Статья посвящена исследованию природы аграрных кооперативных организаций. Авторами были рассмотрены качества, отличающие кооперацию от капиталистических форм социально-экономических организаций и аграрных общин. Была выявлена дуалистическая природа кооперативных организаций, подразумевающая гармоничное сочетание общественных и индивидуальных интересов, труда и собственности, тенденции к сохранению кооперативной природы и тенденцией к расширению. Была обоснована исключительно рыночная природа сельскохозяйственной кооперации.

сельскохозяйственная кооперация, аграрная община, институты аграрного общества, кооперативная организация сельского хозяйства

Работа выполнена в рамках реализации гранта РФФИ 18-010-00437 «Кооперация как инструмент развития сельских территорий и экономической самоорганизации населения», договор № 18-010-00437\18 от «31» января 2018 г.

The article is devoted to the study of the nature of agricultural cooperative organizations. The authors considered the qualities that distinguish cooperation from capitalist forms of socio-economic organizations and agricultural communities. The dualistic nature of cooperative organizations was revealed, which implies a harmonious combination of social and individual interests, labor and property, the tendency to preserve the cooperative nature and the tendency to expand. The exclusively market nature of agricultural cooperation was justified.

agricultural cooperation, agrarian community, institutes of agrarian society, cooperative organization of agriculture

the Work was carried out within the framework of the RFBR grant 18-010-00437 "Cooperation as an instrument for development rural areas and economic self-organization of population", contract № 18-010-00437\18 dated January 31, 2018.

Введение

Сельскохозяйственная кооперация, имеется в виду особая форма организации производства, помимо родовых черт, присущих кооперации вообще, имеет особые характеристики, обусловленные отраслью ее функционирования.

Производственная кооперация, зародившаяся в эпоху перехода мировой экономики из традиционного в индустриальное состояние, являлась альтернативным капиталистическому направлением концентрации и экономической формой, вызванной к жизни трансформацией мелких, ориентированных на личное потребление, хозяйств, в товаропроизводящие.

Кстати заметить, кооперация в представлении К.Маркса, увлеченного обоснованием материальных предпосылок социализма в виде крупного монополизированного капитализма, представлялась «жалким паллиативом», конечно не представлявшим самостоятельного пути концентрации производства, но воплощавшим в себе стремление порабощенного пролетариата облегчить свое существование или являющимся исходной отправной ступенью мануфактурной организации.

Определенно о кооперативном направлении концентрации производства высказались только представители немецкой исторической школы экономики и отечественные либеральные народники. Например, М.Вебер считал, что разделение труда, являющееся главным источником повышение производительности труда в домашинной экономике, может быть реализовано не только на основе соединения труда наемных рабочих, но и мелких собственников [1].

Российские народники не только видели кооперативное направление концентрации хозяйств мелких товаропроизводителей, но и считали его альтернативным капитализму [2].

Так как кооперативное предприятие рождалось эволюционно, исключая экспроприацию мелкой собственности, но напротив, интегрируя в новое качество, материальные, финансовые, физические и интеллектуальные ресурсы мелких хозяев новая форма организации экономики не отрицала традицию, но использовала таковую как необходимый строительный «материал», необходимый «конструкт» новой современной архитектуры.

Особенный процесс генезиса кооперации обусловил ряд системообразующих черт, присущих производственной кооперации как таковой: а) гармонизацию труда и собственности; б) доминирующую роль личности, наделенной особыми умениями и навыками; в) обязательность высоких нравственных принципов; г) прямая демократия как условие функционирования кооперативов.

В силу своей природы кооперация, единственная из хозяйственных форм рыночной экономики, в которой абсолютный приоритет высокомотивированной, творческой личности и нравственные основания являются обязательным условием ее жизнедеятельности.

Качества, отличающие кооперацию от капиталистических форм социально-экономической организации, проявились в силу ее эволюционной преемственности традиционной экономической системе. Так, заинтересованный творческий труд является характерным признаком средневекового ремесленника, относящегося к своему продукту как произведению искусства. Не случайно, испытанием для вступления в ремесленный цех было изготовление  «шедевра».

Теоретические аспекты сельскохозяйственной кооперации

Основы морали и «вытекающих из нее хозяйственных отношений», по мнению М.Вебера, также следует искать в традиционном миропорядке [3]. Один из выдающихся отечественных публицистов, наблюдавший сельскую жизнь 19 в. «изнутри», А.Н.Энгельгард в своих письмах «Из деревни» писал: «Человек может быть мошенник, пьяница, злодей, кулак, подлец, как человек сам по себе», но как член кооперативного объединения селянин «честен, трезв, добросовестен» [4]. Другой российский мыслитель, знаток кооперативного дела А.Исаев также отмечал, что «ссоры, брань, игра в карты» пресекались в артелях и кооперативах. Сельские кооперативы, как правило, складывались на основе уже существующих традиционных союзов односельчан так, что «каждый приблизительно был знаком с нравственными качествами своих соседей; каждый был уверен, что в общем деле можно скорее положиться на односельчан, чем на людей чужих» [5].

В силу коллективного характера собственности нормативные принципы организации сообществ товаропроизводителей  составляют по сути стержневой элемент системы. В этой связи не случайно кодекс моральных ценностей международного кооперативного альянса сегодня включает обширный «багаж» нравственных норм, являющихся критериями кооперативной идентичности.

