На современном этапе региональные специализации формируются в условиях следующей технологической волны, которая характеризуется цифровизацией, «зелёной» экономикой, био- и нанотехнологиями, экономикой знаний и ростом внимания к человеческому капиталу. Изменения, вызванные пандемией Covid-19, также добавились к этим характеристикам.
В статье на примере Нижегородской области и других субъектов РФ анализируется влияние указанных факторов на выбор региональных специализаций. Показана необходимость их учета в новых стратегиях развития регионов.

пространственное развитие, региональная экономика, регион, специализация, стратегия, устойчивость

At the present stage, regional specializations are being formed in the framework of the next technological wave, which is characterized by digitalization, “green” economy, bio- and nanotechnology, knowledge-based economy, and growing attention to human capital. The changes resulting from the Covid-19 pandemic belong to these characteristics as well.
The article analyzes the influence of these factors on the choice of regional specializations using the example of the Nizhny Novgorod region and other constituent entities of the Russian Federation. The necessity of taking them into account in new strategies of regional development is shown.

regional economy, region, spatial development, specialization, strategy, sustainability.

Введение

Пространственное развитие Российской Федерации является одной их важнейших составляющих социально-экономического развития страны. В последнее время наблюдается активный рост внимания к проблемам пространственного развития. Он выражается, в частности, в принятии стратегий пространственного развития на федеральном и региональном уровнях [1, 2, 3, 4].

В составе концепций (стратегий) пространственного развития и на федеральном, и на региональном уровне первоочередной задачей служит адаптация существующих приоритетов социально-экономического развития, с одной стороны, к имеющимся ресурсам, т.е. потенциалу территории, с другой стороны, — к новым тенденциям, деформирующим сложившуюся систему разделения труда.

В особенности это относится к специализации региональных социально-экономических комплексов. Исторически сложившиеся специализации претерпевают значительные изменения в ходе структурных сдвигов в экономике. Для сохранения конкурентоспособности региональных экономик необходим постоянный поиск новых возможностей развития, обеспечивающих уникальные преимущества регионам, желательно – на как можно более длительный срок.

На современном этапе региональные специализации формируются в условиях следующей технологической волны, которая характеризуется цифровизацией, «зелёной» экономикой, био- и нанотехнологиями, экономикой знаний и ростом внимания к человеческому капиталу. Последние 2 года добавили к ним      исключительно внезапный и острый фактор новой коронавирусной инфекции Covid-19. Он буквально взламывает сложившиеся нормы и правила, ускоряет имеющиеся и вызывает новые тенденции и процессы.

Однако в стратегиях социально-экономического развития регионов ставящиеся приоритеты зачастую являются традиционными и не отражают реальных и потенциальных специализаций [5, c. 297 — 298].

В данных обстоятельствах, на наш взгляд, очевидна необходимость анализа направлений влияния указанных факторов на выбор региональных специализаций, что и ставится целью данной статьи.

Материалы и методы

Источниками информации являются первичные  и вторичные статистические данные, законодательные и нормативные акты, доклады и отчеты научно-исследовательских центров и консультационных компаний. Все источники информации, например, такие, как материалы Росстата, Минэкономразвития РФ, Евростата, Международной организации по экономическому сотрудничеству и развитию и др., находятся в открытом доступе.

Авторами внимательно изучены и учтены многочисленные публикации по теме исследования, например, [6, 7, 8, 9].

Используются методы системного анализа, экспертного опроса, экономической статистики, сравнительного анализа.

Методика определения специализации основана на схеме: эвристический поиск → оценка потенциала региона → расчет абсолютных и относительных преимуществ по конкретным показателям (коэффициент локализации, коэффициент размещения, коэффициент специализации, показатели концентрации, межрегионального товарообмена, мобильности трудовых ресурсов и капитала и др.). При этом под самой специализацией понимается производство товаров, работ, оказание услуг в целях преимущественно межрегионального и международного обмена. Специализация выступает одной из основных характеристик территориального разделения труда и образования региональных социально-экономических комплексов, причем в современной трактовке важнее не сами отрасли или даже отдельные производства, а виды экономической деятельности и соответствующие компетенции.

