьих, способностью органически соединять в едином документе политические решения и творческую активность населения, плановые и рыночные подходы, административный ресурс и рыночную инициативу (предприимчивость), научные прорывные идеи и хозяйственную смекалку бизнеса (25. С. 3-5; 14.С. 272-280).]

В марте 2012 года в Великобритании был опубликован проект правительственного документа по дальнейшему развитию системы планового управления пространственным развитием под названием «Рамки политики национального планирования», в котором не только прописаны процедуры разработки планов, согласования национальных, региональных и местных приоритетов социально-экономического развития с соблюдением условий защиты окружающей среды и содействия устойчивому росту. Во введении к опубликованному документу Министр планирования Хон Грег Кларк обратил внимание на следующее: «Планирование предназначено для содействия достижению устойчивого развития. Обеспечение лучшей жизни для себя не означает ухудшение жизни будущих поколений… Устойчивое развитие связанное с положительными темпами роста, делая доступным, при этом экономический, экологический и социальный прогресс и для современного, и для будущего поколений. Система планирования помогает это сделать. Устойчивое развитие должно быть ориентиром движения вперед без промедления – должна соблюдаться презумпция в пользу устойчивого развития, которая является основой для каждого плана и для каждого решения…» (41. С.169).

Перед принятием проект документа несколько месяцев обсуждался в научных журналах и на страницах газет и получил положительную оценку специалистов и населения.
Механизм реализации региональной политики обычно связывают с определением ее стратегических приоритетов и в связи с этим возрастает потребность в разработке и утверждении Концепции (основных направлений) региональной политики Российской Федерации как составной части стратегии социально-экономического развития Российской Федерации до 2030 г.

На базе стратегических приоритетов региональной политики Российской Федерации (не более 4-5) целесообразно разрабатывать программы, призванные решать наиболее комплексные проблемы развития регионов. Решение же конкретных задач должно строиться исключительно на основе программно-проектного подхода.

Инициатором использования программно-проектного развития территорий стал город Екатеринбург, который первым в Российской Федерации принял 10 июня 2003г. решением городской Думы «Стратегический план Екатеринбурга» (25). По оценке главы города, а ныне депутата Совета Федерации РФ А.М. Чернецкого, план развития города разрабатывался и реализуется на основе трех принципиально новых для российской практики новаторских идей, потребовавших существенно изменить  управленческий менталитет и руководителей города, и бизнеса,   и населения города  (25. C.3).  Во-первых, девизом разработки, обсуждения и реализации плана стала идея «мыслить стратегически и действовать сообща». Именно эта идея стала отправной точкой для разработки Стратегического плана и соединения в одном документе стратегического программирования приоритетов развития города с проектной инициативой его населения. Во-вторых, Стратегический план с момента его разработки стал документом общегородским. В его трехлетней разработке и обсуждении принимали участие большая группа ученых, руководителей разного уровня, депутаты, бизнесмены, общественные организации и специалисты. Был изучен отечественный и зарубежный опыт, в том числе и г.г. Бирмингема (Великобритания), Санкт-Петербурга, Ижевска, Кирова  и других и  по программно-проектному развитию. Стратегический план прошел широкое общественное обсуждение, было рассмотрено и учтено огромное количество предложений и пожеланий жителей города, региональных и федеральных органов. Это обстоятельство позволяет рассматривать Стратегический план города в качестве программно-проектного творчества всего городского сообщества. 

В-третьих, стратегическая направленность плана развития Екатеринбурга на устойчивое повышение качества жизни горожан. Этой цели посвящены все восемь программных направлений плана и большинство из  более  чем ста бизнес проектов. Первое программное направление плана – «Сохранение и развитее человеческого потенциала» — открывает программу действий, а восьмое – «Генеральный план города Екатеринбурга – город для человека» завершает программные действия городского сообщества по развитию Екатеринбурга. Заслуживает внимания и заключительный раздел плана – «Механизм реализации стратегического плана», суть которого можно кратко выразить словами: «Работать на результат и не закрываться от нововведений» (25. C.3).

Стратегический план города по-своему содержанию является научно-обоснованным и одновременно основанным на потребностях практики документом, всесторонне учитывающий специфику города и его конкурентные возможности. При этом его отличает высокая инновационная направленность на решение общегородских проблем реструктуризации экономики, ускоренного развития производственной и социальной инфраструктуры и др.

