Главная страница » Публикации » №1 (49) » Межстрановой сравнительный анализ бюджетных стимулов развития национальных экономик России и Китая

Межстрановой сравнительный анализ бюджетных стимулов развития национальных экономик России и Китая

International comparative analysis of fiscal incentive to develop economy in two countries: China and Russia

Авторы

Асадуллина Анна Викторовна
кандидат экономических наук, доцент кафедры мировой и национальной экономики
Россия, Всероссийская академия внешней торговли
asadullina@bk.ru
Ислакаева Гузель Разимовна
кандидат экономических наук, научный сотрудник Лаборатории исследований социально-экономических проблем регионов
Россия, Башкирский государственный университет
Islakaeva@list.ru

Аннотация

В статье проводится сравнительный анализ систем межбюджетных отношений между центральным бюджетом и бюджетами регионов в Китае и России с точки зрения оценки степени их стимулирующего воздействия на экономическое развитие регионов.

Ключевые слова

Россия, Китай, национальная экономика, бюджетная система, бюджетная система Китая, бюджетная система России, межбюджетные отношения, институты стимулирования, стимулирование экономического развития

Финансирование

Исследование выполнено при финансовой поддержке РФФИ в рамках научного проекта № 16-06-00532а.

Рекомендуемая ссылка

Асадуллина Анна Викторовна , Ислакаева Гузель Разимовна

Межстрановой сравнительный анализ бюджетных стимулов развития национальных экономик России и Китая// Региональная экономика и управление: электронный научный журнал. ISSN 1999-2645. — №1 (49). Номер статьи: 4943. Дата публикации: 22.03.2017. Режим доступа: https://eee-region.ru/article/4943/

Authors

Asadullina Anna Viktorovna
PHD, Associate professor of chair “World and national economy”
Russia, Russian Foreign Trade Academy (Moscow)
asadullina@bk.ru
Islakaeva Guzel' Razimovna
Candidate of Sciences (Economics), Researcher Laboratory for research of regional socio-economic problems
Russia, Bashkir State University
Islakaeva@list.ru

Abstract

The article conducts a comparative analysis of intergovernmental fiscal relations in two countries – China and Russia from the point of view how these relations stimulate regions to develop economic development on their territories.

Keywords

Russia, China, the national economy, the budget system, the budget system of China, the budgetary system of Russia, interbudgetary relations, incentive institutions, stimulating economic development

Project finance

The study was carried out with the financial support of the Russian Foundation for Basic Research in the framework of the scientific project No. 16-06-00532a.

Suggested Citation

Asadullina Anna Viktorovna , Islakaeva Guzel' Razimovna

International comparative analysis of fiscal incentive to develop economy in two countries: China and Russia// Regional economy and management: electronic scientific journal. ISSN 1999-2645. — №1 (49). Art. #4943. Date issued: 22.03.2017. Available at: https://eee-region.ru/article/4943/ 

Print Friendly, PDF & Email

Введение

В настоящее время для многих стран, испытывающих замедление развития национальных экономик, становится актуальной задача ускорения экономического роста. Эта задача особенно актуальна для России, столкнувшейся со стагнацией экономики, начиная с 2013 года, которая перешла даже в рецессию в 2014-2016 гг. Бывший министр финансов Кудрин А.Л. и его коллеги видят резервы ускорения экономического роста в обеспечении макроэкономической стабильности, проведении реформ по устранению структурных диспропорций в экономике и в проведении институциональных реформ [1, 2]. Герман Греф видит основные проблемы экономического роста в государственном управлении, качество которого его не удовлетворяет [3]. О необходимости проведения институциональных реформ, направленных на защиту прав собственности, улучшение инвестиционного климата в России, улучшение государственного управления существует большой объем литературы. Мы в данной статье пытаемся найти внутренние источники экономического роста, обращаясь к межбюджетным механизмам перераспределения государственных финансовых ресурсов между регионами, которые, как известно, могут стимулировать регионы развивать экономику на своих территориях, а могут и дестимулировать. В этих целях мы проводим сравнительный анализ механизмов межбюджетных отношений в Российской Федерации и Китайской народной республике, фокусируясь на механизмах стимулирования экономического роста, которые они создают.

 

Реформы бюджетной системы Китая в 1979-1994 гг.

В 1978 году Китай начал свои рыночно-ориентированные экономические реформы, инициированные новым руководством страны во главе с Дэн-Сяо-Пином. Практически сразу же, с 1979-1980 гг. начались бюджетные реформы, призванные решать проблемы пополнения бюджетов всех уровней, прежде всего субнациональных бюджетов.

