Статья освещает проблемы развития горизонтальных связей между регионами западного порубежья России. На основе сложившихся подходов к системному осмыслению категории горизонтальных связей выявляется специфика межрегионального горизонтального взаимодействия, выявляются текущие общеэкономические, рыночные и институциональные факторы и проблемы его развития в современной России.
На основе анализа статистических данных межрегионального ввоза и вывоза по ключевым наименованиям продовольственной и непродовольственной продукции показаны основные тенденции и направления перераспределения и диверсификации торговых потоков между регионами России, наиболее масштабные случаи складывания межрегиональных механизмов импортозамещения в регионах западного порубежья в условиях действия экономических санкций. В статье осуществлён обзор и анализ последовательности и географии межрегиональных соглашений о сотрудничестве, достигнутых западными приграничными регионами России, рассмотрены текущие направления развития и проблемы транспортно-логистической составляющей в складывании системы горизонтальных связей приграничных регионов.

горизонтальные связи, межрегиональное взаимодействие, западное порубежье России

Исследование выполнено в рамках гранта РФФИ 18-010-00015 «Модели, эффекты, стратегии и механизмы включения западного порубежья России в систему «горизонтальных» межрегиональных экономических связей в контексте формирования «Большой Евразии».

The article highlights the problems of horizontal relations between the border regions of Western Russia. Basing on the existing approaches to the system understanding of the category of horizontal relations, the author reveals the specificity of interregional horizontal interaction and points out the current general economic, market and institutional factors and problems of its development in modern Russia.
Analyzing the statistical data on interregional import and export of key food and non-food products, the research identify the main trends and directions of redistribution and diversification of trade flows between the regions of Russia. Also it points out the most large-scale cases of forming interregional mechanisms of import substitution in the Western border regions in the conditions of economic sanctions. The article reviews and analyzes the sequence and geography of interregional cooperation agreements reached by the Western border regions of Russia, considers the current developing directions and problems of transport and logistics within the formation of the system of horizontal relations between border regions.

horizontal relations, inter-regional cooperation, Western border regions of Russia

The study was carried out within the framework of the RFBR grant 18-010-00015 "Models, effects, strategies and mechanisms for incorporating the western border of Russia into the system of "horizontal" interregional economic relations in the context of the formation of "Greater Eurasia".

Введение

Развитие горизонтальных связей является одной из ключевых задач современного менеджмента, решение которой определяет гибкость и адаптивность управляемой системы и, в итоге, её конкурентоспособность, скорость реакции на изменяющиеся внешние и внутренние условия существования. Возникнув преимущественно в рамках теории организации [29] и развиваясь за последние десятилетия в рамках изучения внутриорганизационной и международной управленческой коммуникации [28], понятие горизонтальных связей стало традиционным атрибутом менеджмента, направленного против бюрократизации системы управления и преобладания исключительно суборданиационных отношений в корпоративной среде. Также оно является важным элементом в исследовании природы самоорганизации и механизмов возникновения эмерджентности взаимодействия однопорядковых системных единиц [8], моделей их координационного поведения в условиях различного управляющего воздействия. Наряду с микроэкономическим уровнем управления «встречная инициатива» по изучению и развитию горизонтальных связей имеет место и в отношении макроэкономических государственных структур. Решая в одних случаях прикладные задачи формирования сбалансированных «по вертикали» и «по горизонтали» систем управления [20], в других она обретает отраслевое и пространственное измерение, направлена на выравнивание показателей развития подсистем национальной экономики, выступающих в качестве её «горизонтально» соподчинённых элементов.

Естественным звеном, выстраивающим многоуровневую синергию горизонтальных связей, является региональная и межрегиональная составляющая национальной экономической системы, способная воспринять как микроэкономический, так и макроэкономический подходы (что, в свою очередь, реализует методологические концепты «регион — квазикорпорация» и «регион — квазигосударство»). При этом межрегиональный вектор развития горизонтальных связей обладает собственной спецификой, задаваемой взаимодействием обоих уровней (самоорганизации корпоративного сектора и регулятивного воздействия федерального государственного менеджмента, ретранслируемого через систему регионального административного управления), а также повышенным значением территориального измерения процессов экономического развития.

Упрочение внутренней связности национальной экономики является важной проблемой в условиях ужесточения глобальной конкуренции. Роль межрегионального взаимодействия «проявляется, во-первых, в противостоянии международной конкуренции в условиях глобализации, во-вторых, в повышении эффективности использования региональных ресурсов» [12]. В связи с этим интенсивность и качество развития горизонтальных связей всё чаще воспринимается в качестве стратегической задачи государственной региональной политики и прогнозирования, как с точки зрения отдельных направлений нормативно-правового, институционального, инфрастуктурного обеспечения интегративных процессов [1], так и в их комплексном применении, что, в частности, проявилось в международной практике в появлении дефиниции «cohesion policy» («политика связности») [27].

Сложная, многоуровневая административно-территориальная структура Российской Федерации, а также сложившаяся система центро-периферийных отношений накладывает существенный отпечаток на характер взаимодействия регионов. Будучи составными частями национальной экономики в её исторически сложившихся территориально-производственных пропорциях и трендах текущей конъюнктуры, регионы России образуют органичное единство в системе территориального разделения труда. Однако одновременно они выступают в качестве конкурентов за привлечение иностранного и инорегионального капитала, равно как и за различные формы поддержки со стороны федерального центра. Наследующий принципы субординации, а также опосредованный наработанными за последние десятилетия механизмами лоббирования региональных интересов на федеральном уровне, процесс межрегионального взаимодействия в России затруднён на институциональном уровне. Ситуация усугубляется в силу существующих «пробелов» в области регионального управления. По мнению ряда исследователей, имеет место «недостаточно эффективное воздействие органов власти на формирование межрегиональных потоков товаров и услуг, отсутствие оценки влияния сотрудничества регионов на их экономическое развитие, недостаток конкретных методов и рычагов стимулирования межрегионального взаимодействия, неэффективность региональных целевых программ» [26], равно как и «отсутствие целостной государственной экономической политики со стороны федерального центра по отношению к мега-территориям» [2].

Наряду с отсутствием последовательной политики государственного регулирования процесс горизонтальной интеграции регионов испытывает противоречивые тенденции на уровне собственно самоорганизационных процессов взаимодействия экономических субъектов, что происходит в силу  «неравновесности» региональных экономических систем, всё более усугубляющейся центро-периферийной асимметрии. Одним из факторов выстраивания межрегионального взаимодействия является также экономическая экспансия, давление инотерриториального капитала, захватывающего региональные рынки и производственные мощности на периферии. Во многих случаях такая практика покрывает существующие риски, способствует технико-технологическому обновлению регионального производства, однако при этом не является источником налоговых поступлений для региона и не служит напрямую стратегическим интересам его развития.