Последовательная реализация объединяющихся в кооперативных предприятиях интересов собственников предполагает в качестве имманентного, порядок прямой демократии. Его изъятие, в силу любых причин и обстоятельств немедленно влечет необратимую мутацию кооперативного содержания объединений. Если в случае с капиталистической организацией демократизация преследует цель повышения эффективности менеджмента, стимулирования труда, то в случае с кооперацией таковая является необходимым качеством субъектности.

Таким образом, традиционное качество кооперации вообще и сельскохозяйственной в особенности составляет неотъемлемый компонент ее дуалистической сущности, включающей кроме того, современное содержание, определяющее рыночный характер кооперативных предприятий.

Излишне увлекаясь поиском альтернативных капитализму социальных форм, многие теоретики кооперации в эпоху, когда социалистические идеи в российском общественном сознании претендовали на роль мейнстрима, настаивали на том, что кооперация не ориентирована на прибыль. Например, профессор Туган-Барановский М.И. писал, что «Кооператив есть такое хозяйственное предприятие нескольких, добровольно соединившихся лиц, которые имеют своей целью не получение наибольшего барыша на затраченный капитал, но увеличение, благодаря общему ведению хозяйства, трудовых доходов своих членов …» [6]. Другой знаток российской кооперации Тотомианиц В.Ф. утверждал, что именно «устранение прибыли» есть главный признак и исходный момент всей деятельности кооперативов и любое отклонение от этого «является опасным заблуждением» [7]. «Кооперация есть ассоциация, — писал Ш.Жид, — стремящаяся упразднить прибыль» [8]. Указанную черту кооперации особо выделяет профессор Ганс Мюллер: «Кооперация есть свободный союз с переменным составом членов и капитала, стремящихся не к наживе, а к улучшению положения и хозяйства»⁸.

Наличие указанных особенностей в кооперации отмечают и современные исследователи. «Кооперация – явление многомерное, разновеликое, — пишет В.В.Кабанов, — синтетическое». Она создается для производственной и посреднической деятельности, организации распределения и потребления, — стало быть, она выступает как явление экономическое; типизируя его в этом плане. Конкретнее, можно признать, что это предприятие, близкое к акционерному. И все же это не акционерное общество, поскольку главным в кооперации является не прибыль, а удобство в получении нужного продукта, его качество, доступная цена; поэтому в кооперации более всего ценится взаимопомощь, солидарность и взаимовыгодность объединения.

Это не акционерное общество потому, что кооперация есть институт общественной самодеятельности, самостоятельности, самоуправления» [9].

Конечно, абсолютное противопоставление целеполагания капиталистических и кооперативных предприятий и утверждение о некоммерческом характере деятельности кооперативов имеет исключительно идеологический, но не научный смысл. Кооперация, как и любой субъект рынка, ангажирована прибылью.

Неверно представлять, что родовая связь кооперации с традиционным обществом исключает ее современное качество модерна. Казалось бы, абсолютно теоретические посылы, определяя современное кооперативное законодательство и практику, оборачиваются контрпродуктивными последствиями. Так сторонники точки зрения (во многом схожей с положениями, высказанными народниками) об альтернативном капитализму содержании кооперации настаивают на ее некоммерческом характере и необходимости освободить от налогообложения. Попытка вынести кооперативную организацию за пределы рыночной индустриальной экономической системы или определить для кооперативного сектора особое, отличающееся от других субъектов функциональное пространство, не только контрпродуктивна с точки зрения практической кооперативной политики, но и неверна, исходя из объективного анализа условий ее генезиса и сущностных характеристик.

Именно коммерческий интерес, а не личное потребление, инициировало институционализацию кооперации мелких собственников, объединявших недостаточные для эффективного ведения рыночного хозяйства материальные ресурсы. Целеполагание получения прибыли явило к жизни кооперативную форму экономики. И в этом смысле товарищества собственников представляют собой равноправный другим субъект товарно-денежных отношений.

И все же сомнения теоретиков кооперации в тождественности прибыли кооперации и капиталистических предприятий имеют основание.

Важной составляющей традиционалистской субстанции кооперации, чертой, антагонирующей с модернизацией и индивидуализацией экономических отношений, является наличие в кооперативных объединениях коллективной собственности, принципиально отличающейся от корпоративной, частнокапиталистической. Если для капиталистического предприятия, собственность нескольких или ряда хозяев означает только факт укрупнения капитала, который не дает сам по себе каких-либо преимуществ, данному хозяйствующему субъекту, то смысл кооперации заключается именно в извлечении экономических и социальных выгод из объединения мелкой собственности и трудовых усилий.

Интеграция мелкой собственности создает эмерджентный эффект, при котором полученная в результате слияния система обретает качество, значительно превосходящее простое сложение элементов, входящих в таковую. Такой эффект возникает, во-первых, в результате разделения труда, во-вторых, унификации индивидуальных особенностей отдельных товаропроизводителей, но главное, вследствие достижения обобществления материальных и физических ресурсов, позволяющей осуществить переход деятельности от производства, ориентированного на личное потребление, к производству товарному. Таким образом, кооперация, являясь формой организации рыночного хозяйства, помимо естественного целеполагания на прибыль имеет другую, не менее, а может быть, более важную установку сохранения за ее пайщиками социального статуса собственника, предотвращения их пролетаризации, неизбежной в условиях отсутствия достаточных ресурсов для самостоятельного ведения товарного хозяйства.