Новая система межбюджетных отношений получила название «одноканальной системы» (single-channel system) в российской и иностранной литературе [4]. Основана она была на широкой децентрализации всей бюджетной системы, которая до этого была высокоцентрализованной, поскольку была построена по образу советской бюджетной системы [5]. Децентрализация выразилась в широких бюджетных полномочиях, которые были предоставлены субнациональным уровням бюджетной системы. Это решало две задачи: 1) широкие бюджетные полномочия создавали стимулы для властей провинций, городов и уездов развивать экономику на своих территориях; 2) возрастание доходов в субнациональные бюджеты, вызванное ростом экономики территории, разгружало центр от необходимости оказывать финансовую помощь нижестоящим уровням бюджетной системы.

Ключевым элементом новых межбюджетных отношений, обусловивших высокую самостоятельность субнациональных бюджетов, стала система фискальных контрактов (Fiscal contracting system) [5, 6], которые заключались между центральным правительством и правительствами провинций, а также между правительствами провинций и властями уездов и городов в их составе. Согласно этим фискальным контрактам власти провинции собирали все налоги на своей территории и передавали их часть в центральный бюджет. Условия этих контрактов были различными для провинций и эта система получила также название асимметричного федерализма [7]. Такая форма децентрализации стала возможна потому, что изначально обязанность сбора налогов и поступлений доходов от государственных предприятий провинциального подчинения принадлежала самим провинциям, централизованной службы сбора налога, непосредственно подчиняющейся центральному правительству, не существовало. Как мы увидим далее, такая форма децентрализации была возможна и в России в начале 1990-х гг., т.к. налогоплательщики непосредственно переводили налоги на банковские счета региональных системам сбора налогов, а те уже передавали часть сборов в федеральный бюджет согласно процентам зачисления налоговых сборов, установленных по каждому налогу.

Система передачи в центральный бюджет части всех собираемых налогов на территории провинции получила название одноканальной системы в силу своей простоты и очевидности для властей провинции того факта, что чем больше они соберут налогов, тем больший объем доходов окажется в их бюджете. Такая уверенность возникала потому, что доля передаваемых в центральный бюджет налогов была фиксирована на несколько лет, как правило, на 5 лет. Эта доля определялась как определенный процент от всех собираемых налогов, или как фиксированная сумма, за пределами которой все оставалось в местном бюджете. В известной степени эта система напоминала систему хозяйственного расчета для предприятий, разработанную в СССР, и применявшуюся по существу в начальный период реформ Дэн-Сяо-Пина.

Одноканальная система в наиболее простой форме применялась в 1985-1987 гг., когда она свелась к трем моделям. Две модели применялись к регионам-донорам: они передавали в центральный бюджет либо обсолютную фиксированную на 3 года сумму налоговых сборов, либо фиксированную долю всех налоговых сборов. Третья модель применялась к провинциям – реципиентам, для которых устанавливалась фиксированная на 3 года дотация. В следующий период реформ, в 1988-1993 гг., в течение 5 лет применялись уже 6 моделей, из которых три носили более сложный характер, связанный с фиксацией ежегодного темпа роста налоговых сборов или фиксацией ежегодного темпа роста выплат в центральный бюджет. Постепенное усложнение моделей межбюджетных отношений позволяло центральному правительству сохранять эффективность бюджетных стимулов, которые побуждали провинции, города и уезды Китая развивать экономику на своих территориях.

Только после длительного, в течение полутора десятилетий применения простых моделей межбюджетных отношений, с большой долей доходов консолидированного бюджета, оставляемых в распоряжении провинций, в 1994 году Китай провел реформы, кардинально приблизив бюджетную систему к моделям, применяемым в развитых странах.

Основные черты новой системы межбюджетных отношений, которая стала действовать после 1994 года, были следующие. Если до этого провинции собирали налоги на своих территориях и отчисляли в центральный бюджет часть по одной из вышеописанных моделей, с 1994 года налоги стали собираться двумя независимыми системами сбора налогов, центральной и местной, по так называемой системе «разделения налогов» (“tax-sharing system” (TSS)) [8]. Все налоги были поделены на поступающие в центральный бюджет, в местные бюджеты и совместно используемые налоги. Центральное налоговое бюро собирали налоги, поступающие в центральный бюджет, а также совместно используемые налоги, а местные (в провинциях и крупных городах) налоговые бюро собирали налоги, закрепленные за местными органами власти [9].