Не ставя задачу рассмотрения множества имеющихся теоретических и эмпирических подходов к определению специализации, отметим лишь, что нам видится перспективным подход коллектива польских исследователей, который заключается в рассмотрении специализации как комплексного продукта взаимодействия агломерационных преимуществ хозяйствующих субъектов и их пространственной и отраслевой концентрации. На выходе получаем уникальные преимущества региона и связанные с ними выгоды [8, с. 31 — 33].

Результаты исследования

Объединим исследуемые факторы в несколько групп.

— Самой крупной группой следует признать технологические сдвиги: финансовые технологии, биотехнологии, нанотехнологии, глобальные информационные сети, аддитивные технологии и др. Эксперты говорят о шестой технологической волне. Федеральное и региональные правительства утверждают перечни приоритетных и критических технологий, которые, впрочем, настолько широки, что служат скорее потенциальным полем выбора для отдельных регионов.

Технологические сдвиги по-разному реализуются в пространственном измерении. Кроме того, немаловажную роль играет время. В результате одни территории получают потенциальные конкурентные преимущества, а другие упускают свой шанс. Но это преимущество еще надо а) распознать, б) оценить, в) реализовать. Только тогда мы можем говорить о переосмыслении существующих в регионах специализаций и их корректировке.

Например, в Нижегородской области развитые информационно-коммуникационных технологии хорошо сочетаются с финансовыми технологиями, что образует потенциально новую, ранее никогда не существовавшую специализацию территории на оказании финансовых услуг. Речь идет об автоматизированных финансовых проектных платформах на базе  распределенных реестров активов. Пока эта специализация не фигурирует ни в ближайших, ни в стратегических планах развития субъекта РФ. Очевидно, что реализация данной перспективы будет зависеть от участников складывающегося рынка услуг финтеха и координации региональных органов власти и управления.

Еще один пример: проект создания научно-образовательных центров мирового уровня в кооперации хозяйствующих субъектов науки, образования и бизнеса позволяет сохранить специализацию в сфере науки и научного обслуживания в крупных и крупнейших агломерациях страны (Архангельск, Белгород, Екатеринбург Кемерово, Нижний Новгород, Пермь, Самара, Тюмень и др.), одновременно способствуя и модернизации региональных экономик.

— Частью технологических сдвигов является цифровизация, выражающаяся в первую очередь, во внедрении облачных технологий, анализе больших данных, электронной коммерции, технологии искусственного интеллекта, роботизации. Как показывают исследования влияния цифровизации на территориальное размещение экономики, мы однозначно можем фиксировать снижение операционных и логистических издержек, расширение географии и объемов товарных потоков, приближение звеньев цепочек создания стоимости к основной массе потребителей для повышения скорости обслуживания [10, с.72].

Территориальная проекция этих и других тенденций возвращает нас к идее о Нижегородской области как о возможном центре дистрибуции товаров массового спроса FMCG (Fast Moving Consumer Goods), заявленной в прежней Стратегии развития региона 2006 г. Конечно, подразумевается возвращение на новом технологическом уровне, имея в виду специализацию на логистических центрах, оптовой торговле и электронной коммерции, базирующихся на цифровых решениях. Современная транспортно-логистическая инфраструктура позволила   бы реализоваться планам создания в регионе центра производства и дистрибуции FMCG, например, в части продуктов питания, лекарств, бытовой химии и других товарных групп.

Также можно использовать присутствие в регионе подразделений глобальных и отечественных игроков IT-рынка для ускоренного по сравнению с другими регионами продвижения цифровизации. В Нижегородской области Яндекс, Мера, Интел, Epam, СберТех, Лад, Ростелеком, технопарк «Анкудиновка» и др. в рамках некоммерческой ассоциации iCluster пытаются специализироваться на технологиях «умный город», программе импортозамещения, каталоге инноваций, разработках для промышленности и других проектах.

— Группа факторов развития производственной, социальной, экологической, институциональной инфраструктуры носит универсальный характер и вряд ли требует содержательных пояснений.

Посмотрим, как улучшение, скажем, транспортной инфраструктуры влияет на рынок труда. В недалеком будущем с сооружением высокоскоростных железнодорожных магистралей нам обещают транспортную доступность между центрами субъектов РФ по оси Санкт-Петербург – Москва – Нижний Новгород – Казань – Екатеринбург – Челябинск в пределах одного часа. К тому же в рамках национального проекта «Комплексный план модернизации и расширения магистральной инфраструктуры» реконструируются/ строятся современные автомобильные дороги, региональные аэропорты, речные и морские порты.