Таким образом, межрегиональное взаимодействие в пространстве современной России носит как продуктивный характер, так и негативный в отношении усугубляющейся перефериизации и разрыва в уровне экономического развития, становится как «игрой с положительной суммой», так и с отрицательной и нулевой. Данные обстоятельства существенно отличают межсубъектное взаимодействие регионов от традиционного микроэкономического понимания горизонтальной коммуникации в менеджменте. Характер и направление горизонтального взаимодействия субъектов должны соответствовать требованиям парето-эффективности, чтобы иметь положительную сумму для национальной экономики в целом, что возможно при наличии положительного эффекта хотя бы для одного из субъектов без негативных экстерналий (в том числе отложенного действия в силу лагового эффекта) для другого. В связи с этим определим горизонтальные межрегиональные связи как относительно устойчивое, соответствующее текущей конъюнктуре, пропорциям, а также стратегическим интересам и приоритетам развития регионов взаимодействие, направленное на парето-эффективный результат, осуществляющиеся на основе принципов добровольной самоорганизационной инициативы и исключающее асимметричные стратегии. При этом сама природа горизонтального взаимодействия, предполагающая самоорганизационные и саморегулятивные механизмы координации субъектов, дополняется организующим субординационным взаимодействием, призванным создавать условия как для возможности реализации потенциала горизонтальных связей, так и для возникновения импульсов, запускающих такое взаимодействие.

Результаты исследования

В исследовательской практике сложился подход к классификации межрегионального взаимодействия на такие направления, как межрегиональная дипломатия, отраслевое, общественное, институциональное взаимодействие, межрегиональное государственно-частное партнёрство, региональный маркетинг территории (для привлечения инорегиональных инвестиций и реализации совместных проектов), рыночное взаимодействие [3]. Наряду с данной классификацией в самой системе горизонтальных связей можно выделить такие компоненты, как производственно-организационный и трансакционный потенциал предприятий, институциональная и территориально-логистическая среда, а также механизмы формального (нормативно-правового) и неформального (связанного с коммуникацией деловых и административных элит) обеспечения межрегионального взаимодействия. Для каждого из обозначенных компонентов имеют значение факторы инициального возникновения импульсов к взаимодействию, факторы поддержания горизонтальной коммуникации в активном состоянии, а также рискогенные факторы взаимодействия и механизмы их покрытия (в том числе способы предотвращения и преодоления конфликта интересов и использования асимметричных стратегий в рамках межрегиональной конкуренции).

С позиции принятия решений взаимодействие с инорегиональным субъектом имеет экономический смысл в том случае, если ожидаемые результаты превышают аналогичные от взаимодействия с внутрирегиональным  (либо иностранным) партнёром, и при этом первично оцениваемый потенциал может быть скорректирован на величину риска, достоверно оцениваемого и не существенно снижающего итоговый результат. Разность потенциалов, приводящая в движение торговые и инвестиционные потоки, задаётся системой территориального распределения конкурентных преимуществ при наличии налаженной транспортно-логистической системы.

Рисковая составляющая играет в российском межрегиональном взаимодействии существенную роль в силу многоуровневой асимметрии статусного и административно-правового, экономического и социокультурного пространства, что сопровождается асимметрией распространения информации, отсутствием возможности достоверно оценить риски (либо имеют место высокие трансакционные издержки установления межрегиональных контактов). В силу ограниченной (информационными факторами) рациональности рыночного выбора во многих случаях не реализуются эффективные схемы горизонтального взаимодействия. Таким образом, инициальный импульс к взаимодействию с инорегиональным субъектом может быть связан как с производственно-технологическими (например, с включением в цепочку добавленной стоимости, звенья которой распределены по различным регионам) либо рыночными факторами (потребность в поиске новых рынков сбыта для достижения эффекта масштаба производства, товарная субституция), так и с информационными и организационными (распространение информационного потока, что происходит при посредничестве других рыночных субъектов и их объединений, а также государственных и общественных структур).

Одним из ведущих импульсов к интенсификации межрегионального взаимодействия за последние 5 лет стало введение экономических санкций; проблемы импортозамещения проявили себя в порубежных регионах России, активно включённых в процессы международного обмена и распределения труда. Статистические данные, характеризующие межрегиональный рыночный товарооборот по показателям ввоза и вывоза ключевых продовольственных и непродовольственных видов продукции в натуральном выражении [21] позволяют отследить ряд важных тенденций. Так, в условиях санкций в большей мере обнаружила себя зависимость регионов Северо-Запада от поставок извне, в результате чего произошла переориентация на внутренние закупки. Ввоз консервированной продовольственной продукции в Республику Карелия из других регионов России возрос в 2016 г. в 22 раза, ввоз сырной продукции – почти в 5 раз, ввоз крупы – почти в 2 раза. Возрос межрегиональный ввоз в Мурманскую область по большинству наименований продукции: колбасы – 4,4 раз, консервы – 3,2 раз, сахар – 2,8 раз, растительное масло – 1,3 раз, мясные продукты – 1,2 раз.

Аналогичная ситуация наблюдается в удалённой и не имеющей непосредственных сухопутных границ с другими регионами России Калининградской области, в отношении которой на протяжении длительного периода действовали программы упрощённых режимов приграничной торговли с Польшей и Литвой. В 2015 году резко возрос (в 2-6 раз) и с 2016 продолжает расти более умеренными темпами (в 1,1-3 раза) межрегиональный ввоз круп, мяса, колбасных и консервных изделий. Стабильно увеличиваются темпы роста объёмов ввоза сахара (до 4 раз в 2016 г.), сыров (до 2,5 раз), растительного масла (до 1,6 раз) и других продуктов.

Санкт-Петербург и Ленинградская область обнаруживают в долгосрочном периоде большую мобильность в плане постоянной смены географии деловых партнёров, направлений экспорта и импорта (как внутрироссийского, так и международного) — такая тенденция происходит на протяжении последних двух десятилетий. Однако в период введения экономических санкций переориентация на межрегиональные внутрироссийские закупки так же ощутима (в особенности по таким наименованиям, как мука, крупы, колбасная продукция, сливочное и подсолнечное масло).

Существенно меньше оказался рост межрегионального импорта продовольствия для центральных и южных регионов западного порубежья России. В Смоленской области существенно возросли лишь закупки сахара (в 5 раз), в меньшей степени — консервов и муки, в Брянской области — мяса и сливочного масла, в Белгородской области — сыров и крупы, в Воронежской области — круп и муки, в Ростовской области — сыров, сахара и растительного масла. На общем фоне выделятся Курская область, в которой объёмы продовольственных закупок из других регионов России практически не возрастали, а по отдельным наименованиям — сокращались.