Впервые за все время реформ, была введена основанная на правилах система межбюджетных отношений, нацеленная на восполнение разрыва между расходными нуждами и налоговым потенциалом Однако эта система, как отмечают Yongzheng Liu, Jorge Martinez-Vazquez, Baoyun Qiao, даже спустя два десятка лет использования и эволюционирования, имела весьма ограниченный выравнивающий эффект [8]. В основном она была направлена на стимулирование экономического роста в провинциях и городах, а не на выравнивание бюджетной обеспеченности.

Так, основная часть межбюджетных трансфертов носила характер «возврата налогов» (tax rebate), начиная с 1994 года, все провинции получали обратно налоговые доходы от НДС и налога на потребление (consumption tax) из центрального бюджета, которые до реформы поступали в местные бюджеты, и размер этих поступлений был закреплен на уровне 1993 года.

Дотации на выравнивание бюджетной обеспеченности провинций с начала реформы 1994 года назывались «трансферты на переходный период» (“transitory period transfers”), после 2001 года получили название «дотации общего назначения» (“general-purpose grants”). Эта дотация рассчитывалась и распределялась на принципах, принятых в развитых странах и основанных на теории общественного сектора экономики. Ее целью было выравнивание бюджетной обеспеченности субнациональных уровней бюджетной системы, расчет производился по математической формуле, в которой учитывались расчетные бюджетные нужды и расчетный налоговый потенциал. Налоговый потенциал рассчитывался на основе оценки налоговых баз и стандартных ставок налогов. Расходные нужды бюджетов рассчитывались на базе учета большого количества видов расходов, которые включали расходы на общественную безопасность (полицию), образование, поддержку городской инфраструктуры, отопление, социальную поддержку и административные расходы.

Для нашего анализа важно отметить, что эта дотация стала применяться без исключений только с 2001 года, и только в 2012 году Министерство финансов КНР установило формализованный подход к ее расчету, который применяется в настоящее время, что говорит о второстепенной роли горизонтального выравнивания в бюджетной системе после реформы 1994 года.

О второстепенности выравнивающих трансфертов говорит также низкая эффективность выравнивания. Так, если в дореформенном 1993 году отношение максимума подушевых собственных доходов провинций к минимуму составляло 11, то спустя 17 лет, к 2011 году разница между самой богатой и самой бедной провинцией достигла 18-ти раз в подушевом расчете [8].

 

Реформы бюджетной системы России в 1992-1993 гг. и 1999-2005 гг.

К началу экономических реформ в России, предприятия, так же как и предприятия Китая до начала экономических реформ, имели весьма искаженные стимулы экономического развития, связанные с центральным планированием и конечно, далекие от рыночного поведения. Например, если отчетность результатов работы предприятия выражалась в весе производимой продукции, то предприятие стремилось к максимизации веса в ущерб другим показателям, характеризующим энергоэффективность, материалоемкость и др.

Переход к рыночным отношениям в России, как известно, произошел в форме «шоковой терапии», в которой первым шоком был так называемый «отпуск цен» — единовременное снятие государственного планирования и контроля цен и предоставления права предприятиям свободно устанавливать цены на свою продукцию, которое произошло 1 января 1992 года. Вторым шоком стал поспешный, в течение нескольких лет, начиная с 1992 года, процесс приватизации государственных предприятий в форме «залоговых аукционов», который, с точки зрения теории и практики приватизации, строго говоря, был не приватизацией, а раздариванием государственной собственности частным лицам на основе коррупционных схем. Тем не менее, появился класс частных собственников, в том числе частных предпринимателей малого и среднего бизнеса, которые построили, в отличие от «приватизаторов», свой бизнес «с нуля», за счет собственных трудовых и предпринимательских усилий, а не за счет присвоения государственной собственности. Все это в совокупности с другими институтами сформировало рыночные отношения в экономике, которые прочно пришли на смену командно-административной системе советского времени.

Тогда как в области собственно экономических отношений Россия провела кардинальные реформы, в области бюджетной политики практически ничего не изменилось. Весь период 1992-1999 гг. в России действовала сложившаяся еще в советское время бюджетная система, характеризовавшаяся запутанностью и бессистемностью поступающих на разные ее уровни налогов. Например, налог на землю, являющийся с точки зрения теории общественных финансов, местным и подлежащим 100% зачислению в местные бюджеты, в той системе зачислялся в различной пропорции не только в местные бюджеты, но и в бюджеты регионов и в федеральный бюджет. Та же картина имела место со всеми остальными налогами, почти все налоги поступали в разной пропорции во все уровни бюджетной системы.