Отметим прежде всего, что рынок труда гомогенизируется. Действительно, улучшается транспортная доступность, следовательно, растет мобильность экономически активного населения, включая маятниковую и сезонную миграцию. Если добавить к этому упорядочение единовременных затрат на переезд, снижение различий в ценах на жилье, то мы увидим однозначную тенденцию к расширению и взаимному пересечению региональных рынков труда, росту их глубины.

В то же время, сжимающееся пространство уменьшает необходимость постоянного физического присутствия специалистов в том или ином центральном офисе. Следовательно, регион может не терять квалифицированные кадры, а оставлять их у себя и встраиваться в цепочки создания стоимости национального и международного уровня.

Так, в Нижнем Новгороде болезненная проблема оттока квалифицированных кадров, в т.ч. в сфере информационных технологий, в Москву и Санкт-Петербург получила неожиданное развитие в период пандемии: персонал остается на месте, но переходит на работу в московские и питерские компании и функционирует далее в удаленном режиме. Таким образом, налицо хотя бы частичное региональное участие в создании конечного IT-продукта. Это можно рассматривать как одно из направлений складывающейся специализации на соответствующих видах программных продуктов и обеспечения, естественно, при условии закрепления данных функций (обязанностей, этапов работ) за Нижним Новгородом.

— Зеленая экономика: большой пласт проблем связан с заявленным ведущими мировыми державами энергетическим переходом, т.е. получением энергии преимущественно из возобновляемых источников (водород, ветер, солнце), достижением углеродной нейтральности к 2050 г. (более 110 стран, включая Европейский союз, США, Японию) или к 2060 г. (Китай), введением трансграничного углеродного налога в Европейском Союзе и т.д.

Эти проблемы означают глобальный вызов российской экономике, пока со многими неизвестными и примерными оценками рисков. Но понятно, что регионы с металлургией или добычей углеводородов уже в краткосрочной перспективе должны будут перепроверить показатели своих специализированных отраслей с учетом вводимых ограничений и внести необходимые коррективы в сетку отраслей и производств.

Одновременно появляются шансы новой специализации. Например, в промышленно-аграрной Ростовской области целенаправленно создается ветроэнергетический кластер. Ближайшей целью ставится получение 20% всей потребляемой электроэнергии от возобновляемых источников. Кроме хозяйствующих субъектов региона, участвуют Фонд развития ветроэнергетики, корпорация «Роснано», банки ВТБ, Газпромбанк, Сбербанк. Ветропарки в Красном Сулине, Каменске, Гуково, Азовском, Неклиновском, Зимовниковском районах вносят существенный вклад в «зеленую» энергетику, поставляя на федеральный оптовый рынок «зеленые» киловатты. Производство оборудования для ветроустановок локализуется в Таганроге и Волгодонске. Образовательные и научно-исследовательские учреждения готовы обеспечить производство соответствующими кадрами и НИОКР. В итоге до 25 % всех российских проектов в сфере ветроэнергетики уже реализуются в Ростовской области [11, c. 29]. Она, таким образом, диверсифицирует свою экономику и получает новую высокотехнологичную отрасль с хорошим экспортным потенциалом, с прицелом на участие в производстве «зеленого» водорода, т.е. полностью в русле современных требований и тенденций.

В более широком плане «зеленая» экономика характеризуется переходом к так называемому ESG-управлению (Environmental, Social and Corporate Governance), где в центре внимания находятся   окружающая и социальная среда, ответственное корпоративное управление. 17 глобальных целей устойчивого развития сформулированы в документах ООН  на период до 2030 г. [12].

Регионы, быстрее адаптирующие свои социально-экономические комплексы под названные цели, очевидно, получают долговременные конкурентные преимущества. При этом выбор направлений деятельности исключительно многообразен: декаплинг экономического роста и окружающей среды, циркуляционная экономика, переработка и вторичное использование отходов, технологии «зеленого» строительства, «зеленые» закупки для региональных и муниципальных нужд, «зеленые» финансовые инструменты и т.д. Вполне реально учесть особенности территории, ее ресурсы и выбрать посильный блок мероприятий. В частности, то, что в индустриальную эпоху считалось минусом (отсутствие промышленности) в постиндустриальную можно превратить в плюс (организовать национальный парк с сопутствующим календарем событий (Events) и получить инвестиции на принципах устойчивого финансирования (см. [13]).

— Изменения характера процесса труда. Пандемия Covid-19 лишь усилила уже существующие тенденции по переходу на удаленный режим работы, росту популярности коворкингов, субурбанизации и деконцентрации рабочих мест. На эти тенденции накладываются изменения в навыках труда, востребованных в ближайшем будущем. Для России список вновь возникающих навыков включает решение сложных проблем, аналитическое мышление и инновации, стратегии активного обучения, эмоциональный интеллект, стрессоустойчивость и гибкость, критическое мышление и анализ, креативность и инициативу, разработку технологий и программирование, ориентацию на сервис и некоторые другие [14, с. 99].

Роль территории заключается в целенаправленном создании рамочных условий для появления, роста и сохранения данных навыков. Иначе говоря, нужна современная и открытая к дальнейшим изменениям региональная среда. Например, исторически сложившийся в Нижегородской области куст производств средств связи, коммуникаций, микроэлектроники, приборостроения, связанный в основном с потребностями оборонно-промышленного комплекса, сохранил технологические и управленческие компетенции, добавил к ним компетенции маркетинга. Тем самым облегчается переход к современным компетенциям в фотонике, информационных услугах, разработке программного обеспечения, биоинженерии и в других сферах, особенно с учетом импортозамещения.

Кроме того, универсальным рецептом адаптации региональных рынков труда к новым навыкам может стать индустрия развлечений и туризм.

В зависимости от успеха адаптации фиксируется (или не фиксируется) рост горизонтальных связей, ведущий к образованию новых и укреплению существующих региональных сетей, а, следовательно, региональных кластеров с новой специализацией. Факторы формирования благоприятной региональной среды на примере инновационных стартапов исследованы автором ранее [15].

Отдельно следует упомянуть влияние крупного бизнеса. Без его ресурсов нереально надеяться на успешное развитие. Необходима кропотливая работа по поиску совпадений интересов региона и крупных корпораций, ведущих к сотрудничеству. Также определенную стабилизирующую роль может сыграть местный бизнес и местный капитал.

Действие рассмотренных факторов генерирует и некие побочные эффекты, имеющие, тем не менее, значение в контексте цели исследования. Так, пандемия Covid-19 несколько неожиданно привела к самостоятельности регионов в принятии антиковидных мер и, как следствие, к росту значения территориального управления, который давно провозглашался, но никак не наступал. Сдвиги в технологиях и цифровизация повышают прозрачность коммуникаций, демократизируют разработку и реализацию IT-процессов. Переход к «зеленой» экономике требует использовать парадигму устойчивого развития, включающую повышенное внимание к человеческому капиталу.

В совокупности было бы, на наш взгляд, правильно оценивать факторы новых региональных специализаций как бы через призму названных эффектов (см. рис. 1).

Отметим принципиальные, по нашему мнению, моменты при определении новой специализации.

1) Поиск необходимых ресурсов. Нельзя взять с потолка новую специализацию, нужно, чтобы была точка отсчета, какие-либо предпосылки. Т.е. в наличии должны быть определенные ресурсы. В то же время понятно, что их никогда не будет достаточно. Далее необходим поиск и государственных, и частных источников инвестиций под новые направления развития. Причем, как и во всех инвестициях, всегда присутствует определенный риск того, что средства либо не дадут нужной отдачи, либо вообще будут направлены не туда. Эти риски должны просчитываться, оцениваться и минимизироваться.

2) Новая специализация в современных условиях часто возникает на стыке традиционных отраслей и производств. Т.е. надо уходить от однозначного традиционного подхода типа «регион N специализируется на тяжелом машиностроении». Пример: в Ульяновской области (г. Димитровоград) госкорпорация «Росатом» развивает проект  в области ядерной медицины — медицинскую диагностику и лучевую терапию, лечение онкологических, кардиологических и неврологических заболеваний   производство радифарм-препаратов и медицинских изделий.

Для возможных межотраслевых специализаций полезно сопоставить матрицу Национальной технологической инициативы АСИ с потенциалом и структурой той или иной региональной экономики.

3) Межрегиональное сотрудничество. К сожалению, даже существующий его потенциал не реализуется в российских условиях. Новые формы сетевой кооперации и рост горизонтальных связей должен подтолкнуть взаимовыгодное сотрудничество, невзирая на административные границы субъектов РФ. Очевидным следствием является win-win ситуация для регионов-участников и образование действительное единого экономическое пространство страны.

Среди многочисленных примеров потенциально взаимовыгодного взаимодействия на межрегиональном уровне назовем проект «Белкомур» (хозяйственное освоение новых территорий, модернизация и строительство новых предприятий, портов, железной дороги Соликамск – Архангельск при участии Пермского края, Республики Коми и Архангельской области). С переменным успехом проект реализуется с 2007 г.

4) Повышенное внимание сфере услуг. Исторически поиск отраслей специализации за редким исключением замыкался на отраслях материального производства, при том, что услуги занимают уже более 2/3 в структуре отечественного ВВП. Как известно, услуги более уязвимы в период кризисов, но и более гибки и способны к адаптации. Учитывая, что удельный вес обрабатывающей промышленности и добычи полезных ископаемых неуклонно снижается, понятно, что новая специализация в соответствующей пропорции должна быть связана со сферой услуг.

Пример: культурный проект «Стрелка» на месте впадения Оки в Волгу в Нижнем Новгороде. Проект предусматривает создание филармонии, музеев на месте пакгаузов со Всероссийской промышленной и художественной выставки 1896 г., художественных галерей, выставок, зоны отдыха с единым архитектурно-планировочным решением.  Стрелка становится модным объектом современного искусства и архитектуры сначала регионального, затем национального значения. Возникает дополнительный туристический поток, доходы мультиплицируются в смежных отраслях индустрии гостеприимства и общественного питания (HORECA). Часть доходов возвращается вновь на развитие комплекса.

Это хорошо корреспондирует с тенденцией увеличения значения так называемых «мягких» факторов размещения, которые, в свою очередь, становятся все более релевантными для удержания или привлечения на территорию высококвалифицированной рабочей силы.

5)  Методический аспект.

Во-первых, адаптация выбранных методик под российскую действительность. Понятна привлекательность существующих готовых подходов и оценок для тех или иных команд разработчиков, но относиться к ним можно и нужно без потери здравого смысла. Иначе вся работы выльется в формальные документы, не ведущие ни к каким реальным сдвигам на практике. Примеры: умная специализация изначально фокусировалась на инновациях и экономике знаний. Многим российским регионам еще предстоит пройти путь до того, как эти понятия станут для них действительно приоритетными. Или: априорное исключение из отраслей специализации сектора услуг (см. предыдущий пункт).

Во-вторых, региональная специализация органически вырастает из анализа регионального социально-экономического потенциала, например, объективно существующих кластеров. Она должна иметь рыночную природу. В этой связи для своевременного определения новой специализации и ее последующей корректировки необходимы региональные мозговые центры (Think Tanks), которые постоянно ведут научно-исследовательскую, экспертную, консалтинговую деятельность и врастают в ткань региональных экономических, социальных, политических отношений. При таком подходе, кстати, можно преодолеть статистические трудности при выделении приоритетных видов деятельности и потенциальной специализации: на местах это сделать проще, чем бесконечно разбираться с кодами ОКВЭД из Москвы.

В-третьих, нельзя забывать о таком трудно формализуемом, но необходимом компоненте, как творческий подход, креативность. Территория не может директивно обеспечить творчество, но может создать рамочные условия, способствующие творческой атмосфере, привлечь заинтересованных стейкхолдеров, грамотно преподнести информацию в СМИ и т.д. Выбирать можно уже из десятков видов креативной деятельности от театрального и изобразительного искусства, кино, звукозаписи до дизайна, моды, компьютерных игр и т.д. Многочисленные зарубежные и отечественные методики креативного мышления к услугам инноваторов.

Обсуждение и выводы

В современных условиях на региональное социально-экономическое развитие, кроме традиционных, оказывают влияние следующие факторы: технологические сдвиги, цифровизация, развитие инфраструктуры, «зеленая» экономика и ESG-управление, пандемия Covid-19 и изменения характера труда.