В целом, возрос межрегиональный импорт западных порубежных регионов по многим наименованиям непродовольственной продукции, в том числе энергоносителей, продукции металлургии, строительной и химической отраслей. Так, внутрироссийские закупки бензина особенно ощутимо увеличились в Санкт-Петербурге, Смоленской, Калининградской, Ленинградской, Воронежской, Курской, Мурманской областях, Республике Карелия; дизельного топлива — в Белгородской, Ленинградской, Санкт-Петербурге, Республике Карелия; мазута — в Смоленской (почти в 8 раз), Воронежской, Курской областях Санкт-Петербурге; угля — в Санкт-Петербурге, Воронежской, Брянской, Ленинградской областях, Республике Карелия. Резкое возрастание внутрироссийского межрегионального импорта продукции проката чёрных металлов наблюдалось в 2014-2015 гг. в Калининградской (в 6,5 раз), а также в Белгородской (почти в 4 раза) и Ленинградской областях, импорта готовых стальных труб — в Ленинградской (более, чем в 5 раз) и Мурманской областях, Республике Карелия.

Закупки пиломатериалов резко возросли в 2014 г. в имевшей налаженную систему поставок из-за рубежа для местного производства Мурманской области (почти в 20 раз), после чего их объёмы существенно не снижаются по настоящее время, в 2015-2016 гг. они увеличились также в Псковской, Белгородской и Воронежской областях. Аналогичный резкий скачок произошёл во внутрироссийских закупках цемента в 2014 г. в Брянской области (более, чем в 40 раз), однако в последующие годы начало происходить постепенное снижение до уровня 2012 года. На этом фоне за 2015-2016 гг. возросли в 7-8 раз объёмы межрегионального импорта цемента в Ленинградской и Калининградской областях.

Однако наряду с ростом зависимости западных порубежных регионов России от межрегионального импорта в условиях санкций для многих из них возросла и роль межрегиональных экспортёров. В период 2015-2016 гг. наблюдается резкое возрастание темпов роста межрегионального экспорта по большинству наименований продовольственной продукции. В случае мясных продуктов экспорт в другие регионы России возрос для Смоленской области более, чем в 10 раз, для Брянской и Ростовской областей — в 4 раза, для Псковской области – в 1,5 раза; более, чем в 2,5 раза возрос и продолжает расти вывоз консервов из Белгородской области. Аналогичная (но не столь масштабная) картина наблюдается в отношении сыров и колбасной продукции, вывоз которых резко возрос из Курской, Псковской, Белгородской и Ростовской областей. В 3-4 раза увеличился вывоз сливочного масла из Курской и Ленинградской областей, почти в 2 раза – из Брянской области. Частичная переориентация на внутренний рынок при общем росте производства и одновременном повышении международной экспортной ориентации региона происходила в профильном для Ростовской области агропроизводстве. Межрегиональный экспорт муки возрос в 2016 г. в 2,7 раз, круп – в 1,7 раз.

Тем не менее, сопоставляя данные по ввозу и вывозу товаров, можно проследить ряд встречных потоков, а также объём вывоза, превышающий внутрирегиональное производство, что свидетельствует о наличии посреднических схем регистрации и реализации зарубежной продукции, выводимой тем самым из-под действия экономических санкций. Таким образом, за фиксируемым повышением объёмов межрегиональной торговли во многих случаях не стоит образования реальных продуктивных и стабильных торговых связей. В некотором отношении регионы западного порубежья превращаются в «буферную зону» в системе усложнившихся торговых отношений «Россия — Запад», лишь отчасти включаясь более интенсивно в общероссийское торговое пространство. О формировании устойчивых межрегиональных связей свидетельствуют лишь отдельные случаи стабильного роста (за 2013-2016 гг.), либо резкого роста (в 2014 г.) с последующим сохранением объёмов межрегиональной торговли для отдельных регионов по отдельным наименованиям. Данный феномен наблюдается в ситуации необходимости стабилизации системы поставок продовольствия, строительных материалов, топлива, либо при реализации последовательной политики расширения экспорта как в международном направлении, так и в другие регионы России (так, ярко выраженная экспортоориентированная стратегия наметилась в Ростовской области). Наряду с внешнеэкономическим рыночным фактором в ряде случаев наблюдаются отдельные «вспышки» межрегиональных поставок при изменении объёмов спроса (чаще всего — при реализации крупных инвестиционных проектов, строительстве промышленных объектов), что так же не способствует долгосрочному горизонтальному межрегиональному взаимодействию.

Вместе с рыночным взаимодействием важным фактором в развитии горизонтальных связей является межрегиональная дипломатия, не дающая высоких результатов в краткосрочной перспективе, однако направленная на создание условий для установления стабильных и расширяющихся в масштабов взаимодействий в различных сферах. Рассмотрим данный аспект применительно к западному порубежью России более подробно.

Ростовская область целенаправленно и последовательно осуществляет поиск и проработку межрегиональных контактов, при этом руководствуясь двумя приоритетными направлениями: привлечение инвестиций и поиск дополнительных рынков сбыта. Основной период контрактной деятельности как на уровне межрегиональных рамочных соглашений, так и на уровне взаимодействия субъектов среднего и крупного бизнеса пришёлся на 2016 г. На данный момент Ростовская область располагает официально установленными соглашениями о сотрудничестве с 59 регионами России [6]. Одной из организационных площадок служит участие региона в «Ассоциации экономического взаимодействия субъектов Российской Федерации Южного федерального округа «Юг», в которую также входят: Республика Адыгея, Республика Калмыкия, Краснодарский край, Астраханская область, Волгоградская область» [6]. Также на территории региона действуют официальные представительства отдельных регионов: Чеченской Республики, Республики Башкортостан, Республики Ингушетия, Республики Северная Осетия – Алания [6].

Широкая сеть контактов с регионами России  (особенно интенсивная с регионами Юга, что обусловлено географической близость, логистическим удобством и исторически сформировавшейся системой наиболее прочных связей, возможностью достоверного долгосрочного прогнозирования экономическими субъектами развития ситуации в соседних регионах) дополняет экспортоориентированную стратегию области и позволяет удерживать стабильно высокие (порядка 105-106% с 2014 г. [6]) темпы роста межрегионального товарооборота.

Для Воронежской области, как и для Ростовской, основной период заключения актуальных соглашений о межрегиональном сотрудничестве пришёлся на 2015-2016 гг. В частности, были подписаны договоры и достигнуты устные соглашения с г. Санкт-Петербургом, Владимирской, Костромской, Ростовской, Рязанской, Сахалинской областями. Наряду с собственно экономическим торговым сотрудничеством (сбытом сельскохозяйственной продукции региона, закупкой дальневосточных морепродуктов, костромской продукции машиностроительного, химического, лесопромышленного комплексов и ювелирных изделий), интеграцией торговых сетей, формированием межрегионального (с Владимирской областью) кластера по производству нефтегазового оборудования — регион намерен активно развивать сотрудничество в сфере высшего образования и повышения квалификации, науки, культуры и внутреннего туризма [19].  Следует отметить, что стратегия выборочного приоритетного сотрудничества с ограниченным числом ключевых партнёров характерна для Воронежской области как во внутрироссийском, так и в мировом пространстве. Выстраивая отношения с за рубежом, область отдаёт приоритет именно формату «регион — регион». В результате перспективными внешними партнёрами стали Медье Тольна (Венгрия), Бавария (Германия), Венето (Италия) [19].