Из немногочисленных инноваций, которые произошли в бюджетной системе 1990-х гг., следует выделить введение налога на добавленную стоимость с 1 января 1992 года, одновременно с началом «шоковой терапии» экономических отношений. Этот налог, пришедший на смену налога с оборота, существовавшего в советской бюджетной системе, был хотя и продуманной, но единичной мерой, не затронувшей советскую архитектуру бюджетных отношений и налоговой системы. Его введение, сделанное по рекомендации Мирового Банка, имело целью обеспечение стабильного источника доходов бюджетной системы РФ в условиях резкого падения доходов бюджетов всех уровней в связи с проведением шоковой терапии.

В начальный период экономических реформ ряд регионов, главным образом Республика Башкортостан, Республика Татарстан предлагали Центру внедрить одноканальную систему, наподобие существовавшей в то время в Китае и даже стихийно в 1992 году такая система действовала в межбюджетных отношениях упомянутых республик с федеральным центром [10, 11]. Так, в условиях задержек зарплаты в бюджетной сфере не только на предприятиях, но и в учреждениях бюджетной сферы, в связи с неспособностью федерального центра исполнять свои обязательства, в Башкортостане, например, из собранной на его территории налогов, прежде всего финансировались региональные нужды и федеральные учреждения (например, вузы), а остающаяся часть перечислялась в центр. Это возможное направление реформ федеральный центр отверг с 1993 года, но и альтернативу не предложил, вернувшись к ранее действовавшей системе межбюджетных отношений.

Каждый год принимаемый федеральный закон о бюджете менял отношения федерального бюджета с региональными бюджетами, но изменения были незначительные, касались ставок налогов и процентов зачисления в бюджеты разных уровней. Принимались также законы, регулирующие бюджетную систему в целом, но они носили бессистемный характер, каждый раз представляя собой реакцию на меняющуюся экономическую и бюджетную ситуацию. Наиболее значительные шаги были предприняты в 1994-1998 гг., когда регионам предоставили ряд прав, в частности возможность регулирования ставки налога на прибыль предприятий в части, зачисляемой в регионы, также регионы стали регулировались ставки налога с продаж в пределах лимитов, установленных федеральным законом. Основной новацией этого времени было предоставление регионам права вводить региональные и местные налоги, не предусмотренные федеральным законодательством [12]. В результате неожиданно обрушившегося на регионы такого права, они стали необдуманно вводить мириады налогов, что кроме дополнительного бремени для экономических агентов создало для них и для самих региональных властей административные проблемы. В результате этого неудачного эксперимента такое право было отобрано у регионов в 1997 году.

Только к концу 1990-х гг. при помощи иностранных консультантов [13], начала разрабатываться комплексная реформа бюджетной системы, которая была осуществлена в 2001-2005 гг. В ходе этой реформы, в достаточно короткий срок, были осуществлены следующие меры. Так же как в Китае в 1994 году, вся система налогов была упорядочена: все налоги были разделены на зачисляемые в федеральный бюджет, в региональный бюджет и местные бюджеты, а также используемые совместно. В частности, упоминавшийся выше земельный налог стал 100% зачисляться в местные бюджеты. Были унифицированы ставки налогов – они стали одинаковыми для всех субъектов федерации, а не различными, как это имело место в 1990-е гг.

Кроме того, была формализована система дотаций и других видов финансовой помощи из федерального бюджета в бюджеты регионов, а позже, после 2005 года, из бюджетов субъектов федерации – в местные бюджеты. Финансовая помощь стала рассчитываться по математическим формулам, в основе которых лежали объективные показатели, характеризующие регионы. Дотации, например, стали рассчитываться на основе оценки налогового потенциала и расходных нужд региона. Всего было несколько типов финансовой помощи, среди которых ведущую роль играли дотации на выравнивание бюджетной обеспеченности регионов из федерального фонда поддержки регионов (ФФПР). Причем их доля во всех видах финансовой помощи регионам возрастала с 30% непосредственно после реформ 2001-2005 гг до 50% к 2016 году [14].

 

Сравнительный анализ системы стимулов и их результатов России и Китая

Сравнение истории реформ бюджетных систем России и Китая позволяет выявить ряд существенных отличий, которые, по нашему мнению, в конце концов определили разные темпы и результаты экономического развития двух стран.