Достоинством  программно-проектного подхода в рыночных условиях можно считать не только инновационно-новаторское  участие населения в разработке стратегических планов и постоянном общественном контроле за реализацией программных приоритетов. Это важнейшее, но не единственное его достоинство. Программно-проектный подход позволяет, с одной стороны, объединить одним документом возможности использования в интересах развития планово-административные и рыночные инициативы, административный ресурс и предприимчивость, согласованно удовлетворять городские потребности интеграцией власти, науки, бизнеса и общественного мнения.  По справедливому утверждению О.С. Сухарева, «институциональное планирование даже при идентичности метода обязано учитывать специфику организации и потребительские предпочтения населения» (37.С.88). С другой, — распределять нагрузку по финансированию программ и проектов между бюджетом города, бизнесом и населением, что не только значительно сокращает суммарные расходы и увеличивает эффект от реализации бизнес проектов, но и снижает нагрузку на региональный и федеральный бюджеты [В литературе все чаще стали звучать призывы к переменам, которые определяются как «разгосударствление» экономической политики, переход от традиционного для России государственного монолога к многоголосию, где голос государства остается ведущим, но уже не подавляет остальные голоса. Это изменит не только состав субъектов, но и конфигурацию экономической политики» (35).] (2.С.155-166; 30. C. 24).

Позитивная оценка результатов реализации Стратегического плана Екатеринбурга в 2003-2008 гг. потребовала  определенной его корректировки в части пересмотра большинства программных показателей в сторону увеличения. После почти двухгодичного обсуждения (2008-2010гг.) в 2010г. обновленный стратегический план Екатеринбурга до 2025г. был утвержден городской Думой  (26). В него были внесены уточненные по срокам и направлениям работы изменения, скорректированы приоритеты, серьезно пересмотрена проектная часть плана. Число проектов доведено почти до 130. Заметно возросла активность бизнеса в финансировании проектов – до 45 и более процентов от общей стоимости проектов финансирует и реализует частный бизнес.

Вместе с тем, позитивная в целом оценка результатов реализации стратегического плана развития крупного города, выявила и его недостатки, устранить которые усилиями лишь самих муниципалитетов невозможно. Во-первых, стратегические планы муниципальных образований оказались «не встроенными» в общефедеральную систему государственного стратегического планирования и действуют (разрабатываются) автономно. Федерация и регионы участвуют в их реализации лишь частично, через федеральные (региональные) целевые программы; именно поэтому, во-вторых, высоки риски «сбоев» по причине частых и не обоснованных изменений макроэкономических условий (полномочий, не обеспеченных финансовыми ресурсами, бюджетного процесса и других).

В-третьих, в перечне серьезной проблемы муниципалитетов было и остается их бюджетное недофинансирование, что побуждает их заниматься «муниципальным рекитом»… Более 90 процентов муниципалитетов в РФ хронически дотационные, что лишает их возможности использовать бюджетные средства в интересах стратегического развития и наращивания конкурентной активности на российском и СНГ пространстве.

Применение методов программно-проектного управления позволяет более обоснованно определять цели и оптимально планировать инновационную, инвестиционную и другие сферы деятельности регионов и территорий, в том числе территорий нового хозяйственного освоения (36.С.195-203; 20; 32. С.57-69). Проектное управление дает возможность более полно учитывать проектные риски, оптимизировать использование имеющихся ресурсов и избегать конфликтных ситуаций, контролировать исполнение составленного плана, анализировать фактические показатели и вносить своевременную коррекцию в ход работ, накапливать, анализировать и использовать в дальнейшем опыт успешно реализованных проектов.

За прошедшие годы в городе заметно изменилось отношение горожан к проблемам города и возможностям его развития в интересах населения с учетом его предложений и пожеланий. Причины этого видятся в следующем. Во-первых, творческий подход к разработке и реализации стратегического плана позволил городу «продвинуться» на лидирующие позиции среди российских городов – миллионников по большинству социально значимых показателей (см. таблицу)  (40. С. 10-11). И это при том, что уровню бюджетной обеспеченности город находится на девятом месте среди российских городов-милионников, имея на одного проживающего 21,8 тыс. рублей бюджетных доходов (см. таблицу). Из них налоговые доходы составляют чуть более 16 процентов, а остальные получены в форме дохода от использования объектов муниципальной собственности. Более активное использование института государственно-частного партнерства для реализации проектов позволило привлечь частный капитал и средства населения на взаимовыгодной основе в интересах комплексного развития городского хозяйства и его инфраструктуры.

Во-вторых, интерес населения к городу и приоритетам его развития можно оценивать, на наш взгляд, по динамике миграции его жителей, которые «ногами голосуют» за правильность выбранной стратегии. Если вплоть до 2003г., когда был утвержден стратегический план, из города уезжало больше, чем приезжало, то начиная с 2004г. динамика устойчиво свидетельствует о предпочтениях приезжающих. Да и выезжать из города стало заметно меньше (см. рисунок) (19. C. 20; 32. С.25).