Кроме того, даже не вдаваясь в детали марксистской теории прибавочной стоимости, следует отметить принципиальное отличие происхождения прибыли в кооперации от прибыли капиталистической. Несмотря на то, что кооперация целиком не исключает возможность привлечения наемного труда, все же видовым ее отличием, создающим эффект особо мотивированного труда, является объединение собственников. Ассоциация наемной рабочей силы, таким образом, может носить в кооперации ограниченный, но не системообразующий характер. А раз так, то и прибыль, являющаяся результатом коммерческой деятельности кооперативов, носит исключительно трудовой характер.

Несмотря на имеющиеся отличия от капиталистической, кооперация является институтом рыночной экономики. Как показал опыт ее функционирования в административно-плановой советской экономике, кооперативные товарищества вне рынка и индивидуального интереса превращаются в симулякр, сохраняющий лишь внешнее сходство с подлинными объединениями мелких собственников.

Кооперация обладает целым рядом характеристик, имманентных обществу индустриальному: реализация индивидуальных интересов, наличие и широкое распространение частной собственности, обобществляемой в артелях и товариществах, коммерческий характер деятельности кооперативных предприятий, возможность социальной подвижки кооперации в сторону коллективной капиталистической собственности и т.д.

Верность двуединого видения основ кооперативных хозяйств как нельзя лучше подтверждает сравнительное исследование аграрной общины и кооперации.

Аутентично воспроизводя качественные характеристики кооперативной организации в целом, сельскохозяйственная кооперация имеет свою специфику, обусловленную аграрной отраслью, составляющей «материнское лоно» традиционного порядка.

Сельскохозяйственная кооперация в большей степени, чем промышленная, связана с институтами аграрного общества: общиной, патриархальной семьей и простыми формами кооперации труда, являющимися необходимой экзистенциональной составляющей традиционного миропорядка. Преемственность коллективных форм труда, встречающихся в дорыночную эпоху с появившимися объединениями мелких товаропроизводителей была настолько «очевидна», что одни исследователи кооперации считали ее тождественной древнейшим артелям ярыжников, рыболовов, бортников, бурлаков и т.д. [10].  Другие видели во внешнем сходстве кооперации с традиционными институтами проявление соборности и коллективизма русского народа, присущего ему на ментальном уровне.

В приведенных точках зрения бесспорно только то, что суровые естественные условия России определили жизненно важное значение традиционных форм коллективного труда. Академик В.В. Крылов, посвятивший свои работы изучению традиционной экономической системы, писал: «1. Среди предметно-вещественных факторов труда главную роль играют естественные орудия труда, а не трудом созданные, — пишет В.В. Крылов — 2. Среди трудом созданных орудий труда главную роль играют орудия для коллективного пользования (ирригация, плотины, дороги, средства транспорта и т.п.), а не индивидуального пользования, т.е. всеобщие, трудом созданные средства труда доминируют над особыми, трудом созданными орудиями труда. 3. Так как естественные производительные силы также есть всеобщиесредства труда (однако не трудом созданные, но данные самой природой), то оказывается, что естественные всеобщие средства труда доминируют над трудом созданными всеобщими средствами труда, а эти последние — над особыми факторами производства, созданными трудом. 4. Господство всеобщих средств груда над особыми предопределяет доминирование коллективных форм живого труда над индивидуальной трудовой деятельностью» [11].

Помимо указания на особую роль коллективных форм труда в аграрной экономической системе аксиоматичным представляется высказанное многими исследователями экономической истории положение, согласно которому значение обобществленного труда прямо пропорционально, во-первых, уровню развития производительных сил, определяющему его необходимость, особенно на ранних этапах человеческой истории, во-вторых, степени усилий по преодолению естественных препятствий в воспроизводстве социального и биологического вида.

Как раз последнее, а именно, неблагоприятные условия становления и развития русской земледельческой цивилизации определили значительные масштабы распространения коллективного труда.

Действительно в эволюционном процессе развития простой кооперации труда традиционной эпохи трудно, а порой невозможно провести четкую грань между кооперативной организацией и традиционными формами взаимопомощи. Так Ф.Щербина, исследовавший ассоциированные формы труда на Юго-Западе России, описывал непользование товарными крестьянскими хозяйствами «толоки», совместной обработки пахотных угодий, известной «в былые времена». К аналогичным видам «общинного труда» «помочам» прибегали селяне центральных территорий России [12]. Толокой производились «вообще всякого рода работы, входящие в круг южнорусского хозяйства. Главнейшими из таких работ можно считать съемку и перевозку хлеба и сена, для каких работ преимущественно и существует «толока» [13].

Тем не менее видимое сходство кооперации (даже не формализованной юридически) с простой кооперацией труда не исключает глубокого сущностного отличия этих институтов. Если в традиционных формах взаимопомощи обобществляется эпизодически или на постоянной основе только труд, то системообразующим качеством сельскохозяйственной кооперации является обобществление недостающей для эффективного индивидуального ведения товарного хозяйства собственности. В отличие от простого объединения труда, также способного организоваться на основе разделения труда, кооперативы, обретающие новое сущностное качество благодаря гармонизации труда и собственности, генерируют особую укладную идентичность – форму организаций с присущими оригинальными чертами и свойствами.

Закономерно, что формы коллективного труда широко использовались сельской общиной. Мало того, по мере товаризации аграрного сектора общественного хозяйства в недрах общины, просуществовавшей в России вплоть до начала 30-х годов 20 столетия, зарождалась кооперативная организация. В нашей стране особенно тесный симбиоз общины с кооперацией был обусловлен укорененностью и живучестью общинного порядка [14].