Во-первых, обращает на себя внимание, что реформы бюджетной системы Китая начались практически одновременно с экономическими реформами в этой стране и интенсивность первых не уступала интенсивности вторых. Первые полтора десятилетия экономических реформ (1978-1993 гг.) сопровождались поэтапным реформированием бюджетной системы, в первую очередь межбюджетных отношений.

В России основные реформы экономической системы, которые прошли в форме «шоковой терапии» происходили на фоне практически неизменной бюджетной системы, сохранявшей все основные механизмы, сложившиеся в советское время. Реформы бюджетной системы начались в начале 2000-х гг., практически на десятилетие позже после начала экономических реформ.

Во-вторых, бюджетные реформы в Китае были нацелены на стимулирование провинций, городов и уездов развивать экономику на своих территориях. В многоэтапных реформах периода 1980-1993 гг. этой цели служили различные модели «одноканальной бюджетной системы». Но и после реформы 1994 года, когда бюджетная система Китая была решительно приближена к моделям, существующим в развитых странах, роль дотаций на выравнивание бюджетной обеспеченности была незначительной, в целом бюджетная система сохраняла свою нацеленность на стимулирование экономического развития на всех уровнях государственного управления.

В России же, когда были проведены реформы 2001-2005 гг., также приблизившие бюджетную систему к западным моделям, основной упор был сделан на функцию выравнивания бюджетной обеспеченности регионов, в ущерб функции стимулирования экономического развития.

 

Заключение

Можно заключить, что одной из ошибок российских реформ 1990-х гг. было то, что они не придавали значения бюджетной системе как инструменту рыночных преобразований, в то время как китайские реформы использовали бюджетную систему в качестве инструмента стимулирования экономического развития в провинциях и нижестоящих уровнях государственного и местного управления.

Бюджетные реформы 2000-х гг. в России также не стали инструментом ускорения экономического роста. Бюджетная система в целом и межбюджетные отношения в частности, рассматриваются российской властью только как инструмент выполнения государством функций по предоставлению общественных и социально-значимых частных услуг, таких как образование и здравоохранение, социальное обеспечение.

В условиях, когда российская экономика перешла в последние годы ищет пути придания экономике импульсов роста, необходимо, на наш взгляд, обратиться к международному опыту использования потенциала бюджетной системы как инструмента стимулирования регионов и муниципальных образований развивать экономику на своих территориях.

 

Библиографический список

  1. Кудрин А.Л., Гурвич Е.Т. Государственное стимулирование или экономические стимулы? // Журнал новой экономической ассоциации. 2015. № 2 (26). С. 179-185.
  2. Кудрин А.Л., Гурвич Е.Т. Новая модель роста для российской экономики // Вопросы экономики. 2014. № 12. С. 4-36.
  3. Герман Греф об экономики России и возможностях роста [Электронный ресурс] // URL: https://malina-group.com/mneniya-ekspertov/german-gref-ob-ekonomiki-rossii-i-vozmozhnostyakh-rosta/ (обращение 25.01.2017)
  4. Зулькарнай И.У. Одноканальная бюджетная система в экономических реформах Китая // Экономика и управление: научно-практический журнал. 2016. №6. С.101-106
  5. Chunli Shen, Jing Jin, Heng-fu Zou. Fiscal Decentralization in China: History, Impact, Challenges and Next Steps. Annals of Economics and Finance, 2012, vol. 13, issue 1, pages 1-58.
  6. Bahl, R., 1999, Fiscal Policy in China: Taxation and Intergovernmental Fiscal Relations. (Ann Arbor: University of Michigan Press). 237 p.
  7. Зулькарнай И.У., Бугера М.Е. Асимметрия Российской Федерации и совершенствование федеративной и региональной политики // Экономика и управление: научно-практический журнал. 2000. №6. С.9-14.
  8. Liu Y., Martinez-Vazquez J., Qiao B. Falling Short: Intergovernmental Transfers in China // International Center for Public Policy Working Paper 14-23, May 2014, 27 p.
  9. Жуджунь Дин, Ковалев М. М., Новик В. В. Феномен экономического развития Китая. Минск: Издательский центр БГУ. 2008. 446 с.
  10. Bahl R. Wallich C. (1995). Intergovernmental fiscal Relations in the Russian Federation. In Decentralization of the Socialist State: Intergovernmental Finance in Transition countries. Eds. Bird R., Ebel R., Wallich C. Washington, DC: World Bank. 356 p.
  11. Зулькарнай И.У. Бюджетные стимулы местных органов власти (на примере Республики Башкортостан). Уфа: РИО БашГУ, 2003
  12. Манжикова И.П. Этапы реформирования межбюджетных отношений в Российской Федерации // Вестник Института комплексных исследований аридных территорий. 2008. №1. С.14-19
  13. Martinez-Vazquez J., Boex J. Russia’s transition to a new federalism. Washington DC: World Bank. 2001. – 99 p.
  14. Основные направления бюджетной политики на 2015 год и на плановый период 2016 и 2017 годов [Электронный источник] // URL: http://minfin.ru/common/upload/library/2014/07/main/ONBP_2015-2017_1.pdf (дата обращения 03.03.2017)