Аналогичные перспективные и уже сложившиеся направления внешнего межрегионального взаимодействия характерны и для Белгородской и Курской областей (для последней — детализированные вплоть до муниципальных образований). При этом для Белгородской области в большей мере характерна опора на уже сложившуюся систему контактов (без их целенаправленного экстенсивного расширения) с соседними регионами как России, так и сопредельных государств, вывоз продукции сельского хозяйства и в меньшей степени — обрабатывающих производств и материалов строительной отрасли. Во многих случаях развитие регионального производства происходит по принципу вертикальной холдинговой интеграции, в других случаях образуются протокластерные межрегиональные структуры [7]. В Курской области создана развитая нормативно-правовая база, обеспечивающая процесс межрегионального взаимодействия и его многоуровневого развития [25], периодически осуществляется установление новых контактов на уровне визитов главы региона, участия в выставочных мероприятиях. Так, в 2017 г. были установлены перспективные соглашения с Костромской и Ульяновской областями (по направлениям: торговля, наука и инновации, культура и социальное развитие); рассматриваются новые возможности сотрудничества с Ленинградской областью, г. Севастополем и Республикой Крым [11].

Брянская область, главным образом, нацелена на расширение взаимодействия с регионами Центрального федерального округа (в том числе преимущественно с Москвой и Московской областью) [4], что декларируется в качестве необходимого условия обеспечения экономической безопасности области в ряде стратегических документов (в частности, в Стратегии социально-экономического развития Брянской области до 2025 г.). За последние годы на официальном уровне были установлены более тесные контакты с Пензенским краем с целью улучшения транспортно-логистической и информационно-организационной среды деловых коммуникаций, упрочения связей в промышленности и агропромышленном комплексе, сфере социального и городского благоустройства, культуры, науки и молодёжной политики [5]. Наряду с двусторонними договорами также действует Трехстороннее соглашение о единых подходах и стандартах в различных сферах деятельности между Правительством Калужской области, Правительством Брянской области и Правительством Смоленской области, а также План мероприятий по сотрудничеству между Правительством Калужской области, Правительством Брянской области и Правительством Смоленской области на 2015-2018 годы от 07.04.2015 г. [17]. В целом, Калужская область является одним из наиболее активных регионов ЦФО, выступающих интегрирующим звеном межрегионального взаимодействия в двухстороннем и многостороннем формате; среди западных приграничных регионов за последние годы достигнуты и актуализованы официальные соглашения с Курской, Брянской, Смоленской, Ленинградской областями и г. Санкт-Петербургом.

За последние 5 лет расширилась география официальных партнёров Смоленской области, их круг насчитывает на данный момент 8 регионов. Ещё в 2010 г. было подписано соглашение с Тверской областью, в 2014 — с Республикой Крым, в 2015 — с Калужской и Брянской, в 2016 — с г. Москвой, в 2017 — с Липецкой и Костромской областями, в 2018 — с Республикой Северной Осетией-Аланией [18]. Ежеквартальная официальная отчётность по реализации соответствующих соглашений включает широкий круг мероприятий конкурсного, выставочного, консультативного, экскурсионного (включая бизнес-экскурсии для представителей деловой среды), совещательного плана в различных сферах производства, территориального благоустройства, социальной жизни и молодёжной политики, культуры и спорта. Наряду с отчётностью ведётся планирование межрегионального сотрудничества, не носящее, однако, стратегического характера и в большей мере ориентированное на включение региона в существующие в соседних субъектах социокультурные (в меньшей степени — деловые) проекты.

В программно-стратегическом нормативно-правовом поле регионов Северо-Запада частично затрагиваются проблемы межрегионального взаимодействия и межрегиональной интеграции, однако, как правило, не детализируются отраслевые направления и конкретные перспективы [10], а в отдельных ключевых для регионах документах данные аспекты не прописаны. Так, «Концепция социально-экономического развития Ленинградской области на период до 2025 года вообще не затрагивает вопросы межрегионального взаимодействия ни в каком отношении — ни в плане сотрудничества, ни в плане конкуренции» [10].

Тем не менее, для развития межрегионального взаимодействия регионов Северо-Запада предпринимается ряд шагов на институциональном и организационном уровне. Наряду с упомянутыми двусторонними и трёхсторонними форматами взаимодействия Псковская область стала площадкой деятельности Международного форума приграничных регионов, действующего в двух основных направлениях: расширения возможностей международного приграничного сотрудничества и межрегиональной интеграции производственного и логистического потенциала регионов западного порубежья России [14]. Ленинградская область участвует в ряде многосторонних соглашений, а также периодически обращается с официальными предложениями (главным образом, в адрес Новгородской области и Республики Карелии). В силу центрального статуса широкий спектр, географию и динамику развития межрегиональных связей демонстрирует Санкт-Петербург. Наряду с общеэкономическими соглашениями, регламентирующими условия межрегионального сотрудничества, потребности города в кадровом обеспечении отразились в подписании специальных межрегиональных соглашений в трудовой сфере. В 2013 г. были достигнуты соглашения с такими регионами, как: Волгоградская, Ленинградская, Калининградская, области, Республика Татарстан и Республика Чувашия, в 2014 — Республика Крым, Омская область, Ненецкий и Чукотский автономный округа, Камчатский край, в 2015 — Республика Карелия, Мурманская и Воронежская области, Ставропольский край, г. Севастополь, в 2016 — Краснодарский край, Сахалинская, Псковская, Тамбовская, Архангельская области, в 2017 — Республика Саха (Якутия), Ханты-Мансийский и Ямало-Ненецкий автономный округа, Республика Кабардино-Балкария, Тюменская и Владимирская области, в 2018 — Республика Коми, Пензенская, Оренбургская, Белгородская и Саратовская области [16]. Представленный хронологический перечень свидетельствует о том, что в межрегиональной дипломатии Санкт-Петербурга отсутствует характерный для большинства других регионов принцип концентричности (от непосредственно граничащих соседних регионов к другим регионам собственного федерального округа, и далее — к более отдалённым субъектам). Напротив, имеет место диверсификация, соответствующая многопрофильности развития Петербурга как одного из центральных городов РФ.

Калининградская область, в силу эксклавного положения активно ведущая международное взаимодействие и располагающая 19 международными соглашениями о сотрудничестве (в том числе на уровне муниципальных образований, составляющих непосредственное приграничное окружение), также имеет 27 договоров о сотрудничестве с регионами России [13]. Их география довольно широка и наряду со столичными центрами, субъектами Северо-Западной (Республика Карелия, Псковская и Ленинградская области) и Центральной России включает также регионы Юга России (республики Адыгея, Дагестан, Кабардино-Балкарская и Чеченская республика, Краснодарский и Ставропольский края), а также отдельные регионы Поволжья, Урала, Сибири и Дальнего Востока. Данный подход говорит, с одной стороны, о диверсификации потенциальных и реальных партнёров, с другой — о выборочном подходе. Недостаточно используется потенциал взаимодействия с другими приморскими регионами России: важнейшая для удалённого субъекта приморская составляющая и развитие водного транспорта не в полной мере отражены в сложившейся системе дипломатических межрегиональных отношений, в то время как регион включён в ряд международных внутрибалтийских проектов. Обращает на себя внимание наличие 2-3 летней системы планирования межрегионального сотрудничества, направленность на устойчивые отношения в долгосрочной перспективе [13].

Республика Карелия также диверсифицирует систему установленных на официальном уровне межрегиональных контрактов. Однако данный субъект в большей мере сосредотачивает свои интересы на непосредственном и ближнем соседстве, а также морском сообщении (среди подписанных с 2014 г. по настоящее время документов, наряду со столичными центрами — Архангельская, Мурманская, Ленинградская, Калининградская, Новгородская, Тверская области, Ненецкий и Ямало-Ненецкий автономные округа с прилегающими к ним хинтерландами — Республикой Коми и Ханты-Мансийским автономным округом, а также южные приморские регионы — Краснодарский край, Республика Крым) [23]. В числе партнёров присутствуют и западные приграничные регионы, непосредственно не соседствующие с Карелией (Белгородская и Воронежская области), а также несколько национальных республик Северного Кавказа и Центральной России.

Мурманская область имеет соглашения с 47 регионами России, при этом охвачены практические все соседние регионы, а также западные приграничные субъекты. Наряду с ними присутствует широкий спектр субъектов, локализованных в различных федеральных округах (в том числе значительное количество соглашений с регионами Урала, Поволжья и Юга России — в силу производственной специализации, а также зависимости от поставок продовольствия и материалов). Наряду с бессрочными соглашениями в отношении ряда субъектов присутствуют также специальные программно-нормативные документы, действующие на определённый срок (в частности, План мероприятий на 2018-2020 гг. в рамках Соглашения с Курской областью, Соглашение на период 2014-2020 с Республикой Карелия, приуроченное к 100-летию с образования обоих субъектов, Протокол к Соглашению о торгово-экономическом, научно-техническом и культурном сотрудничестве с Республикой Крым сроком действия с 2015 по 2018 гг.) [22].

Проведя обзор текущего этапа и сложившейся картины официального межрегионального взаимодействия западных порубежных регионов, следует отметить, что большинство достигнутых нормативных документов носит рамочный характер и не всегда имеет дополнительные соглашения и прочие подзаконные акты, конкретизирующие, регламентирующие сроки и критерии оценки реализации заявленных направлений сотрудничества. Во многом по причинам затруднённого прогнозинования внутренней и внешней рыночной конъюнктуры большинство соглашения сосредотачивается преимущественно вокруг культурного и научно-технического сотрудничества (реже — в сфере охраны окружающей среды и территориального благоустройства), финансируемых из государственного бюджета и уже имеющих календарный план и разработанную систему критериев. В меньшей степени представлены собственно экономические проекты, основывающиеся на взаимодействии бизнеса и власти на межрегиональном уровне.

Лишь отчасти данный недостаток восполняется за счёт неформальных каналов регулирования. В данном случае импульсом к активизации межрегионального взаимодействия являются декларируемые, а также проводимые через региональную деловую элиту установки региональной и федеральной администрации (в особенности обнаруживает чувствительность к таковым крупный бизнес, представляющий профильные отрасли региональной экономики). Другими явлениями, способствующими преодолению отсутствия экономической стратегии взаимодействия регионов, выступают устоявшаяся практика межрегиональной торговли соседствующих муниципальных образований, а также межрегиональная экономическая кластеризация (проявляющая себя активнее в Северо-Западных регионах и в кластерогенном поле развития Ростовской области, вовлекающем соседствующие южные регионы [24]).

Несмотря на переменчивый вектор и кратковременный характер большинства вновь образующихся связей, о наличии прочных торговых контактов и сложившихся в территориальном отношении цепочек добавленной стоимости свидетельствует фиксируемая во многих исследованиях устойчивая зависимость между экономикой отдельных регионов. Повышенная корреляция между динамикой отраслевого развития регионов Северо-Запада (несмотря на некоторое снижение в период 2004-2014 г. [3], после чего снова последовал рост), стабильно показывает высокую степень их взаимозависимости, особенно в отношении Мурманской и Ленинградской областей [12]. По мнению отдельных исследователей, данная тенденция также свидетельствует об исчерпании внешнеэкономического потенциала развития северо-западных регионов и необходимости их переориентации на внутренние материально-ресурсные и финансовые потоки [9].

Большая взаимозависимость регионов Северо-Запада обнаруживается и на уровне муниципальных образований. Так, северные районы Псковской области (Плюсский, Гдовский, Стругокрасненский) теснее связаны с экономикой Ленинградской области, нежели с другими районами своего региона, аналогично часть Подпорожского района Ленинградской области в большей мере экономически связана с Петрозаводском [10]. Кроме того, уже образованные и формирующиеся экономические кластеры Псковской и Ленинградской областей имеют большой потенциал для межрегионального развития (в частности, таковы кластеры в сферах машиностроения, производства электрооборудования, автомобилестроения, судостроения, химического и нефтехимического производства, туризма и рекреации, строительства) [12]. Отчасти симметричная картина наблюдается на Юге России за счёт складывающейся (в том числе благодаря экономической кластеризации) системе отношений между муниципальными образования Ростовской области, Краснодарского и Ставропольского краёв).

Большая корреляция и взаимосвязность порубежных регионов, наблюдаемая на Северо-Западе и на Юге России, отражается и в показателях смены торговой стратегии. В отношении рассмотренной выше динамики межрегиональных потоков продовольственной и непродовольственной продукции внутригрупповая дисперсия и среднеквадратическое отклонение показателей существенно ниже в рамках группы южных (и отчасти — центральных) регионов, граничащих с Украиной. Невысока внутригрупповая дисперсия и среди регионов Северо-Запада, в то время как регионы ЦФО обнаруживают существенный разброс показателей, из которых не складывается какой-либо единой картины. Отчасти данная тенденция связана со сложившейся деловой культурой и характером менеджмента в каждом регионе, отчасти — с нестабильной внешнеэкономической динамикой взаимоотношений с Республикой Беларусь. В отличие от южных и северо-западных регионов, несущих на себе как ярко выраженную производственную (либо стратегическую) функцию, наряду с логистической, ряд центральных порубежных регионов в большей мере является лишь транзитной зоной, зависящей всецело от текущих конъюнктурных условий без выраженного собственного целевого вектора развития.