Разнообразные общинные установления так или иначе повседневно влияли на кооперацию. Имея и без того много родственных черт, обусловленных единством формирующей их цивилизации, кооперация как бы приспосабливалась к обстановке, детерминируемой общиной. И тем не менее, правомерно утверждение В.В. Кабанова о том, что кооперация и община, разные в социальном плане явления⁹. То обстоятельство, что их историческое пересечение или сосуществование произошло тогда, когда община еще не утратила свой функциональный потенциал, есть результат специфики российского исторического процесса, а не свидетельство тождества.

Община активно вторгалась в процессы кооперирования, создавая в реальной хозяйственной практике синкре­тические структуры, не укладывающиеся в современное представление о кооперации, но, вне всякого сомнения, являвшиеся таковыми. Например, корзиночники деревни Боровые Устюжского уезда Новгородской губернии в конце  XIX в. регулировали промышленное производство всем миром: распределяли работу, делили заработанные деньги и т.д. [15]. Действующая в рамках всего сельского общества организация, по сути, воспроизводила характерные черты кооперативного предприятия, однако, полностью подчиненного принципам и устоям общины. Таким же образом был устроен ящичный промысел с.Пономарево вблизи г.Ярославля. Подряды от купцов принимались на объединенном сходе всех домохозяев и разверстывались по тяглам [16]. В первой половине ХIX в. производством арчагов для седел в деревнях Федотово, Губинская и Филипповская Кудыкинской волости Покровского уезда Владимирской губернии занималось 20-30 мастеров, сбывавших изделия в Москву и отдававших часть заработанной прибыли в общество за его лес и за предоставленное им исключительное право заниматься этим промыслом. Полученная от кустарей сумма делилась между домохозяевами трех деревень, подобно тому, как делилась земля. Для переговоров с заказчиками относительно объема работы и цены за товар в Москву направлялись три ходока, по одному от каждой деревни [18]. Взаимодействие общины с коллективными объединениями мелких собственников не исчерпывается приведенными примерами. Реальный механизм обоюдонаправленных связей был настолько сложным и многообразным, что представить сколько-нибудь полный набор их комбинаций не представляется возможным. Сложившийся под действием объективных условий и отточенный многовековой практикой институт крестьянской общины оказывал влияние на сравнительно молодую структуру кооперации всей мощью своего хозяйственного, организационного, нравственного потенциала. Из хозяйственного инструментария общинного регулирования нарождающихся кооперативных союзов земские источники содержат сведения о передаче в аренду источников сырья: глиняных карьеров, угольных разработок, лесных угодий, мирских предприятий: кузниц, парилен, светелок, кирпичных заводов и т.д., обеспечении гарантий кредитования [17].

Не менее эффективной была система нравственных установлений общины, регламентирующая взаимоотношения крестьян и их объединений. Так, кузнецы Опаринского района Александровского уезда Владимирской губернии обеспечивали высокие заработки благодаря контролю общественного мнения над установлением цен на производимую продукцию «Если бы кузнец согласился работать сошники по 1 р. 95 коп. за пуд в лавку, где другие промышленники берут 2 р. за пуд, он встретил бы со стороны односельцев такие жестокие преследования, при которых жизнь в родной деревне стала бы немыслимой» [18].

Итак, кооперация, появившаяся в России в результате товаризации крестьянских хозяйств, и представлявшая собой реалию, отражавшую постепенный переход к модернизации их хозяйственного строя, несла в себе содержание, воспроизводящее рыночную новеллу хозяйственной ситуации, и этим принципиально отличалась от традиционных институтов. Вместе с тем, объединения мелких товаропроизводителей, как и основа их рождения – мелкотоварный уклад, явились результатом эволюционного развития экономики, а не революционных перемен, предполагающих ломку предшествующих хозяйственных структур. Именно поэтому характеру кооперации мелких промышленников был присущ дуализм. Наряду с признаками модерна, она гармонично впитала в себя все богатство традиционных черт, определявших неантагонистическое сосуществование с другими социально-экономическими сущностями аграрной культуры.

Подметив эту особенность кооперативных предприятий, просве­щенные умы XIX столетии считали благодатной российскую почву, сохранившую незыблемыми многие традиционные формы, в том числе общину. Отмечая в своей докторской диссертации условия, благоприят­ствующие росту кооперации в России, профессор А. Исаев писал: «Главная причина лежит в том, что земельная община, еще столь крепкая у нас, способная поддерживать в человеке склонность к артельному общению, давно разложилась в Западной Европе» [19]. Не менее определенно высказался на этот счет Д. Тимирязев: «Исконная же склонность нашего населения, – писал он, – к образованию артелей и наличность столь широко распространенного союза, какова община, представляет собой весьма благодарную и  восприимчивую почву для успешного применения начал кооперации» [20].

Опираясь на черты кооперации, выходящие за рамки аграрного общества, В.В. Кабанов справедливо отмечал: «Кооперация, вовлекая в свою орбиту крестьянские хозяйства, постепенно и исподволь, разрушала его натуральную замкнутость, втягивала в рыночные отношения, приближала к нему внешний мир»; «Община держала человека в рамках  старых представлений. Кооперация решительно рвала с ними. Она была заинтересована в новом человеке: инициативном, грамотном, рисковом, смело преодолевающем рутину и консерватизм» [21].

Несмотря на отличия общины (как института, присущего традиционному обществу) от кооперации, эти два института имели существенное сходство – нравственно-этические нормы, вытекающие из совместного ведения хозяйства: коллективизм, взаимопомощь, солидарность, демократизм. Тождество в этой части двух социально-экономических явлений позволило многим обществоведам, начиная с идеологов народничества и до наших дней делать вывод о том, что община готовила почву для появления кооперативов. Красноречиво звучит в этом плане реплика академика Н.Н.Покровского: «Внутриобщинные отношения строились на основах крестьянской этики, — пишет он, — крестьянского понимания правды и справедливости. В этом смысле общинные традиции могли бы помочь постепенному и умелому внедрению, после революции, выгодных для крестьянина форм кооперации, особенно снабженческо-сбытовой»²². При этом однако нельзя не заметить разности во внутреннем содержании коллективизма общины и коллективизма кооперации.

«В первом случае, — как отмечает В.В. Кабанов, — это коллективизм минус личность, во втором, плюс личность»²².

В основе коллективизма общины лежало совместное владение средствами существования или условиями жизни, в то время как коллективизм кооперации – результат объединения индивидуальных экономических интересов. Воспитывая солидарность и взаимопомощь, община поглощала личность, препятствовала инициативе, напротив успех кооперативных предприятий целиком зависел от личной инициативы и заинтересованности их членов.

Видя отрицательные стороны общинного коллективизма, Н.Бердяев в своей знаменитой «Философии неравенства» писал: «Исконный русский коллективизм всегда был враждебен культуре, враждебен личному началу, всегда тянул нас вниз, всегда мешал нам выйти к свету, в мировую ширь. Этот коллективизм парализовал у нас чувство личной ответственности и делал невозможной личную инициативу. Коллективизм этот был не новым, а остатком старой нашей жизни, первобытного натурализма. Но многие у нас смешивали его с духовной соборностью, с высоким типом братства людей. На этой почве идеализировали русскую общину и т. п. явления русской жизни» [22].

Оба социально-экономических образования кооперация и община одинаковые по форме (совместное владение средствами производства) и различные по содержанию (способ реализации экономических интересов) создают разные морфологические направления перспектив экономического развития. Кооперация, имеющая в своей основе объединенную индивидуальную собственность пайщиков, а, следовательно, предполагающая адекватную роль личности в общественном предприятии, носит ограниченный характер в плане индустриализации труда и масштабов производства, в то время как «общинная» организация, где «не индивид авансирует совместную организацию посредством внесения пая, а, наоборот, общинная организация авансирует индивида, наделяя его частью собственности на условиях несения трудовых, натуральных или денежных повинностей», таких ограничений не имеет [23].

Практика реального социализма показала возможность использования «общинной» формы хозяйствования для устранения отчужденности трудящихся от средств производства в подрядных и арендных коллективах. По сути, об этом же говорили основоположники марксизма, когда указывали на необходимость использования при социализме ассоциаций свободного труда, основанных на общенародной собственности [24].

Рожденный в поисках оптимальных вариантов «общинного социализма» синдикализм, предполагавший наделение каждого трудящегося общественного предприятия частью индивидуальной собственности, остался мертворожденной теоретической концепцией. Людвиг Фон Мизес, выдающийся представитель австрийской экономической школы, показал несостоятельность и утопичность эклектического соединения разнородных реалий – общественного хозяйства, искусственно дифференцированного на порцелярную частную собственность [25].

Свободная от ограниченности, присущей кооперативам, общинная организация имела свои, вытекающие из институционального содержания, характеристики. Основные из них – отсутствие полной интеграции интересов труда и собственности, тенденция к нивелировке индивидуальных способностей и материального положения ее участников.

В странах, где община по-прежнему сохраняет свое функциональное значение, а кооперативное строительство тесно связано со всеми институтами традиционного общества, строгая дифференциация общественных форм хозяйственной организации затруднена. Поэтому многие политики и ученые не видят разницы между кооперацией и общиной или считают последнюю разновидностью кооперативного предприятия и пытаются выстраивать на ее фундаменте модель национального социализма. Так Мохаммед Хатига, которого называют «отцом кооперации Индонезии» утверждает, что индонезийская община есть разновидность кооперации и единственная основа для построения «индонезийского социализма».

Африканская модель социализма активно пропагандировалась президентом Сенегала Леопольдом Сенгором, который считал возможным утверждение «кооперативного социализма» на базе сельской общины. Дж. Ньерере теоретик африканского социализма из Танзании, писал о социалистическом строительстве на базе «уджамаа», т.е. семейной общины, сохраняющейся от доколониальных времен [26].

Фундаментальной знаковой характеристикой сельскохозяйственной кооперации, обусловленной определяющим значением в производительных силах природных циклов и естественных биологических процессов, является ограниченная возможность разделения труда, что, в совокупности и пространственной рассредоточенностью сельского хозяйства, делает невозможным деление производственного процесса на отдельные, не требующие особых навыков, операции.  «Правда, земледелие, — писал об этом А.Смит в книге «Исследование о природе и причинах богатства народа», — по самой природе своей не допускает ни такого многообразного разделения труда, ни столь полного отделения друг от друга различных работ, как это возможно в мануфактуре. Невозможно вполне отделить занятие скотовода от занятия хлебопашца, как это обычно имеет место с профессиями плотника и кузнеца. Прядильщик и ткач почти всегда два разных лица, тогда как работник, который пашет, боронит, сеет и жнет, часто представляет собой одно лицо. Ввиду того, что эти различные виды труда должны выполняться в различные времена года, невозможно, чтобы каждым из них в течение всего года был постоянно занят отдельный работник» [27].