Рисунок 1. Факторы новой региональной специализации

Источник: составлено автором

Их идентификация и оценка различаются в зависимости от конкретного объекта исследования. Независимо от этого, меняющееся территориальное разделение труда изменяет и приоритеты развития регионов. Значит, требуются изменения практики регионального управления, в том числе:

• совершенствование методик определения региональных специализаций с учетом действия рассмотренных факторов;
• пересмотр традиционных направлений специализации регионов России, учет межотраслевого характера новых специализаций на стыке традиционных отраслей и производства, межрегиональных и внутрирегиональных горизонтальных коопераций, темпов роста третичного и четвертичного секторов;
• как следствие, изменение стратегий развития регионов.

Правильный выбор, настойчивая реализация и, при необходимости, своевременная корректировка направлений специализации регионов является залогом их поступательного социально-экономического развития и сохранения конкурентоспособности региональных экономик, как минимум, на среднесрочную перспективу. В масштабах страны успех регионов означает сбалансированное пространственное развитие, отвечающее современным вызовам.

Список литературы

1. Стратегия пространственного развития Российской Федерации на период до 2025 года. Утв. расп. Правительства Российской Федерации от 13.02.2019 г. № 207-р. [Электронный ресурс] // URL: https://www.economy.gov.ru/material/ dokumenty (дата обращения 14.07.2021).
2. План реализации Стратегии пространственного развития Российской Федерации на период до 2025 года. Утв. расп. Правительства Российской Федерации от 27.12.2019 г. № 3227-р. [Электронный ресурс] // URL: https://www.economy.gov.ru/material/dokumenty (дата обращения 14.07.2021).
3. Стратегия социально-экономического развития Нижегородской области до 2035 года. Утв. пост. Правительства Нижегородской области от 21.12.2018 г. № 889. – Нижний Новгород, 2018. – 191 с.
4. Об утверждении методических рекомендаций по разработке и корректировке стратегии социально-экономического развития субъекта Российской Федерации и плана мероприятий по ее реализации. Приказ Минэкономразвития России от 23.03.2017 г. № 132. [Электронный ресурс] //. URL: https://www.economy.gov.ru/ material/directions/strateg_planirovanie/normativnoe_obespechenie_strategicheskogo_planirovaniya/prikaz_minekonomrazvitiya_rossii_ot_23_marta_2017_g_132_.html (дата обращения 10.08.2021).
5. Еферин, Я. Ю. Роль стратегий в диверсификации экономики регионов: запланированное развитие против незапланированных результатов // Регионология, 2021. Т. 29, № 2. С. 283 – 305.
6. Guide to Research and Innovation Strategies for Smart Specialisations (RIS 3). — Brussels: EU, 2012. — 122 p.
7. Eichhorn S., Rusche K., Weith T. Integrative governance processes towards sustainable spatial development – solving conflicts between urban infill development and climate change adaptation // Journal of Environmental Planning and Management, 2021. DOI: 10.1080/09640568.2020.1866509.
8. Churski, P., Kopczewska, K., Ochojski, A., Polko, A. Measuring regional specialisation. New Approach. Palgrave Macmillan. Springer Nature, 2017. — 466 p.
9. Атлас экономической специализации регионов России. Под ред. Л. М. Гохберга, Е. С. Куценко. – М.: НИУ ВШЭ, 2021. – 264 с.
10. Дементьев В.Е. Цепочки создания ценности перед вызовами цифровизации и экономического спада // Вопросы экономики, 2021. № 3. С. 68 — 83.
11. Бакеев, А. «Зелёная» энергетика привлекает прогрессивных инвесторов на Юг //  Эксперт Юг, 2021. № 4 (453). С. 28 – 30.
12. Преобразование нашего мира: Повестка дня в области устойчивого развития на период до 2030 года. ООН, 2015. — 45 с.
13. Данилов, Ю.А. Концепция устойчивых финансов и перспективы ее внедрения в России // Вопросы экономики, 2021. № 5. С. 5 — 25.
14. The Future of Jobs. Report 2020. World Economic Forum, 2020. — 162 p.
15. Арженовский, И. В. Факторы взаимного влияния инновационных cтартапов и региональной среды // Регионология. 2018. Т. 26, № 4. С. 658 – 673.