При этом транспортно-логистическая (в том числе транзитная) составляющая выступает важным (пусть и не всегда раскрывающим свой потенциал) связующим элементом межрегионального взаимодействия. Инициальной отправной точкой для усиления транспортного межрегионального взаимодействия во многих случаях выступают крупные инвестиционные проекты, прокладывающие новые маршруты. Они влекут за собой вторичные инвестиционные, информационные и транспортные потоки, мультиплицирующие первичные вложения.

На развитие взаимодействия регионов Северо-Запада нацелено строительство железнодорожных магистральных направлений, соединяющих крупные города (Псков — Гдов — Сланцы — Сосновый Бор — Санкт-Петербург), модернизация отдельных участков (Луга — Псков, Псков — Печоры, Веймарн — Сланцы — Гдов, Оредеж — Дно, Дно — Псков) с целью повышения скорости движения, а также строительство новых подъездных путей к формирующимся промышленным узлам (Дно — Порхов — Дедовичи) [10]. Наряду с экономико-логистической, данные магистрали, выстраивающие осевое пространство вдоль западной границы России, имеют геополитическое значение [15]. Постепенно повышается значение транспортно-логистической составляющей в экономике Ростовской области, в том числе — за счёт возможностей использования интермодального транспорта. Однако, несмотря на развитие транспортной инфраструктуры, большинство направлений по-прежнему выстраивается от центральных узловых населённых пунктов (федеральных и региональных центров), в то время как затруднено сообщение между муниципальными образованиями, соседствующими, но относящимися к разным регионам (соответственно — к различным транспортным субсистемам). Необходимость перемещаться через посредство региональных центров повышает длину маршрутов и способствует удорожанию перевозок. В целом, транспортная система западных приграничных регионов выстроена по осям «Запад — Восток» и «периферия — центр», в настоящее время нуждаясь в развитии оси «Север — Юг», способной теснее связать между собой сами порубежные регионы. От решения транспортно-логистических проблем во многом зависит способность к поддержанию долгосрочных межрегиональных контактов как на уровне экономических грузопотоков, так и на уровне трудовой, селитебной, образовательной мобильности населения.

Заключение

В современных условиях геоэкономической турбулентности и нестабильности внутреннего развития интенсификация горизонтальных связей между регионами способна стать дополнительным ресурсом импортозамещения и повышения эффективности национальной экономики за счёт выгодного использования территориального распределения труда и региональных конкурентных преимуществ. Приоритет самоорганизационных механизмов обеспечения горизонтальных связей призван повысить экономическую эффективность межрегионального взаимодействия: административные решения по поддержке тех или иных направлений должны иметь реальные экономические основания с учётом особенностей общенациональной территориальной системы разделения труда, а также экономической заинтересованности хозяйствующих субъектов и рентабельности.

Сложившаяся геоэкономическая и внутренняя обстановка создаёт достаточно предпосылок для инициального формирования новых деловых связей, в особенности — для западных приграничных регионов России, активно изменяющих сложившуюся за последние десятилетия структуру закупок и направлений экспорта товаров и услуг. При отсутствии масштабной экономической составляющей в большинстве нормативно-правовых и стратегических документов, создающих рамочные условия для развития межрегионального взаимодействия, главным фактором образования инициальных горизонтальных связей выступает рыночный, в меньшей степени — информационный, связанный со снижением трансакционных издержек, и институциональный.

При этом всё больший вес обретают факторы поддержания имеющихся контактов и упрочения вновь формируемых. На данный момент недостаточно использованным остаётся потенциал взаимодействия непосредственно граничащих между собой регионов (что ярко проявляется и среди регионов западного порубежья). Несмотря на стабильно фиксируемую корреляцию между экономикой отдельных регионов, а также наметившиеся тенденции в диверсификации (как на уровне региональной дипломатии, так и на уровне непосредственных экономических контактов), не способствуют упрочению новых связей сложившаяся транспортно-логистическая система, а также отсутствие целостной системной политики межрегионального взаимодействия. Это означает, что упрочение межрегиональных горизонтальных связей, их оптимизация и экономическая эффективность должны стать объектом перманентного мониторинга и стратегического развития со стороны региональной и федеральной администрации, а также предметом дискурса в рамках взаимодействия бизнеса и власти.