Миграционное движение населения в г. Екатеринбурге, человек

Использование проектного управления территорией позволило ускорить внедрение результативно-ориентированнной модели управления (15.Т.1.Т.2; 27. С.276-294), которая обеспечивая развитие дает возможность:

• Одним документом задействовать наиболее эффективные институты пространственного развития всех уровней, органично согласуя возможности и интересы всех уровней власти, бизнеса и населения;
• получать  измеримые результаты реализации каждой цели, каждой услуги и мероприятия;
• при определении цели «просчитывать» количество и качество услуг и мероприятий, которые будут представляться населению региона (территории);
• оценить как повлияет на изменение показателей плана изменения бюджета в сторону увеличения или уменьшения;
• «получать» социально-значимые  результаты  для населения региона от оказания конкретных услуг;
• оценивать эффективность работы ведомств и учреждений на основании анализа их расходов относительно полученных результатов;
• определять по каждой поставленной задачи социально-экономического развития территории реальную стоимость ее достижения, инструменты реализации и ответственных за выполнение.

На уровне регионов и муниципалитетов применение проектного подхода требует соблюдения двух условий.  Во-первых, проекты должны быть встроены в систему комплекса документов стратегического планирования территорий и логично вытекать из целей и задач стратегического плана (стратегии) развития региона (муниципалитета). Иными словами, данные проекты по своей сути призваны стать стратегическими проектами, встроенными в логическую цепочку общефедерального стратегического планового управления пространственным развитием;

Во-вторых, при таком подходе стратегические проекты превращаются в конкретные механизмы (институты) реализации стратегических программ развития  не только муниципалитета, но и региона в целом.  Их разработка, как и документов, из которых они вытекают, осуществляется на основе взаимодействия всех участников территориального сообщества: частного бизнеса, органов власти и управления всех уровней, науки, образования, представителей общественности, сведущих в области реализации проекта. Основой стратегических проектов становятся бизнес-планы развития частного бизнеса, в том числе на принципах ГЧП. По справедливому утверждению В.А. Гневко, «муниципальное вмешательство в хозяйственную среду должно быть нацелено на поддержку конкретных мероприятий, а также определенных видов деятельности, обеспечивающих повышение конкурентоспособности местного производства и выпускаемой продукции, способствующих удовлетворению муниципальных потребностей, росту доходов местных бюджетов, решению социально-экономических проблем территорий… повышением их инновационной активности» [В  данной работе автор попытался обобщить позитивные инициативы муниципальных и региональных систем (гг. Заречного, Ижевска, Свердловской области, Удмуртской республики, г. Санкт-Петербурга и других) по программно-проектному их развитию (С.107-143).]. (17. С. 110, 115)

Предложенный подход позволяет нацелить проекты  на эффективное взаимодействие всех разработчиков проекта, которые могут уточняться на основе четкого планирования и определения вполне конкретных мероприятий и источников их финансирования для каждого из участников этих проектов. Только в этом случае планы, программы и проекты становятся документами общественного согласия, в реализации которых  заинтересованы не только его инициаторы и  участники, но и все население муниципального образования и региона в целом.

Мотивы программно-проектного развития срединных территорий

Подводя итог, выделим важнейшие мотивы территориаль­ного  развития срединных территорий России:

• вступление России в ВТО усиливает конкуренцию между территориями в глобальной экономике, заметно прогрес­сируя и расширяясь, порождая новые импульсы к развитию и институты развития, что требует использования новых, не традиционных для рыночного менталитета либерал-рыночников программно-проектного планирования развития регионов и территорий;
• в этих условиях на первый план выдвигается проблема формирования стабильного конкурентного имму­нитета территории именно срединных территорий использованием наиболее эффективных институтов развития, а не только обеспечение сиюминутного конкурентного преиму­щества;
• формирование устойчивой системы институтов развития требует активной деятельности территориальных органов власти в партнерстве со всеми заинтересованными груп­пами (населением, бизнесом, наукой,  инвесторами, сопредельными территориями и т.д.) и непременно с учетом их интересов;
• стратегической целью территориального развития следует признать обес­печение растущего уровня и качества жизни населения территории за счет  формирования институтов и механизмов эффективного использования конкурентных преимуществ и возможностей террито­рии для обеспечения комфортной жизни, условий для учебы, отдыха, ведения бизнеса, капиталовложений и т.д.;
• институты территориального программно-проектного развития в российских регионах и городах еще не стали стимулом повышения их инновационной активности, что актуализирует выработку необходимых рекомендаций для ускоренного «запуска» этого процесса в центральных и срединных регионах;
• программно-проектное развитие территорий все активнее воздействует на повышение мо­бильности экономики субъектов Российской Федерации и муниципальных образова­ний, инициируя на подведомственных им территориях вход на рынок новых более эффективных компа­ний и уход старых компаний;
• сегодня территориальное развитие все активнее осваивает борьбу между регионами и городами за наращивание их нематериальных активов, включая разработку специальных проектов по формированию привлекательного имиджа и позитивной репутации территорий. Принципиальным считается формирование в регионах и муниципалитетах полюсов конкурентоспособности, массовое и системное использование программно-проектного подхода к их инновационно ускоренному развитию.