  

References

  1. Kudrin A.L.1, Gurvich E.T. Government Stimulus or Economic Incentives? [Gosudarstvennoe stimulirovanie ili jekonomicheskie stimuly?]// Journal of the new economic association. – 2015. – N 2 (26). – P. 179-185.
  2. Kudrin A.L.1, Gurvich E.T. A new model of development for the Russian economy [Novaja model’ rosta dlja rossijskoj jekonomiki] // Problems of economy. – 2014. – N 12. – P. 4-36.
  3. German Gref about Russian economy and its opportunities to grow [German Gref ob jekonomiki Rossii i vozmozhnostjah rosta] [electronic resource] // URL: https://malina-group.com/mneniya-ekspertov/german-gref-ob-ekonomiki-rossii-i-vozmozhnostyakh-rosta/ (used 25.01.2017)
  4. Zulkarnay I.U. Sindle-channell fiscal system in economic reforms in China [Odnokanal’naja bjudzhetnaja sistema v jekonomicheskih reformah Kitaja] // Economics and Management: scientific and practice journal. – 2016. – N6. P.101-– 106
  5. Chunli Shen, Jing Jin, Heng-fu Zou. Fiscal Decentralization in China: History, Impact, Challenges and Next Steps. Annals of Economics and Finance, 2012, vol. 13, issue 1, pages 1-58.
  6. Bahl, R., 1999, Fiscal Policy in China: Taxation and Intergovernmental Fiscal Relations. (Ann Arbor: University of Michigan Press). 237 p.
  7. Zulkarnay I.U., Bugera M.E. Asymmetry of the Russian Federation and development of federal and regional policies [Asimmetrija Rossijskoj Federacii i sovershenstvovanie federativnoj i regional’noj politiki] // Economics and Management: scientific and practice journal. – 2000. – N6. – P.9-14.
  8. Liu Y., Martinez-Vazquez J., Qiao B. Falling Short: Intergovernmental Transfers in China // International Center for Public Policy Working Paper 14-23, May 2014, 27 p.
  9. Zhudzhun D., Kovalev M.M., Novik V.V. Phenomenon of Chinese economic development [Fenomen jekonomicheskogo razvitija Kitaja] Minsk: 2008. 446 p.
  10. Bahl R. Wallich C. (1995). “Intergovernmental fiscal Relations in the Russian Federation”. In Decentralization of the Socialist State: Intergovernmental Finance in Transition countries. Eds. Bird R., Ebel R., Wallich C. Washington, DC: World Bank. 356 p.
  11. Zulkarnay I.U. Fiscal incentives for local governemnts (on the example of Bashkortostan) [Bjudzhetnye stimuly mestnyh organov vlasti (na primere Respubliki Bashkortostan)] Уфа: РИО БашГУ, 2003
  12. Manzhikova I.P. Stages of intergovernmnetal fiscal relations reforms in the Russian Federation [Jetapy reformirovanija mezhbjudzhetnyh otnoshenij v Rossijskoj Federacii] // Journal of the Institute of complex research of the arid territories. 2008. N1. P.14-19
  13. Martinez-Vazquez J., Boex J. Russia’s transition to a new federalism. Washington DC: World Bank. 2001. – 99 p.
  14. Main directions of fiscal policy on 2015 and the planning period of 2016-2017. [Osnovnye napravlenija bjudzhetnoj politiki na 2015 god i na planovyj period 2016 i 2017 godov] // URL: http://minfin.ru/common/upload/library/ 2014/07/main/ONBP_2015-2017_1.pdf (used 03.03.2017)

Еще в рубриках

Китай

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *