Страна, стремящаяся к ипортозамещению, является импортозависимой и поэтому не суверенной. При этом, максимально возможный уровень экономического суверенитета страны определяется степенью ее территориального развития. Инструментом наивысшего развития потенциала любой территории является подход, основанный на формировании региональных кластеров, которые следует считать особым видом системной организации хозяйства. В России, несмотря на ее территориальное многообразие, потенциал кластерного подхода реализован не в полной мере. Чаще всего причиной этого является недопонимание потенциала региональной кластеризации со стороны региональных властей, научного и бизнес-сообществ. Эффективная кластерная политика на региональном уровне позволила бы не только использовать уникальность каждого уголка территории страны, но и послужила бы основой ее долгосрочного суверенитета, формируемого на основе максимального развития соответствующих факторов производства и включения в соответствующую систему разделения труда.

Экономика, региональное развитие, региональные кластеры, кластеризация, импортозамещение, экономический суверенитет.

A country striving for import substitution is import-dependent and therefore not sovereign. At the same time, the maximum possible level of economic sovereignty of a country is determined by the degree of its territorial development. The tool for the highest development of the potential of any territory is an approach based on the formation of regional clusters, which should be considered a special type of systemic organization of the economy. In Russia, despite its territorial diversity, the potential of the cluster approach is not fully realized. Most often the reason for this is a misunderstanding of the potential of regional clustering on the part of regional authorities, scientific and business communities. An effective cluster policy at the regional level would allow not only to use the uniqueness of each corner of the country's territory, but would also serve as the basis for its long-term sovereignty, formed on the basis of the maximum development of the relevant factors of production.

Economy, regional development, regional clusters, clustering, import substitution, economic sovereignty.

Введение

Современная глобальная политико-экономическая ситуация характеризуется принципиальной и многоуровневой сложностью. Россия в значительной мере вовлечена в большую часть актуальных проблем современности. Вследствие обострения целого ряда культурных, военно-политических, финансово-экономических, гуманитарных и других противоречий в 2010-2020-х годах наша страна стала объектом не имеющего аналогов санкционного давления со стороны стран, считающихся лидерами мирового социально-экономического развития (G7), и их ближайших союзников.

Угрозы, к реализации которых приступили эти страны, вынудили Российскую Федерацию искать новый формат модели национальной экономики. Важнейшим элементом этого процесса стала политика импортозамещения. В то же время, в условиях кризиса международной валютной системы, существовавшей модели международного разделения труда и других системных элементов прежней модели мировой экономики, естественным критерием желаемой национальной экономической системы Россия может считать такую модель национальной экономики, которая позволит гарантировать национальный суверенитет. В значительной мере это достижимо при полной реализации существующего и развитии возможного потенциала внутренних ресурсов страны, которые немыслимы без существенной модернизации территориальной организации национальной экономики. При этом на данном этапе речь идет не столько о кардинальных изменениях географии отечественного производства (тем более сформированного в прошлые годы на основе объективных факторов), сколько о более решительном использовании потенциала, таящегося часто на «нераскрученных» территориях. Благоприятным инструментом для этого, по нашему мнению, является формат региональных кластеров.

Цель исследования заключается в обосновании использования региональных кластеров как инструмента формирования в России суверенной экономической системы, способной в долгосрочной перспективе в полной мере реализовать потенциал страны в интересах ее народа.

Методология исследования опирается на фундаментальные положения экономической теории, теории региональной экономики и системный подход к управлению социально-экономическим развитием.

Импортозамещение в логике суверенитета: общий знаменатель экономической политики разных поколений

Безусловно, распространенная сегодня идея импортозамещения, как любая «мощная» идея (тем более, сопряженная с соответствующей политикой) имеет свою историю. Как элемент соответствующего институционального механизма, по мнению современных специалистов [4], она сформировалась в 2000 году. Однако, по нашему мнению, идею сокращения зависимости отечественного товарного рынка от импортной продукции в прошлом пытались реализовать неоднократно. Так, например, настойчивые и последовательные усилия реализации подобной стратегии при желании можно найти еще в эпоху петровских реформ.

Другим ярким примером из прошлого, по нашему мнению, является сталинская индустриализация 1930-х годов. Тогда, как известно, на базе мелкотоварной экономики периода НЭПа в сравнительно сжатые сроки была создана достаточно высокотехнологичная отечественная тяжелая промышленность (в основном обслуживавшая нужды ВПК) и сформирована необходимая для нее ресурсная база. Это позволило достичь желаемых целей — «заместить» импорт значительного объема иностранной промышленной продукции, а в определенной мере и оборудования.

В сравнении с современными критериями экономическая политика импортозамещения на том этапе характеризовалась определенной «половинчатостью». Дело в том, что индустриализация первых пятилеток советской власти, как известно, изначально не была нацелена на товарное замещение в потребительском секторе. В итоге условий для насыщения спроса на товары широкого потребления в рамках эффективной связки легкой и перерабатывающей промышленности тогда создано не было. Не случилось этого отчасти из-за необходимости развивать промышленность в геополитических реалиях конца 1930-х, начала 1940-х годов. К тому же, особенности менталитета основной части населения Советского Союза того времени (например, «пролетарская мораль», ориентация на трудовые подвиги) также не предполагало развитой, а тем более утонченной потребительской культуры, наличие которой могло бы стимулировать сначала увеличение потребления за счет импорта, а потом и необходимость соответствующего импортозамещения. Естественно, в годы Великой Отечественной войны, в условиях экономики военного времени, функционировавшей с акцентом на необходимость формирования ресурсов для элементарного выживания, установка на импортозамещение в целях расширения возможностей потребления была противоестественна.

В контексте современных императивов политики импортозамещения (скорее по духу, нежели по букве) можно интерпретировать идеологию, характерную и для эпохи Хрущева. Практическая реализация лозунга «Догнать и перегнать Америку!», да и само строительство «развитого социализма» обязывали к тому, чтобы «заместить» не столько конкретные товары, сколько конечный результат всей социально-экономической активности в стране — достичь высоких стандартов жизни (естественно, в соответствии с представлениями того времени).

В значительной мере благодаря «разгону», который отечественная экономика получила в хрущевский период, некоторый «локальный прогресс» в важнейшем для современных стандартов оценки экономического развития потребительском секторе был достигнут впоследствии в брежневский период. У населения появилось большое количество  промышленных бытовых потребительских товаров (что в развитых капиталистических странах считалось стандартами образа жизни).

Люди старшего поколения сегодня легко подтвердят, что в постсоветский период идеи о необходимости последовательной реализации политики импортозамещения, как способа преодоления зависимости от внешних поставщиков и поддержания отечественного производителя высказывались уже с середины 1990-х годов.

В значительной мере это была рациональная реакция на последствия шоковой терапии и максимальной либерализации хозяйственной жизни. Позднее, эти идеи получили еще большую популярность в предпринимательских кругах и во властных структурах вследствие реакции на кризисные явления 1998-1999 гг., когда последствия резкого снижения цен (почти в 4 раза за период с 1990 г. по 1998 г.) на рынке углеводородов  привели к объявлению в Российской Федерации дефолта.

Более серьёзные и поддержанные государством практические разработки на тему импортозамещения стали реализовываться в период с 2002 г. по 2003 г. в связи с формированием обновленной доктрины национальной безопасности России, куда органично вписывалась и концепция продуктовой (прежде всего продовольственной) безопасности. Дополнительный импульс для ускоренного воплощения этих идей на практике был получен благодаря политическим событиям 2014 года в Украине и последовавшим после этого наложением экономических санкций на РФ со стороны Западных стран. Политику 1998-2014 гг. можно назвать первыми волнами импортозамещения в новейшей российской истории. Авторское видение этой практики в обобщенном виде представлено в таблице 1.

Таблица 1. Концептуальный анализ подходов к реализации политики импортозамещения 1998-1999 и 2014-2015 годов

Особенности нынешнего этапа практики импортозамещения характеризует достаточно большой объем публикаций отечественных ученых, в т.ч. и упомянутое выше фундаментальное обобщение специалистов Высшей школы экономики. Однако, на основе изложенных выше фактов можно сделать вывод о том, что наша страна в своей истории периодически обращалась к разным форматам политики импортозамещения. При этом (агрегировано) можно  выделить две основные причины такой практики: неблагоприятные (вплоть до явных угроз) изменения параметров внешней среды и необходимость насыщения внутреннего рынка.

Таким образом, вне зависимости от того, каков контекст политики импортозамещения, она в любом случае, является своего рода иммунным ответом на неблагоприятные для национальной экономической системы внешние вызовы и понятно, что исключительно «здоровой» в таком контексте может считаться только такая экономическая система, которой такие реакции не нужны. Понятно, что это может быть только система, обладающая исключительно высоким уровнем самодостаточности, являющейся в данном случае синонимом экономического суверенитета. В контексте терминов международной торговли это должна быть система, которая не только не зависит (критически) от импорта, но и сама обладает значительным экспортным потенциалом.

Очевидно также, что импортозависимая и в этом смысле не суверенная национальная экономика, особенно при ухудшении внешне-экономической и внешне-политической конъюнктуры не будет показывать необходимых для страны темпов роста, существуют почти стопроцентные гарантии, что большинство макроэкономических показателей существенно упадет. В то же время, специалисты убедительно указывают на то, что, учитывая географические и политико-административные особенности Российской Федерации при реализации политики импортозамещения, безусловно, следует ориентироваться не только на отраслевые и макроэкономические выгоды, но и использовать потенциал кластерного подхода при проектировании и развитии соответствующих элементов экономических систем российских регионов [2]. При этом указывается, что несмотря на то, что региональная специфика (особенно в такой полиэтничной стране, как современная Россия) может стимулировать и определенные риски, однако в стратегической перспективе модернизационный потенциал создаваемых и развиваемых региональных кластеров способен дать существенный модернизационный толчок как для отдельных территорий, так и для целых регионов [3]. Другими словами, соответствующая реализация кластерной политики может в долгосрочной перспективе сделать необходимость политики массового импортозамещения в принципе ненужной или, по крайней мере, вследствие минимизации зависимости от импорта существенно минимизировать и ее необходимость. Поясним эту мысль подробнее.

Региональные кластеры в системе инструментов формирования экономического суверенитета

Понятие «кластер» достаточно давно и всесторонне используется отечественными учеными и специалистами. Об этом, в частности, можно судить по публикациям в системе Научной электронной библиотеки. Данные публикации характеризуют и широкий спектр применения кластерного подхода, и, наверное, историки науки смогут выявить определенные закономерности цикличности этих публикаций, а значит и цикличность интереса к феномену кластеров (мы, естественно, здесь имеем ввиду его использование в социально-гуманитарных науках).

Наиболее ярким примером системного изучения и популяризации феномена кластеризации является проект НИУ «Высшая школа экономики»  «Российская кластерная обсерватория» [5]. Ресурс функционирует на протяжении целого ряда лет, содержит широкий перечень информационных источников о нормативо-правовой базе, отчетах научных исследований и административной поддержке кластеризации и поэтому может быть использован для характеристики основных проблем современной российской кластерной политики.

В данном случае мы сконцентрируемся только на нескольких моментах. Так, например, по данным специалистов НИУ ВШЭ при характеристике отечественной кластерной политики отмечается, что ее основные события развивались в период с 2008 по 2016 гг. При этом, основными субъектами со стороны федерального центра в ее реализации выступали Минэкономразвития и Минпромторг России. Учитывая, что не только с 2008 г., но и с 2016 г. кардинально изменились геополитические и геоэкономические условия внешней среды для российской экономики, кластерная политика, основанная на прежних принципах и механизмах также должна быть изменена. Тот факт, что последним этапом реализации кластерной политики специалисты НИУ ВШЭ 2016 г. явно говорит о том, что у нас в стране она не рассматривается как серьезный инструмент.

Данный вывод подтверждается анализом правовых норм, регламентирующих политику региональной кластеризации. Из числа правовых документов, которые, по мнению, специалистов НИУ ВШЭ, наиболее важны для понимания механизмов регламентации региональных кластеров, лишь некоторые относятся непосредственно к кластеризации. В большинстве случаев формирование и управление региональными кластерами упоминается в контексте других механизмов, то есть, кластеризация не рассматривается как важнейший инструмент управления региональными экономическими системами. К слову сказать, один из последних нормативно-правовых документов, принятых в декабре 2022 г. [6], акцентируется только на одном инструменте кластерной политики – федеральных субсидиях участникам региональных промышленных кластеров в целях возмещения их затрат в рамках мероприятий политики импортозамещения.

Даже несложный анализ показывает, что, несмотря на безусловную важность для России в настоящее время политики импортозамещения, такие инструменты стимулирования формирования региональных кластеров, как субсидирование из федерального бюджета явно недостаточны и поэтому относительно неэффективны. Основанием для такого заключения может быть информация с того же портала Российской кластерной обсерватории.

Так, например, информация о региональных Центрах кластерного развития, размещенная на портале НИУ ВШЭ свидетельствует о том, что в настоящее время существует всего 53 из 89 потенциально возможных (56%) по числу Субъектов Федерации региональных Центров кластерного развития. Даже если исключить из числа субъектов принятые в 2022 году в состав Российской Федерации четыре региона, то количество регионов, уделяющих серьезное внимание кластерной политике, формируя собственные региональные Центры кластерного развития, не превышает 63%. Этот факт, по нашему мнению, говорит о том, что в самих регионах не сильно стремятся использовать возможности кластеризации для развития региональных экономических систем. Нам представляется, что это происходит, в частности,  потому, что отсутствует правильное понимание потенциала кластеризации как инструмента регионального развития.

Если посмотреть на карту кластеров России, формируемую Кластерной обсерваторией НИУ ВШЭ, то видно, что там учитываются как существующие на территории России кластеры, датируемые своим формированием в период с 1999 г. (это год создания единственного на карте обсерватории кластера из Санкт-Петербурга) по 2019 г. Основная масса представленных на карте кластеров датируется 2012-2015 гг. Такое ощущение, что ни до 1999 г., ни после 2019 г. на территории России кластеров не существовало. Другой вывод из подобной эмпирической информации также, по нашему мнению, логичен – созданные в регионах Центры кластерного развития перестали функционировать. Такое заключение свидетельствует о том, что даже сформированные в регионах Центры кластерного развития действуют неэффективно. Если это суждение расширить, то можно, как минимум, повторить вывод о том, что регионы не вполне адекватно используют потенциал кластеризации своей экономики. Более серьезное заключение может сводиться к тому, что на региональном уровне отсутствует как административная, так и политическая ответственность руководителей регионов и муниципалитетов за качество развития кластеров, расположенных на этих территориях.

Когда мы говорим об ответственности региональных и муниципальных руководителей, мы вовсе не призываем к каким-то санкциям по отношению к ним. Таким образом мы констатируем недостаток их мотивации, обусловленный, прежде всего, существующим сегодня недопониманием потенциала управления территориальным развитием на основе механизмов кластеризации. В такой ситуации, как представляется, основная задача и научного сообщества, и предпринимателей, и органов власти всех уровней постараться как можно скорее ликвидировать это недопонимание, прояснив действительную ценность механизмов кластеризации для территориального развития.

В своем понимании феномена кластера мы ориентируемся на распространенные сегодня самые общие представления об этом феномене. Самой главной характеристикой кластера, по нашему мнению, является территориальная общность организаций, входящих в каждую конкретную кластерную ассоциацию и эффект, получаемый от подобного ассоциирования. Кроме территориальной общности эти организации могут объединять кооперационные связи и даже отношения внутриотраслевой конкуренции, которая только в примитивном представлении об экономических процессах является проявлением соперничества. Известно, что целый ряд известных экономистов отмечали, что даже плохое сотрудничество лучше самой совершенной конкуренции (А. Маршал) или что конкуренцию нужно воспринимать как процедуру открытия (Ф.А. фон Хайек). Для нас важно, что конкуренция характеризует своеобразное единение конкурирующих организаций. Мы не будем здесь характеризовать формы такого единения и его возможный потенциальный эффект. Для нас важно, что и территориальная общность, и кооперационные связи, и конкуренция, и еще целый ряд других факторов (которые в каждом конкретном случае будут достаточно уникальны) позволяют смотреть на подобное объединение (кластер) как на систему. Вывод очень прост и практически очевиден. Кластером следует называть особый вид территориальной организации элементов хозяйственной системы.

Рассматривая феномен кластеризации через призму системного подхода мы, с одной стороны, уходим от изначального его понимания как неизвестно как организованного и существующего роя, кисти или скопления чего-либо (буквальный перевод английского «cluster») и получаем возможность использования богатейшего арсенала системно-научного подхода. С другой стороны, при необходимости мы можем не «загружать» практиков или неподготовленных людей наукообразием системного подхода. Для них кластер – это то, что они видят на поверхности, в реальной жизни, не углубляясь в содержание.

Потенциал системного подхода при характеристике любого кластера гарантированно позволит выявить структуру его элементов (организаций, входящих в его состав), охарактеризовать существующие между ними связи и объяснить для целей управления механизм получения системного свойства (синергетического эффекта) от взаимодействия этих элементов. Следующим шагом, если это потребуется, будет повышение эффективности функционирования данного кластера, перевод его как специфической формы хозяйствования в новое состояние (качество).