В заключении подчеркнем, что важнейшим условием полноценного развития уральских территорий становится институт постоянного и главное, — качественного мониторинга территориального развития в конкурирующей среде в интересах, во-первых, выявления и устранения «слабых звеньев» в территориальном развитии и, во-вторых, придания дополнительного импульса «прорывным направлениям» территориальной конкуренции, способных вывести территорию на новый уровень социально-экономического развития.

Литература

1. Анимица Е.Г., Иваницкий В.П., Пешина Э.В. В поиске новой парадигмы регионального развития. Екатеринбург: изд. УрГЭУ. 2005 107 с.;
2. Сидорова Е.Н., Татаркин Д.А. Институциональные основы развития государственно-частного партнерства в России. – «Экономика региона». 2012. №3. С.155-166;
3. Балацкий Е, Ефимова Н. Финансовая несостоятельность региона и совершенствование межбюджетных отношений. – «Общество и экономика». 2010. № 7-8. С. 101-116;
4. Изард У. Методы регионального анализа: введение в науку о регионах. М.: изд. Прогресс. 1996.
5. Тюней Й. Изолированное государство в его отношении к сельскому хозяйству и национальной экономии. Перевод с нем. М.:1926. Пер. с нем.: Der isolierte Staat in Beziehurg auf Landwirtshaft und Nationaloconomie. Berlin, 1875;
6. Гранберг  А.Г. Основы региональной экономики. М.: изд. Высшая школа экономики. 2001. С. 44-51;
7. Friedman J. Regional development policy. Boston: Mass Inst. Techn, 1966. 317р.;
8. Грицай О.В., Иоффе Г.В.,  Трейвиш А.И. Центр и периферия в региональном развитии. М.: Наука, 1991. С. 168;
9. Диагностика экологической безопасности хозяйственной деятельности в регионах Уральского Федерального Округа. Препринт. Екатеринбург: изд. ИЭ УрО РАН. 2004.
   С. 68;
10. Татаркин А.И., Юрпалов С.Ю., Ятнов В.А. Поляризованный Урал – сочетание программно-целевых и рыночных механизмов управления. — «Федерализм». 2001. №2 С.89-105;
11.  Мишарин А.С. Наша задача — сделать так, чтобы механизм ГЧП эффективно работал и развивался в Свердловской области. – «Национальные проекты».2011.№9. С. 30-32.
12.  Татаркин А.И. Социально-экономический статус срединного региона России. «Пространственная экономика». 2005. №4. С. 21-39;
13.  Анимица Е.Г., Власова Н.Ю. Градоведение. Екатеринбург. Изд. УрГЭУ. 2006.218с.;
14. Бочко В.С. Интегративное стратегическое развитие территорий 9теория и методология). Екатеринбург: изд. ИЭ УрО РАН. 2011. 316С.;
15.  Модернизация социально-экономического развития муниципальных образований. Под ред. академика А.И. Татаркина. В 2-х томах. М.: изд. «Экономика». 2006. Том 1. 448 с., Том 2. 484 с.;
16. Татаркин А.И., Важенина И.С., Важенин С.Г. «Урал промышленный, Урал полярный»: Экономические институты и инструменты достижения стратегических целей. Екатеринбург: изд.: ИЭ УрО РАН. 2007;
17. Гневко В.А. Модернизация систем развития муниципального образования. М.: Экономика. 2012. 414с.;
18.  Суспицин С.А. Оценки потенциального экономического роста регионов России на основе региональных фенотипов. «Регион: экономика и социология». 2010. №4. С. 307-315;
19. Регион в новой парадигме пространственной организации России. Под ред. академика РАН А.И. Татаркина. М.: изд. «Экономика». 2007. 752с.;
20. Пространственная парадигма освоения малоизученных территорий: опыт, проблемы, решения. В 2-х томах. Под. ред. акад. РАН А.И. Татаркина. Екатеринбург: изд. ИЭ УрО РАН. 2009. Т.1-360с., Т.2 -458с.;
21. Татаркин А.И., Сухих В.В., Важенин С.Г., Важенина И.С. Образ пространства как фактор экономического освоения. – «Пространственная экономика». 2010. №4. С. 70-81;
22. Шанхайская организация сотрудничества: экономическая интеграция и национальные интересы. Под. Ред. академика РАН А.И. Татаркина (Россия), академика РАН В.А. Черешнева (Россия), д.э.н., проф. А.Ф. Расулева (Узбекистан). Екатеринбург: изд. УрО РАН. 2010. 774с.;
23. От идеи Ломоносова к реальному освоению территорий Урала, Сибири и Дальнего Востока. Под ред. академика РАН  А.И. Татаркина, акад. РАН В.В. Кулешова, акад. РАН П.А. Минакира. Екатеринбурга: изд. ИЭ УрО РАН. 2009. 1228с.;
24. Саморазвивающиеся социально-экономические системы: теория, методология, прогнозные оценки. Под ред. акад. РАН А.И. Татаркина. М.: изд. «Экономика». 2011. Том 1: Теория и методология формирования саморазвивающихся социально-экономических систем. 308с.; Том 2: Проблемы ресурсного обеспечения саморазвития территориальных социально-экономических систем. 386 с.;
25.  Стратегический план Екатеринбурга. Екатеринбург. 2003. 236с.;
26.  Стратегический план развития Екатеринбурга. Утвержден Городской Думой 26.10.2010 г. Екатеринбург. 2010.  280с.;
27. Татаркин А.И., Романова О.А., Чененова Р.И., Макарова И.В. Региональная промышленная политика: от макроэкономических условий формирования к новым институтам развития. Екатеринбург: изд. ИЭ УрО РАН. 2012. 360с.
28. Экономические проблемы развития революционных технологий: нанотехнологий. Под ред. акад. РАН В.Л. Макарова и д.э.н., профессора А.Е. Варшавского. М.: изд. Наука. 2012. 405с.;
29. Шабанова М.А. Социоэкономика (для экономистов, менеджеров, госслужащих): Учебное пособие. М.: изд. Экономика. 2012. 559с.;
30. Малое предпринимательство и социально-экономическое развитие территории: Государство и рынок. Под ред. акад. РАН А.И. Татаркина и А.Г. Шеломенцева. Екатеринбург: изд. ИЭ УрО РАН. 2012. 431с.
31. Иванов В.В. Стратегические направления модернизации: инновации, наука, образование. М.: изд. Наука. 2012. 106с.;
32. Чужмаров А.И. Развитие государственно-частного партнерства в условиях Севера. М.: Экон-информ. 2012. 167с.;
33. Логинов В.Г. Социально-экономические аспекты освоения и развития северных регионов. Екатеринбург: изд. ИЭ УрО РАН. 2012. 450с.;
34. Важенин С.Г., Берсенев В.Л., Важенина И.С., Татаркин А.И. Территориальная конкуренция в экономическом пространстве. Екатеринбург: изд. ИЭ УрО РАН. 2011. 540 с.;
35. Губанов С.С. Державный прорыв. Неоиндустриализация России и вертикальная интеграция (серия «Сверхдержава»). М.: Книжный мир. 2012. 224с.;
36. Гизатуллин Х.Н., Самотаев А.А., Дорошенко Ю.А. Целостные характеристики рейтинговых оценок экономического развития субъектов Российской Федерации. – «Экономика региона». 2012. 31. С.195-203;
37. Сухарев О.С. Теория контрактов О. Ульямсона и институциональные изменения: современное видение агентских соглашений. – «Журнал экономической теории».2012. №3. С. 84-95;
38. Борзенков Р. Малый бизнес в современной России.  – «Общество и экономика». 2012. №6. С. 133-157;
39. Скляров И. Своим ученым здесь не место. – «Экономика  и жизнь». 2012. № 37. С.1,21;
40. Итоги социально-экономического развития муниципального образования «город Екатеринбург» в 2010 году. Екатеринбург. Комитет стратегического планирования. 2011. 181 с. Итоги социально-экономического развития МО «город Екатеринбург» в 2011 году. Екатеринбург: изд. Департамент экономики. 2012. 198с.;
41. Краснопольских Б.Х. Пространственно-экономическое планирование: Опыт Великобритании (О докладе «Рамки политики национального планирования»). – «Пространственная экономика». 2012. №2. С. 168-173.