References

1. Spatial development strategy of the Russian Federation for the period up to 2025. Approved by the order of the Government of the Russian Federation dated 13.02.2019, No. 207-R [Strategiya prostranstvennogo rasvitiya Rossiyskoy Federatsii na period do 2025 goda]. [Electronic resource]// URL: https://www.economy.gov.ru/material/ dokumenty (accessed on 14.07.2021).
2. Implementation plan for the Spatial development strategy of the Russian Federationfor the period up to 2025.Approved by the order of the Government of the Russian Federation dated 27.12.2019, No. 3227-R [Plan realisatsii strategii prostranstvennogo rasvitiya Rossiyskoy Federatsii na period do 2025 goda]. [Electronic resource] // URL: https://www.economy.gov.ru/material/dokumenty (accessed on 14.07.2021).
3. 3. Social and Economic Development Strategy of the Nizhny Novgorod Region until 2035. Approved by the order of the Government of the Nizhny Novgorod region  dated 21.12.2018, No. 889 [Strategiya sotsialno-ekonomitcheskogo rasvitiya Nizhegorodskoy oblasti do 2035 goda]. – Nizhny Novgorod, 2018. – 191 p.
4. On the approval of methodological recommendations for the development and adjustment of the strategy of socio-economic development of the constituent entity of the Russian Federation and action plan for its implementation. Order of the Ministry of Economic Development of Russia dated 03.23.2017 No. 132 [Ob utverzhdenii metodicheskikh rekomendatsiy po rasrabotke I korrektirovke strategii sotsialno-ekonomicheskogo rasvitiya sub’ekta Rossiyskoy Federatsii i plana meropriyatiy po ee realisatsii]. [Electronic resource] // URL: https://www.economy.gov.ru/material/ directions/strateg_planirovanie/normativnoe_obespechenie_strategicheskogo_planirovaniya/prikaz_minekonomrazvitiya_rossii_ot_23_marta_2017_g_132_.html (accessed on 10/08/2021).
5. Eferin, Ya.Yu. The Role of Strategies in Diversification of Regional Economies: Planned Development versus Unplanned Results [Rol’ strategiy v diversifikatsii ekonomiki regionov: saplanirovannoe rasvitie protiv nesaplanirovannykh resul’tatov] // Regionology, 2021. No. 29(2). Pp. 283 — 305.
6. Guide to Research and Innovation Strategies for Smart Specialisations (RIS 3). — Brussels: EU, 2012. — 122 p.
7. Eichhorn, S., Rusche, K., Weith, T. Integrative governance processes towards sustainable spatial development – solving conflicts between urban infill development and climate change adaptation // Journal of Environmental Planning and Management, 2021. DOI: 10.1080/09640568.2020.1866509.
8. Churski, P., Kopczewska, K., Ochojski, A., Polko, A. Measuring regional specialisation. New Approach. Palgrave Macmillan. Springer Nature, 2017. – 466 p.
9. Atlas of economic specialization of Russian regions. L. Gokhberg, E. Kutsenko (eds.). – Moscow: HSE, 2021. – 264 p.
10. Dementiev, V.E. The value chain facing the challenges of digitalization and the economic downturn [Tsepochki sosdaniya tsennosti pered vysovami tsifrovisatsii i ekonomicheskogo spada] // Voprosy Ekonomiki, 2021. No. 3. Pp. 68 — 83.
11. Bakeev, A. “Green” energetics attracts progressive investors to the South [«Selenaya» energetika privlekaet progressivnykh investorov na Yug] // Expert South, 2021. No. 4 (453). Pp. 28 – 30.
12. Transforming Our World: the 2030 Agenda for Sustainable Development. United Nations, 2015. — 45 p.
13. Danilov, Yu.A. The concept of sustainable finance and the prospects for its implementation in Russia [Kontseptsiya ustoychivykh finansov i perpektivy ee vnedreniya v Rossii]// Voprosy Ekonomiki, 2021, No.  5. Pp. 5 — 25.
14. The Future of Jobs. Report 2020. World Economic Forum, 2020. — 162 p.
15. Arzhenovskiy, I.V. Factors of mutual impact of innovative startups and the regional environment [Faktory vsaimnogo vliyaniya innovatsionnykh startapov i regionalnoy sredy] //Regionology. 2018. No. 26(4). Pp. 658 — 673.