Список используемой литературы

1. Аджикова А.С., Школьникова Н.Н. Интеграция регионов и качество экономического пространства // Вестник Волгоградского государственного университета. Сер. 3: Экономика. Экология. 2016. №2(35). – С. 18-26.
2. Ахунов Р.Р. Развитие межрегиональной интеграции как направление повышения конкурентоспособности в системе воспроизводственного потенциала региона // Вестник УГНТУ. Наука, образование, экономика. Серия: Экономика. 2016. №1(15). – С. 7-17.
3. Бакуменко О.А. Проблемы и перспективы межрегионального взаимодействия периферийных регионов Северо-Западного федерального округа // Региональная экономика: теория и практика. 2017. №3 (15). – С. 459-467.
4. Боровиков А.А., Гурская С.Г. Региональные интересы Брянской области в аспекте Стратегии экономической безопасности страны // Наука, образование и культура, 2018. №2(26). – С. 17-18.
5. Главы Брянского и Пензенского края подписали Соглашение о сотрудничестве // Город 32. URL: http://goru/pressreleases/adminobl/31546-glavy-bryanskogo-i-penzenskogo-kraya-podpisali-soglashenie-o-sotrudnichestve.html (дата обращения 21.09.2018).
6. Деятельность Министерства – Межрегиональное сотрудничество // Министерство экономического развития Ростовской области. URL: http://mineconomikiro.ru/aphp#tab1 (дата обращения 09.06.2018).
7. Колчинская Е.Э., Растворцева С.Н. Универсальный алгоритм выявления направлений повышения эффективности межотраслевых региональных взаимодействий в России (на примере Белгородской области) // Научные ведомости Белгородского государственного университета. Серия: Экономика. Информатика. 2012. №13 (132). Вып. 23/1. – С. 53-59.
8. Костина Г., Акульчева М. Сетевой синергизм в условиях горизонтального взаимодействия производственных структур // Организатор производства. 2015. – С. 11-18.
9. Кузнецов С.В. Национальные приоритеты в стратегии социально-экономического развития Северо-западного федерального округа // Экономика Северо-Запада: проблемы и перспективы развития. 2016. №1(50). – С. 123-133.
10. Мартынов В.Л., Сазонова И.Е. Межрегиональное взаимодействие в «стратегиях развития» субъектов федерации (на примере Северо-Западного экономического района) // Псковский регионологический журнал. 2014, №20. – С. 21-31.
11. Материалы о международной и межрегиональной деятельности комитета Администрации Курской области по развитию внешних связей в 2017 году // Администрация Курской области. Официальный сайт. URL: http://adm.rkursk.ru/index.php?id=1068&mat_id=76005 (дата обращения 05.02.2018).
12. Махотаева М.Ю. Межрегиональное отраслевое взаимодействие Псковской области: кластерный подход // Сервис в России и за рубежом. 2017. №7(77). – С. 32-45.
13. Международные и межрегиональные связи Правительства Калининградской области // Агентство по международным и межрегиональным связям Калининградской области. URL: http://id.gov39.ru/agency/activities/ (дата обращения 07.10.2018).
14. Международный форум приграничных регионов: эффективному приграничному сотрудничеству, дружбе, поддержке и добрососедству быть! // Инвестиционный портал Псковской области. URL: http://invest.pskov.ru/press/30.11.15/1946 (дата обращения 07.10.2018).
15. Межевич М.Н. Инфраструктурный фактор в современной экономической географии макрорегиона «Северо-Запад» // Псковский регионологический журнал. 2013, №16. – С. 3-11.
16. Межрегиональное сотрудничество // Комитет по труду и занятости населения Санкт-Петербурга. URL: http://rspb.ru/tekushaya-deyatelnost/mezhregionalnoe-sotrudnichestvo/ (дата обращения 07.10.2018).
17. Межрегиональное сотрудничество // Официальный портал органов власти Калужской области. Министерство экономического развития. URL: http://admoblkaluga.ru/sub/econom/invest/vnesheconom/megregional.php (дата обращения 07.10.2018).
18. Межрегиональное сотрудничество // Управление международных связей Департамента инвестиционного развития Смоленской области. URL: http://ums.admin-smolensk.ru/mezhregionalnoe-sotrudnichestvo/ (дата обращения 09.10.2018).
19. Обзор РИА «Воронеж»: 8 эффективных партнеров Воронежской области // РИА Воронеж. 24.07.2017. URL: https://riavrn.ru/news/obzor-ria-voronezh-8-effektivnykh-partnerov-voronezhskoy-oblasti/ (дата обращения 07.10.2018).
20. Плотникова О. Элементы системы международных региональных связей России и их особенности // Власть. 2009, №2. – С. 3-12.
21. Регионы России. Социально-экономические показатели. 2017 г. // Федеральная служба государственной статистики. URL: http://www.gks.ru/wps/wcm/connect/rosstat_main/rosstat/ru/statistics/publications/catalog/doc_1138623506156 (дата обращения 27.09.2018).
22. Реестр соглашений о сотрудничестве с регионами РФ // Министерство экономического развития Мурманской области. Официальный сайт. URL: https://minec.gov-murman.ru/activities/foreign_activity/sub02/sub01/reestr/ (дата обращения 09.10.2018).
23. Сотрудничество с субъектами Российской Федерации // Министерство экономического развития и промышленности Республики Карелия. Официальный сайт. URL: http://economy.karelia.ru/action/4876/5268/ (дата обращения 09.10.2018).
24. Трансграничное кластерообразование в приморских зонах Европейской части России: факторы, модели, экономические и экистические эффекты / под ред. А.Г. Дружинина, Ростов-н/Д., 2017.
25. Умеренкова Г.Ю. Нормативно-правовая база межрегионального сотрудничества (на примере Курского региона) // Политика, экономика, инновации. 2017. №2(12). URL: http://pei-journal.ru/index.php/PEII/article/view/327 (дата обращения 04.10.2018).
26. Ускова Т.В., Лукин Е.В. Межрегиональное сотрудничество: оценка и перспективы развития // Проблемы прогнозирования. 2014. №5(146). – С. 119-131.
27. European Spatial Development Perspective. Retrieved on 7 April 2009. URL: http://ec.europa.eu/regional_policy/sources/docoffic/official/reports/pdf/sum_en.pdf (дата обращения 05.09.2018).
28. Griffin R. W., Pustay M. W. International Business: A Managerial Perspective. Upper Saddle River, NJ: Prentice-Hall, 2003.
29. Shafritz, J., Ott J., & Jang, Y. Classics of organization theory. Wadsworth. Boston, MA, 2011.