Предложенное, по нашему мнению, не является чем-то новым (ведь содержание и кластерного подхода известно отечественным ученым, как минимум, несколько десятков лет, а системный подход давно считается базовым методом в современной науке). Однако, представляется, что, если такой подход сделать принципиальным применительно к феномену региональных кластеров, эффект от его освоения и распространения может быть весьма положительным.

Описанный выше подход не противоречит и логике развития теории региональной экономики, талантливо охарактеризованной в статье К.П. и В.Г. Данилиных. Формулируя основные этапы генезиса современной теории региональной экономики, они привели цитату классиков этой науки Эдгарда М.Гувера и Френка Джиарратани о том, что теорию пространственного развития экономики (теорию региональной экономики) можно свести к вопросу: «Что, где, почему и что с того?» [1]. Так вот, по нашему мнению, ответом на вопрос «Что с того?» очень часто является появление какого-то кластера. Другими словами, управление территориальным развитием в разрезе кластеризации, воспринимаемой с точки зрения системного подхода, можно воспринимать и как продолжение позиций классиков науки. Между тем, отличительной особенностью такого подхода от классических версий теории регионального развития заключается в том, что она концентрируется на механизмах развития имеющейся структуры кластера(ов) вплоть до полной реализации их потенциала, а не просто озабочена вопросами организации пространства в хозяйственных целях.

Среди преимуществ кластеризации экономики на региональном уровне несомненно выделяются те из них, которые делают кластеры структурно и операционно более мобильными по сравнению с обычными (агломеративными) промышленными и аграрно-промышленными районами, на формирование которых чаще всего настроены специалисты в сфере региональной экономики.  Этот эффект, по нашему мнению, в значительной степени, обусловлен тем, что координаторами реализации кластерных проектов могут выступать физические лица, их функции могут также выполнять отдельные компании, местные ассоциации, а также государственные органы и учреждения, которые помогают в развитии кластеров путем укрепления доверия, содействия сотрудничеству и обмену деятельностью и ресурсами между участниками. Все это, в свою очередь, способствует реализации инновационных подходов (в том числе и в вопросах импортозамещения и наращивания оснований для формирования суверенитета) на региональном и даже муниципальном уровнях. Подобный вывод наравне с констатацией преимуществ экономического развития за счет реализации региональной кластерной политики, безусловно, обуславливает актуальность дополнительных институциональных исследований региональных кластеров как специфического феномена современных экономических отношений. Следует понимать, что с учетом территориальных особенностей и региональной специфики нашей страны подобные исследования должны сформировать значительный сегмент прикладных интересов ученых и специалистов-практиков. По этим же причинам большую долю прикладных исследований в сфере региональных кластерных структур, по нашему мнению, должны составлять исследования и проекты в сфере транспортно-логистической и другой инфраструктуры в регионах современной России.

Отсутствие в современной России авторитетных общепринятых методик оценки процессов кластеризации не позволяет оценить примеры кластеризации, которые не попали в поле зрения сотрудников Российской кластерной обсерватории (далее – обсерватория). Более того, несмотря на авторитетный характер методики, высокий уровень квалификации и относительно длительный срок функционирования обсерватории НИУ ВШЭ, имеется целый ряд практических примеров, которые нельзя охарактеризовать  на основе используемой там методики.

Так, например, не существует однозначной информации о достаточно многочисленных кластерах Тульско-Новомосковской городской агломерации, на протяжении десятилетий известной экономгеографам как Тульско-Новомосковская промышленная агломерация. Некоторые из этих кластеров в свое время создавались с целью  предотвращения оттока трудовых ресурсов в другие регионы, а также для создания максимально комфортных условий жизни в Тульской области [7]. Однако, сейчас, во многом из-за отсутствия методик оценки и реальных научных исследований нет понимания как именно формирование региональных кластеров повлияло на социально-экономические показатели развития региона.