Аграрная отрасль, не допускающая масштабной дифференциации технологического процесса на множество мелких операций (явившей к жизни промышленный конвейер), имеет несоизмеримо меньшую, чем индустрия, имманентность автоматизации и простым, не связанным с эксклюзивными навыками трудовым операциям.

Ограниченность общественного разделения труда в сельском хозяйстве, а, следовательно, невозможность упрощения и унификации отдельных циклов трудовой деятельности требует использование заинтересованного, наделенного особыми навыками, труда, что практически неизбежно предполагает преодоление противоречия между трудом и собственностью, через ограничение сферы использования наемной рабочей силы и широкого применения кооперации семейного труда.

Отметив эту особенность аграрного устройства, А.В. Чаянов сделал очень важный теоретический вывод о том, что первой ступенью кооперативной организации в сельском хозяйстве, являлось не объединение мануфактурного типа, как в промышленности, а семейная кооперация [28].

В отличие от промышленного производства сложный вид кооперации аграрной сферы возникал не в форме мануфактуры, рожденной процессом общественного разделения труда, а в рамках организационной структуры семейных коллективов, обеспечивающих разделение трудовых функций между членами семьи. При этом длительное развитие родственных объединений в условиях натурального хозяйства определяло безусловное наличие необходимых навыков у каждого их составляющего субъекта. Соединение труда и собственности достигалось в семейной кооперации за счет интеграции усилий родственников, являющихся в одно и то же время и работниками, и хозяевами всех компонентов производственного процесса.

Верность теории «семейной кооперации» Чаянова А.В. подтверждает современная кооперативная практика. Простые виды сбыто-снабженческих кооперативов Канады и США объединяют в своих рядах семейные фермы, ведущие хозяйство собственными силами, а 15% европейских кооперированных сельских семей обеспечивают более 50% продукции сельскохозяйственной кооперации ЕС [29].

Значительная роль  живого труда в затратах большинства отраслей сельского хозяйства в сравнении с «предметно-вещественными элементами», делает аграрный сектор менее привлекательным для крупного капитала, чем промышленность и обеспечивает социально-экономическую устойчивость семейной кооперации, инициирует альтернативное капитализму направление укрупнения производства через кооперирование.

В свою очередь кооперация мелких собственников как союз семейных кооперативов отражает естественную тенденцию сельского хозяйства к укрупнению и проявляет себя, прежде всего в тех сферах деятельности, где преимущества крупного предприятия очевидны.

Для выявления этих  направлений деятельности А.В. Чаянов расчленил «план» «земледельческого производства» на «технические процессы», имеющие «различную природу»:

«1) Механические процессы, связанные с земельным пространством (обработка почвы, посев, перевозки, уборка урожая, перегоны скота и проч.)

2) Биологические процессы растениеводства и животноводства (произрастание растения, лактация коров, нагул мяса и проч.)

3)   Механические процессы первичной обработки получаемого сырья (молотьба, сливкоотделение, приготовление масла, трепка льна и проч.)

4)  Хозяйственные операции, связывающие хозяйство с внешним миром (покупка и продажа, кредитные отношения и проч.)» [30].

Анализируя операции, входящие в каждую из обозначенных категорий, Чаянов А.В. сделал вывод, что из «процессов первой категории значительное большинство не зависит в своем  выполнении от размеров хозяйства, некоторый перевес в употреблении сложных машин имеет хозяйство крупное, а во внутрихозяйственном транспорте – хозяйство мелкое».

«Процессы второй категории значительно лучше удаются мелкому хозяйству, так как они требуют большего внимания и индивидуализированного ухода; единственно, что лучше для крупного хозяйства – это процессы племенного животноводства, так как содержание племенных производителей не под силу мелким хозяевам.

Все процессы третьей и четвертой категории значительно лучше могут быть организуемы в наиболее крупных формах.

Как мы уже знаем, подобный технический дуализм  не давал в земледелии перевеса ни крупной, ни мелкой форме производства и породил новый, наиболее совершенный технический аппарат в виде системы кооперированного трудового хозяйства».[31]

Отсутствие реальной альтернативы в виде крупного капитала, как правило, мало привлекаемого сельскохозяйственной сферой приложения, за исключением тех случаев, когда интерес к сельскому хозяйству носит избирательный характер и вызван поиском устойчивых сырьевых источников, делает универсальной кооперативную форму расширения масштабов производства в аграрной сфере.

Практика сельскохозяйственной кооперации: региональный аспект

Как показала практика, сельскохозяйственная кооперация является востребованной даже в развитой капиталистической экономике, что обусловлено   непривлекательностью отрасли для финансиализации и, главное, ограниченными возможностями привлечения наемного труда.  С другой стороны, диверсификация рисков в аграрной экономике, особенно подверженной естественным колебаниям, широкая социальная база и возможность быстрого восполнения рабочей силы определяют оптимальность кооперативной формы организации сельского хозяйства даже развитых экономик. Если в промышленности функциональное пространство кооперации ограничено некапиталоемкими, ориентированными на малосерийный потребительский спрос отраслями и производствами, то кооперативные объединения в сельском хозяйстве практически не имеют функциональных пределом. Например, молочные кооперативы обеспечивают 84% рынка США. Об адекватности кооперативной организации сельского хозяйства красноречиво свидетельствуют данные, характеризующие оборот 20 крупнейших сельскохозяйственных кооперативных объединений.

Таблица 1 — Топ 20 кооперативов в сельском хозяйстве и пищевой промышленности

Источник:    WCM 2016 pdf

Сельскохозяйственная кооперация занимает ведущее место в аграрной отрасли Европы. Общий объем ее оборота составляет внушительную цифру – 337,4 млрд. евро.

Таблица 2 — Показатели кооперации в Европе 2015 год

Источник: The power of cooperation 0 cooperatives Europe key statistics 2015 [31]

Если вторгающиеся в невосприимчивый к социальным новациям аграрный сектор капиталистические производственные отношения приводят к трансцендентным изменениям сельского хозяйства, то кооперация, охватывающая различные стороны производственного цикла селян, не влечет за собой революционную ломку, насильственное разрушение традиционных устоев, а логично вписывается или составляет неотъемлемую часть эволюции, их содержания, несущей рыночные преобразования.

В отличие от промышленности, где концентрация производства имеет множество альтернативных путей и кооперация занимает ограниченное, именно ей отведенное ходом истории место, опыт развития сельского хозяйства показывает, во-первых, что кооперативным объединениям принадлежит здесь одна из центральных ролей; во-вторых, явное преимущество артелей и товариществ в сравнении с частнокапиталистическими предприятиями. В условиях, когда эти два уклада имеют равные стартовые возможности, кооперативный сектор выигрывает соревнование, что говорит об имманентности коллективной формы организации производственной деятельности институциональному содержанию отрасли. Свидетельств тому множество, приведем лишь одно из них.  К концу 1800-х годов резко обострилась конкуренция в отрасли по переработке молока в Новой Зеландии. Борьба разворачивалась главным образом между кооперативными и частными предприятиями. Результаты этого противоборства очевидны из следующих данных. Доля кооперации в общем производстве молочных продуктов постоянно росла: 1900-1902 гг. – 45,5%; 1910-1911 гг. – 65,8%;1920-1921 – 84,5%; 1930-1931 – 92,6%; 1935-1936 – 93,3%; 1940-1941 – 96,7% [1].

Вывод

Таким образом, сельскохозяйственные артели и товарищества мелких собственников, имеющие черты, характерные кооперации в целом, в силу специфики внешних условий возникновения и развития имеют свои особенности, определяющие не только масштабы распространения аграрных кооперативов, их внутренний характер, но и перспективы современного развития.

Список литературы

1. Основные формы расчленения промышленности //Вебер М. История хозяйства. Биржа и ее значение. М. «Кучково поле». 2007. с.121
2. Народничество Юзова и В.Пругавина //Воронцов В.П. Интеллигенция и культура: избранные сочинения. М.: Астрель. 2008. с.338-365.
3. Развитие капиталистического мировоззрения//Вебер М. История хозяйства. с.320
4. Энгельгардт А.Н. Из деревни. 12 писем. 1872-1887. М.: Мысль. 1987. с.351
5. Исаев А. Артели в России. Ярославль. 1881. с.48, 114.
6. Туган-Барановский М.И, Социальные основы кооперации. М. 1916, с.104 (Выделено авт.)
7. Тотомианц В.Ф. Теория и практика потребительской кооперации., С-П., 1913, с.6
8. Тотомианц В.Ф. Основы кооперации. Берлин, 1923, с.29
9. Кабанов В.В. Крестьянская община и кооперация России ХХ века., М., 1997. с.23 (Выделено авт.)
10. Калачов Н.В. Артели в древней и нынешней России//Русская артель. М.: Институт русской цивилизации. 2013. с.25-63
11. Крылов В.В. Теория формации. М.: Восточная литература. 1997. с.13
12. Щербина Ф. Очерки южно-русских артелей и общинно-артельных форм. Одесса, типография Г.Ульриха. 1881. с.354
13. Холмс С. Социальная история России. 1917-1941 гг. Ростов-на-Дону. 1994. с.27
14. Труды Комиссии по исследованию кустарной промышленности в России. – Вып. VIII (Нижегородская, Тульская, Тверская, Новгородская и Херсонская губернии), отд. – СПб, 1882-с.200
15. Калачов Н. Артели в древней и нынешней России. – сПб, 1864-С. 56
16. Промыслы Владимирской губернии. Вып. IV. Покровский уезд. Исследование Пругавина. – М.: Баранов, 1882- С.110
17. Воронцов В.П. Очерки кустарной промышленности в России. С. 131. Он же – Артель в кустарном промысле. – С. 68, 74, 75, 79, 112, 113, 133
18. Промыслы Владимирскойгубернии. Александровский уезд. Вып. II. -М., 1882.– С. 242
19. Исаев А. Артели в России. – Ярославль, 1881. С. 307–308.
20. Обзор кустарных промыслов России. СПб. 1902. С. XI–XII.
21. Кабанов В.В. Указ. соч. с.52
22. Бердяев Н. Судьба России: Сочинения. М.: Эксмо-Пресс. 2001. с.497-498
23. Аузан А. Плюрализм собственности и модели социализма // Коммунист. № 17. 1989. с.40
24. Маркс К., Энгельс Ф., Ленин В.И. О кооперации. М.: Издательство политической литературы. 1988. с.29
25. Мизес Л. Социализм. Экономический и социологический анализ. М.: Catallaxy. 1994, с. 175-179
26. Кузьмина А.А. О месте кооперации в общественной жизни. М.: Центросоюз. 1973. с.129-131
27. Петти, Смит А., Рикардо Д.. Кейнс Дж., Фридмен М. Классика экономической мысли: Сочинения. М.: Эксмо-Пресс. 2000. с. 81
28. Чаянов А.В, Избранные произведения. Сборник. М.: Московский рабочий. 1989. с.203
29. Кооперация: Место и роль в экономической истории. Реферативный сборник. М.: ИНИОН. 1990. с.42
30. Чаянов А.В. Избранные произведения, с.213
31. Официальный сайт Национального Совета по кооперации Польши, [Электронный ресурс], http://www.krs.com.pl/index.php?option=com_content&view=article&id=163&Itemid=353 (Дата обращения: 06.2018)

References

1. Weber M. The History of farming. Exchange and its value, The main forms of industrial dismemberment [Osnovny`e formy` raschleneniya promy`shlennosti], Moscow, Kuchkovo field, 2007, p. 121.
2. Voronczov V.P. The Intellectuals and culture: selected writings, Populism Usova and V. Prugavin [Narodnichestvo Yuzova i V.Prugavina //]. Moscow, Astrel, 2008, pp. 338-365.
3. Weber M. the History of farming, The development of the capitalist world [Razvitie kapitalisticheskogo mirovozzreniya], p. 320
4. E`ngel`gardt A.N. From the village. 12 letters [Iz derevni. 12 pisem]. 1872-1887. M.: Thought. 1987, p. 351
5. Isaev A. Farm in Russia [Arteli v Rossii], Yaroslavl, 1881, p. 48, 114.
6. Tugan-Baranovskij M.I. Social basis of cooperation [Social`ny`e osnovy` kooperacii]. M. 1916, p. 104
7. Totomiancz V.F. Theory and practice of consumer cooperative societies [Teoriya i praktika potrebitel`skoj kooperacii], C-P., 1913, p. 6
8. Tatements V. F. Bases of societies. Berlin, 1923, p. 29
9. Kabanov V.V. The Peasant community and the cooperation of Russia of the twentieth century [Krest`yanskaya obshhina i kooperaciya Rossii XX veka], M., 1997, p. 23 (Highlighted by the author.)
10. Kalachov N.V. Artel in the ancient and today’s Russia [Arteli v drevnej i ny`neshnej Rossii], Russian artel. M.: Institute of Russian civilization, 2013, p. 25-63
11. Kry`lov V.V. The theory of the formation [Teoriya formacii], Eastern literature, M.: 1997, p. 13.
12. Shherbina F. Essays on the southern Russian cooperatives and community-artisanal forms [Ocherki yuzhno-russkix artelej i obshhinno-artel`ny`x form], Odessa, typography G. Ulrich, 1881, p. 354
13. Xolms S. Social history of Russia. 1917-1941 [Social`naya istoriya Rossii. 1917-1941 gg.], Rostov-on-don, 1994, p. 27
14. Proceedings Of the Commission on the study of the cottage industry in Russia. – Issue [Trudy` Komissii po issledovaniyu kustarnoj promy`shlennosti v Rossii]. VIII (Nizhny Novgorod, Tula, Tver, Novgorod and Kherson provinces), otd. — St. Petersburg, 1882, p. 200
15. Kalachov N. Artel in the ancient and present-day Russia [Arteli v drevnej i ny`neshnej Rossii], St. Petersburg, 1864, P. 56
16. Crafts of the Vladimir province [Promy`sly` Vladimirskoj gubernii]. Issue. IV. Pokrovsky County. The Study Prugavin, M.: Baranov, 1882, P. 110
17. Voronczov V.P. Essays on handicraft industry in Russia [Ocherki kustarnoj promy`shlennosti v Rossii]. SPb., 1882, P. 131
18. Crafts of the Vladimir province [Promy`sly` Vladimirskoj gubernii. Aleksandrovskij uezd]. The Alexander County. Issue. II, M., 1882, P. 242
19. Isaev A. Farm in Russia [Arteli v Rossii], Yaroslavl, 1881, 307-308.
20. Overview of Handicrafts in Russia [Obzor kustarny`x promy`slov Rossii]. SPb, 1902, p. XI–XII.
21. Kabanov V.V. These works [Ukaz], p. 52
22. Berdyaev N. The Fate Of Russia [Sud`ba Rossii]: Essays, M.: Exmo-Press, 2001, p. 497-498.
23. Auzan A. Pluralism of property and models of socialism, Communist. 17, 1989, p. 40.
24. Marks K., E`ngel`s F., Lenin V.I. On cooperation [O kooperacii], M.: Publishing house of political literature, 1988, p. 29
25. Mizes L. Socialism. Economic and sociological analysis [Socializm. E`konomicheskij i sociologicheskij analiz], Moscow: Catallaxy. 1994, p 175-179
26. Kuz`mina A.A. On the place of cooperation in public life [O meste kooperacii v obshhestvennoj zhizni], Moscow: Centrosoyuz, 1973, pp. 129-131
27. Petti, Smit A., Rikardo D.. Kejns Dzh., Fridmen M. Classics of economic thought [Klassika e`konomicheskoj my`sli]: Works, M.: Exmo-Press, 2000, p. 81
28. Chayanov A.V, Selected works [Izbranny`e proizvedeniya]. Collector, M.: Moscow worker, 1989, p. 203
29. Cooperation: Place and role in economic history [Kooperaciya: Mesto i rol` v e`konomicheskoj istorii]. Abstract collection, M.: INION, 1990, p. 42.
30. Chayanov A.V. Selected works [Izbranny`e proizvedeniya], p. 213
31. Official website of the national cooperation Council of Poland, [Oficial`ny`j sajt Nacional`nogo Soveta po kooperacii Pol`shi], http://www.krs.com.pl/index.php?option=com_content&view=article&id=163&Itemid=353 (Date accessed: 12.06.2018)