References

1. Adzhikova A.S., Shkol’nikova N.N. Integration of regions and the quality of economic space [Integracija regionov i kachestvo jekonomicheskogo prostranstva]// Bulletin of the Volgograd State University. Ser. 3: Economics. Ecology. 2016. №2 (35). — p. 18-26.
2. Ahunov R.R. The development of interregional integration as a direction to improve competitiveness in the system of the reproductive potential of the region [Razvitie mezhregional’noj integracii kak napravlenie povyshenija konkurentosposobnosti v sisteme vosproizvodstvennogo potenciala regiona]. Vestnik UGNTU. Science, education, economics. Series: Economy. 2016. №1 (15). — p. 7-17.
3. Bakumenko O.A. Problems and prospects of interregional interaction of the peripheral regions of the North-West Federal District [Problemy i perspektivy mezhregional’nogo vzaimodejstvija periferijnyh regionov Severo-Zapadnogo federal’nogo okruga]// Regional Economics: Theory and Practice. 2017. № 3 (15). — p. 459-467.
4. Borovikov A.A., Gurskaja S.G. Regional interests of the Bryansk region in the aspect of the Strategy of the country’s economic security [Regional’nye interesy Brjanskoj oblasti v aspekte Strategii jekonomicheskoj bezopasnosti strany]// Science, education and culture, 2018. No.2 (26). — p. 17-18.
5. The heads of the Bryansk and Penza regions signed a cooperation agreement [Glavy Brjanskogo i Penzenskogo kraja podpisali Soglashenie o sotrudnichestve]// City 32. URL: http://go32.ru/pressreleases/adminobl/31546-glavy-bryanskogo-i-penzenskogo-kraya-podpisali-soglashenie-o-sotrudnichestve. html (appeal date 09/21/2018).
6. The activities of the Ministry — Interregional cooperation [Dejatel’nost’ Ministerstva – Mezhregional’noe sotrudnichestvo]// Ministry of Economic Development of the Rostov region. URL: http://mineconomikiro/a26.php#tab1 (appeal date 09/06/2018).
7. Kolchinskaja E.Je., Rastvorceva S.N. Universal algorithm for identifying ways to increase the efficiency of inter-branch regional interactions in Russia (using the example of the Belgorod Region) [Universal’nyj algoritm vyjavlenija napravlenij povyshenija jeffektivnosti mezhotraslevyh regional’nyh vzaimodejstvij v Rossii (na primere Belgorodskoj oblasti)]// Scientific Gazette of Belgorod State University. Series: Economy. Computer science. 2012. № 13 (132). Issue 23/1. — pp. 53-59.
8. Kostina G., Akul’cheva M. Network synergism in the conditions of horizontal interaction of production structures [Setevoj sinergizm v uslovijah gorizontal’nogo vzaimodejstvija proizvodstvennyh struktur]// Organizer of production. 2015. — p. 11-18.
9. Kuznecov S.V. National priorities in the strategy of socio-economic development of the North-West Federal District [Nacional’nye prioritety v strategii social’no-jekonomicheskogo razvitija Severo-zapadnogo federal’nogo okruga]// Economy of the North-West: problems and development prospects. 2016. №1 (50). — p. 123-133.
10. Martynov V.L., Sazonova I.E. Interregional interaction in the «development strategies» of the subjects of the federation (on the example of the North-Western economic region) [Mezhregional’noe vzaimodejstvie v «strategijah razvitija» sub»ektov federacii (na primere Severo-Zapadnogo jekonomicheskogo rajona)]// Pskov Regional Journal. 2014, №20. — pp. 21-31.
11. Materials on the international and interregional activities of the Committee of the Administration of the Kursk region on the development of foreign relations in 2017 [Materialy o mezhdunarodnoj i mezhregional’noj dejatel’nosti komiteta Administracii Kurskoj oblasti po razvitiju vneshnih svjazej v 2017 godu]// the Administration of the Kursk region. Official site. URL: http://adm.rkursk.ru/index.php?id=1068&mat_id=76005 (appeal date 05/02/2018).
12. Mahotaeva M.Ju. Interregional sectoral cooperation of the Pskov region: a cluster approach [Mezhregional’noe otraslevoe vzaimodejstvie Pskovskoj oblasti: klasternyj podhod]// Service in Russia and abroad. 2017. №7 (77). — pp. 32-45.
13. International and interregional relations of the Government of the Kaliningrad region [Mezhdunarodnye i mezhregional’nye svjazi Pravitel’stva Kaliningradskoj oblasti]// Agency on international and interregional relations of the Kaliningrad region. URL: http://id.gov39.ru/agency/activities/ (appeal date 07/10/2018).
14. International Forum of Border Regions: to have effective cross-border cooperation, friendship, support and good-neighborliness! [Mezhdunarodnyj forum prigranichnyh regionov: jeffektivnomu prigranichnomu sotrudnichestvu, druzhbe, podderzhke i dobrososedstvu byt’!]// Investment portal of the Pskov region. URL: http://invest.pskov.ru/press/30.11.15/1946 (appeal date 07/10/2018).
15. Mezhevich M.N. Infrastructure factor in the modern economic geography of the macro-region “North-West” [Infrastrukturnyj faktor v sovremennoj jekonomicheskoj geografii makroregiona «Severo-Zapad»]// Pskov Regional Journal. 2013, №16. — p. 3-11.
16. Interregional cooperation [Mezhregional’noe sotrudnichestvo]// Committee on labor and employment of the population of St. Petersburg. URL: http://rspb.ru/tekushaya-deyatelnost/mezhregionalnoe-sotrudnichestvo/ (appeal date 07/10/2018).
17. Interregional cooperation [Mezhregional’noe sotrudnichestvo]// The official portal of the authorities of the Kaluga region. Ministry of Economic Development. URL: http://admoblkaluga.ru/sub/econom/invest/vnesheconom/megregional.php (circulation date 07.10.2018).
18. Interregional cooperation [Mezhregional’noe sotrudnichestvo]// International Relations Department of the Investment Development Department of the Smolensk region. URL: http://ums.admin-smolensk.ru/mezhregionalnoe-sotrudnichestvo/ (appeal date 09/10/2018).
19. Review of Voronezh RIA: 8 effective partners of the Voronezh Region [Obzor RIA «Voronezh»: 8 jeffektivnyh partnerov Voronezhskoj oblasti]// RIA Voronezh. 07.24.2017. URL: https://riavrn.ru/news/obzor-ria-voronezh-8-effektivnykh-partnerov-voronezhskoy-oblasti/ (appeal date 07.10.2018).
20. Plotnikova O. Elements of the system of international regional relations of Russia and their features [Jelementy sistemy mezhdunarodnyh regional’nyh svjazej Rossii i ih osobennosti]// Power. 2009, №2. — p. 3-12.
21. Regions of Russia. Socio-economic indicators. 2017 [Regiony Rossii. Social’no-jekonomicheskie pokazateli. 2017 g.]// Federal State Statistics Service. URL: http://www.gks.ru/wps/wcm/connect/rosstat_main/rosstat/ru/statistics/publications/catalog/doc_1138623506156 (the date of appeal is 09/27/2018).
22. Register of cooperation agreements with regions of the Russian Federation [Reestr soglashenij o sotrudnichestve s regionami RF]// Ministry of Economic Development of the Murmansk region. Official site. URL: https://minec.gov-murman.ru/activities/foreign_activity/sub02/sub01/reestr/ (appeal date 09/10/2018).
23. Cooperation with subjects of the Russian Federation [Sotrudnichestvo s sub»ektami Rossijskoj Federacii]// Ministry of Economic Development and Industry of the Republic of Karelia. Official site. URL: http://economy.karelia.ru/action/4876/5268/ (appeal date 09/10/2018).
24. Transboundary cluster formation in the coastal zones of the European part of Russia: factors, models, economic and ecistic effects [Transgranichnoe klasteroobrazovanie v primorskih zonah Evropejskoj chasti Rossii: faktory, modeli, jekonomicheskie i jekisticheskie jeffekty]/ ed. A.G. Druzhinin, Rostov-n / A., 2017.
25. Umerenkova G.Ju. The legal framework of interregional cooperation (on the example of the Kursk region) [Normativno-pravovaja baza mezhregional’nogo sotrudnichestva (na primere Kurskogo regiona)]// Politics, economics, innovation. 2017. №2 (12). URL: http://pei-journal.ru/index.php/PEII/article/view/327 (appeal date 04.10.2018).
26. Uskova T.V., Lukin E.V. Interregional cooperation: assessment and development prospects [Mezhregional’noe sotrudnichestvo: ocenka i perspektivy razvitija]// Problems of forecasting. 2014. No. 5 (146). — pp. 119-131.
27. European Spatial Development Perspective. Retrieved on 7 April 2009. URL: http://ec.europa.eu/regional_policy/sources/docoffic/official/reports/pdf/sum_en.pdf (дата обращения 05.09.2018).
28. Griffin R. W., Pustay M. W. International Business: A Managerial Perspective. Upper Saddle River, NJ: Prentice-Hall, 2003.
29. Shafritz, J., Ott J., & Jang, Y. Classics of organization theory. Wadsworth. Boston, MA, 2011.