На портале Российской кластерной обсерватории относительно кластеров Тульской области и механизмов координации их развития содержится достаточно противоречивая информация. Во-первых, на карту кластеров России применительно к Тульской области занесено только два кластера, относящихся к Тульской области (Подробнее см.[8]). Зная о научно-техническом потенциале Тульской области, трудно представить, что это полный перечень ее региональных кластеров. Во-вторых, трудно представить, что энергетический и машиностроительный кластеры региона, занесенные на карту кластеров России, сформированную НИУ ВШЭ, были сформированы без координации с представителями органов власти региона. Безусловно, это не так. В обоих случаях функционирование кластеров курирует специалист Министерства промышленности и топливно-энергетического комплекса Тульской области, в то же время упоминание о региональном Центре кластерного развития как институте координации на сайте отсутствует. Другими словами, на региональном уровне в России в настоящее время отсутствует единый подход к координации формирования региональных кластеров. Насколько это правильно мы в настоящее время сказать не можем.

Подобная неопределенность, по нашему мнению, существует и в отношении вновь создаваемых в регионах кластеров. Так, например, имеется информация о формировании в 2017 году в Алтайском крае регионального IT-кластера [9]. В то же время, на интерактивной карте Российской кластерной обсерватории НИУ ВШЭ информация о формировании этого кластера, его нынешнем состоянии или причинах прекращения его деятельности отсутствует. В то же время, информация о шести региональных кластерах и Центре кластерного развития Алтайского края на портале Российской кластерной обсерватории имеется. В такой ситуации, с точки зрения не 2017 года, а 2023-го справедливо задать вопрос: «Помешало бы при современных тенденциях развития IT-индустрии работа, как минимум, нескольких сотен квалифицированных специалистов в еще одном регионе страны?» Ответ очевиден.

Нам представляется, что примеров регионального кластерообразования, подобно ситуации, произошедшей в Алтайском крае, в России за последние десятилетия было достаточно много, однако мало кто об этом знает и, к сожалению, еще меньше тех, кто точно знает почему не состоялся успех той или иной идеи кластерообразования, хотя объективные предпосылки для этого, скорее всего, были. В такой ситуации можно задать и другой вопрос. Почему, если сегодня есть понимание того, чтобы предпринимать любые возможные усилия, чтобы почти каждая предпринимательская инициатива была способна в полной мере проявить свой потенциал, мы очень часто констатируем равнодушие к инициативам формирования региональных кластеров, которые иногда объединяют десятки организаций и, безусловно, дают ощутимый синергетический эффект. Естественно, говоря о равнодушии, мы имеем ввиду не морально-психологическую реакцию отдельных личностей, а об амбивалентности к вопросам формирования и функционирования региональных кластеров (в форме кластеров) существующего в России институционального механизма.

Еще одним примером подобной недооценки феномена регионального кластерообразования (по крайней мере, в рамках обозначенных выше методик) может быть транспортный кластер Ростовской области. О транспортно-логистическом потенциале Ростовской области, как «ворот Кавказа», как региона, соединяющего водные пути Севера и Юга, Запада и Востока страны, как международной портовой зоны много говорить не требуется. Это известные всем факты. Однако, в ситуации, когда по известным причинам, Ростовская область стала еще и коридором к мостовому и сухопутному транзиту в Крым, а также другим вновь присоединённым к России регионам, проблемы ее транспортно-логистического кластера оперативно смогли решить только представители Федерального Правительства.

Сказанное выше касалось автодорожного сегмента транспортно-логистического кластера региона. Очень надеемся, что также все будет и с водным транспортом, ибо улучшение транзитного потенциала водного пути по Дону (постоянно находиться в повестке Губернатор Ростовской области) улучшит и систему водоснабжения новых территорий Донбасса, присоединившихся к России и вынужденных решать свои колоссальные проблемы с водоснабжением за счет мелеющего на протяжении последних десятилетий Дона.

Три, обозначенные выше региональные проблемы, на наш взгляд, демонстрируют тот факт, что в такой сложной по своему территориальному устройству стране как Россия, может существовать большое количество региональных проблем, а также то, что на основе более совершенного подхода к региональной кластеризации в будущем может стать больше не подобных проблем, а выгод от их решения.

Выводы

Инструмент региональных кластеров представляется одним из перспективных инструментов для максимального развития потенциала территорий (экономических районов, регионов и муниципалитетов РФ) Российской Федерации. Грамотная кластеризация может стать не только эффективным инструментом развития территорий любого уровня, но и основой для долгосрочного суверенитета всей российской экономики. Кластеризация российской экономики не является чем-то чуждым или настолько инновационным, что должна противоречить логике развития России в прежние исторические эпохи. Реализуемая подобным образом кластеризация может стать основой измерения (для целей повышения эффективности управления) всего народнохозяйственного комплекса.

Использование кластеризации в контексте логики системного подхода позволит на первом этапе провести полную инвентаризацию существующих на территории страны региональных и муниципальных кластеров как элементов экономической системы страны с их территориальной привязкой. При этом каждый такой кластер, сколь бы незначительным в национальных масштабах он ни был должен получить оценку своего места в экономике муниципалитета, региона или страны. Кластеризация на основе системного подхода позволит понимать механизм получения системного эффекта в рамках конкретного кластера. При этом, естественно, проявятся как преимущества каждого кластера, так и его персональные ограничения. Все это, естественным образом, должно быть использовано для целей управления и максимальной реализации потенциала того или иного кластера.

Естественно, работа по осуществлению подобной кластерной «инвентаризации» и дальнейшему управлению их развитием требует кратно большего числа исследований на тему кластеризации на региональном и муниципальном уровне и совершенно другого отношения к этой деятельности муниципальных и региональных органов власти.

Максимальная реализация потенциала кластерного подхода к управлению экономикой на муниципальном, региональном и страновом уровне в контексте факторного подхода, распространённого в экономической теории позволит в максимальной мере реализовать потенциал фактора «земля». Если нам это удастся, то каждый гражданин России, в каком бы уголке страны он ни жил, ощутит не только явный эффект, но и гордость за свой муниципалитет, регион и страну. Однако, общеизвестно, что действительно значимый эффект можно получить только при оптимальном сочетании всех значимых факторов производства (в самой популярной версии – земли, труда, капитала и предпринимательских способностей). В такой ситуации максимальный эффект    от реализации кластерной политики невозможен без соответствующего развития остальных факторов. В качестве же основных механизмов для такого развития мы предлагаем все известные на сегодняшний день формы, продиктованные предпринимательской инициативой или властным администрированием на муниципальном, региональном и федеральном уровне. При этом лучшим будет считаться тот механизм, который будет способствовать получению большего эффекта от функционирования соответствующего кластера. Безусловно, это предполагает и учет «внешних» факторов: структуры и конъюнктуры мирового рынка, учета геополитической ситуации, трендов технологического развития и т.п. С учетом уровня развития современного аппарата социально-экономического анализа (при действительно демократическом принятии принципиальных решений) серьезные ошибки в развитии региональных кластеров на основе описанного подхода маловероятны.

Заключая все сказанное выше, хочется добавить еще и то, что описанный подход к кластерной политике способствует проявлению целого ряда положительных побочных эффектов. По нашему мнению, он будет естественным образом способствовать развитию патриотизма. Граждане, а особенно молодежь, видя потенциал территории (муниципалитет, регион, страна), на которой они проживают, будут с любовью, благодарностью и заинтересованностью относиться к перспективам его развития.

Кроме этого, подобный подход, по нашему мнению, в значительной мере способен минимизировать противоречия между административными и рыночными началами в хозяйственной деятельности (это одно из фундаментальных противоречий в общей экономической теории), а также противоречия между центром и периферией, характерные для теории региональной экономики. Как в одном, так и другом случае может быть принята любая инициатива, любой механизм координации. Инициатива центра может быть полезна региону или муниципалитету, централизованное администрирование может способствовать эффективной предпринимательской деятельности. Без всякого противоречия все может быть и наоборот, а также в любой другой комбинации этих факторов. При этом важнейшим критерием в описанной выше модели кластеризации будет максимально эффективное функционирование конкретного кластера.

Литература

1. Данилин, К.П., Данилина, В.Г. Этапы развития региональной экономики, как самостоятельной научной дисциплины // Регинальная экономика и управление: электронный научный журнал. 2022. №1 (69)
2. Кушнаренко, Т.В. Специфика кластерного развития при построении циркулярной экономики в регионах. В сборнике: Развитие финансовых отношений в циркулярной экономике. Материалы Национальной нучно-практической конференции. Санкт-Петербург, 2021. С.93-97.
3. Кушнаренко, Т.В. Модернизационная парадигма развития полиэтнических регионов: проблемы и перспективы // Вестник Академии знаний. 2021. №45 (4). С. 149-155.
4. Импортозамещение в России: вчера и завтра. Февраль 2023 г. Доклад специалистов Высшей школы экономики. Режим доступа: https://www.hse.ru/mirror/pubs/share/814560067.pdf (Дата обращения — 28.02.2023 г.
5. Официальный портал НИУ ВШЭ. Режим доступа: https://cluster.hse.ru (Дата обращения – 03.03.2023)
6. Постановление Правительства Российской Федерации от 23.12.2022 № 2407 «О  внесении изменений в Правила предоставления из федерального бюджета субсидий участникам промышленных кластеров на возмещение части затрат при реализации совместных проектов по производству промышленной продукции кластера в целях импортозамещения». Официальный Интернет-портал правовой информации. Режим доступа: http://pravo.gov.ru/proxy/ips/?searchres=&bpas=cd00000&intelsearch=%CA%EB%E0%F1%F2%E5%F0&sort=-1 (Дата обращения – 05.03.2023)
7. Разработан проект Тульско-Новомосковской агломерации. Информационное агентство «Новомосковск сегодня». [Электронный ресурс] Режим доступа: https://www.nmosktoday.ru/news/economics/13900/ (Дата обращения – 11.11. 2022 г.)
8. Официальный портал НИУ ВШЭ. Режим доступа: https://map.cluster.hse.ru/list (Дата обращения – 05.03.2023)
9. Баенкова И. Глава Алтайкомсвязи рассказал, как будет развивать ИТ-кластер и цифровую экономику в крае (27 декабря 2017 г.).  Информационное агентство «Алтапресс». [Электронный ресурс]. Режим доступа: https://altapress.ru/ekonomika/story/glava-altaykomsvyazi-rasskazal-kak-budet-razvivat-it-klaster-i-tsifrovuyu-ekonomiku-v-krae-214285 (Дата обращения — 10.11.2022 г.)

Literature

1. Danilin, K.P., Danilina, V.G. Stages of development of the regional economy as an independent scientific discipline [Etapy razvitiya regional’noy ekonomiki, kak samostoyatel’noy nauchnoy distsipliny]// Reginalnaya ekonomika i upravlenie: e-scientific journal. No. 1 (69)
2. Kushnarenko, T.V. Specifics of cluster development in building a circular economy in the regions [Spetsifika klasternogo razvitiya pri postroyenii tsirkulyarnoy ekonomiki v regionakh]. In the collection: Development of financial relations in a circular economy. Materials of the National scientific-practical conference. St. Petersburg, 2021. P.93-97.
3. Kushnarenko, T.V. Modernization paradigm of the development of multi-ethnic regions: problems and prospects [Modernizatsionnaya paradigma razvitiya polietnicheskikh regionov: problemy i perspektivy]// Bulletin of the Academy of Knowledge. 2021. No. 45 (4). pp. 149-155.
4. Import substitution in Russia: yesterday and tomorrow. February 2023 Report by specialists from the Higher School of Economics. Access mode: https://www.hse.ru/mirror/pubs/share/814560067.pdf (Accessed 02/28/2023)
5. Official portal of the National Research University Higher School of Economics. Access mode: https://cluster.hse.ru (Accessed 03.03.2023)
6. Decree of the Government of the Russian Federation of December 23, 2022 No. 2407 “On Amendments to the Rules for Providing Subsidies from the Federal Budget to Participants of Industrial Clusters to Reimburse Part of the Costs in the Implementation of Joint Projects for the Production of Industrial Cluster Products for the Purpose of Import Substitution”. Official Internet portal of legal information. Access mode: http://pravo.gov.ru/proxy/ips/?searchres=&bpas=cd00000&intelsearch=%CA%EB%E0%F1%F2%E5%F0&sort=-1 (Accessed 03/05/2023)
7. A project of the Tula-Novomoskovsk agglomeration has been developed. Information agency «Novomoskovsk today». [Electronic resource] Access mode: https://www.nmosktoday.ru/news/economics/13900/ (Accessed 11/11/2022)
8. Official portal of the National Research University Higher School of Economics. Access mode: https://map.cluster.hse.ru/list (Accessed 03/05/2023)
9. Baenkova I. The head of Altaikomsvyaz told how he will develop the IT cluster and the digital economy in the region (December 27, 2017). Information agency «Altapress». [Electronic resource]. Access mode: https://altapress.ru/ekonomika/story/glava-altaykomsvyazi-rasskazal-kak-budet-razvivat-it-klaster-i-tsifrovuyu-ekonomiku-v-krae-214285 (Accessed 10.11.2022) .)